Бар находился в шести кварталах от отеля, и я оказался там раньше него. Он прибыл через пару минут. Я заказал нам кофе.
– Моя комната еще пустует?
– Конечно. Пару раз вам звонили, но себя не называли. Я протянул ему две десятки.
– Когда вернетесь, отметьте, что я выбыл, и рассчитайтесь за меня. В моей комнате найдете чемодан, выкиньте его. В отель я больше не вернусь. Он кивнул. Я подождал, пока отойдет официант, и спросил:
– Не могли бы вы оказать мне услугу?
– Если насчет женщин, то разумеется.
– Вы когда-нибудь слышали о Вере Уэнст?
– Ишь, куда вы теперь метите! – присвистнул он. – Это ведь одна из прежних девиц Сорво.
– Где она сейчас?
Глаза его вдруг потускнели.
– С того дня, как Сорво расстался с Верой, я видел ее всего один раз, на вокзале. Она тащила чемодан, и вид у нее был весьма озабоченный. Я помню, в тот вечер один из ребят Сорво провожал на поезд свою курочку, так она увидела его и бросилась бежать, потом вскочила в такси и умчалась. После этого я ее больше никогда не встречал.
– Она приехала или уезжала?
– Прибыла ночным поездом из Чикаго.
– А кого она так испугалась?
– Эдди Пакман, правая рука Сорво.
– Опишите мне ее.
– Ну… – он замешкался, припоминая. – В тот вечер на ней был плащ… Очень красивые волосы. Она носила их распущенными по плечам. Пожалуй, отлично сложена. Я никогда к ней не присматривался.
– О'кей. Ну, а если предположить, что она все-таки скрывается где-то в городе и никуда не уезжала. Где бы вы ее стали искать?
– Господи, да ей достаточно перекрасить волосы и полдела сделано. Она вполне может работать в прачечной и жить в меблированных комнатах. В этом городе можно спрятаться так, что никто не отыщет. Я знаю парней, которые ухитрились скрываться тут от ребят из ФБР. Те их так и не нашли.
– Ясно. Но почему она порвала с Сорво?
– Это мне неизвестно, – пожал плечами Джек. – Но только он никогда никого не держит при себе долго. А те, с кем расстается, не слишком-то жалуют его после этого.
– Понятно. Что ж… могла бы докатиться до публичного дома, как вы думаете?
– Это такой же возможный вариант, как и всякий другой. Во всяком случае, вы можете навести справки.
– Нужны рекомендации?
– Необходимы. Отправляйтесь на Эдем-стрит, 107, скажите тому мешку, который там распоряжается, что вы от меня, – он ухмыльнулся. – Впрочем, вы, пожалуй, и без этого недурно справитесь.
Я выложил на стол еще десятку и поднялся.
– Спасибо за все. Сдачу не возвращайте.
– Благодарю вас. Всегда к вашим услугам. Я постараюсь расспросить своих девочек насчет вашей птички. Позвоните мне, может, я что и выясню.
– Отлично, – пробормотал я, подождал пару минут после ухода Джека, вышел на улицу и снова уселся в машину. Сегодня я собирался наконец выяснить подробности своей биографии. Точнее, биографии Джонни.
На это потребовалось не так уж много времени. Я начал с регистрационных книг ратуши, откуда установил, что родился 9 декабря 1917 года, осиротел, когда учился в средней школе, и был официально усыновлен дядей-холостяком, который умер, когда я служил за границей. Затем я обнаружил сведения о своей семье, узнал, где мы жили, и раскопал, что смог, о своем пребывании в армии – в этом мне помогли старые газеты. Оказалось, я был призван в армию после Пирл-Харбора, прошел военную подготовку где-то на юге, после чего был направлен за рубеж.
Еще раз перебрав в памяти все детали, я понял, что теперь могу безбоязненно отвечать на любые вопросы. В четверть третьего я позвонил Логану. Он предложил мне встретиться на автостоянке, на западной окраине города, но я уловил какие-то странные нотки в его голосе.
Стоянку я нашел без труда, подъехал к ограде и заглушил мотор. Его машина появилась минут через пять. Я помахал ему рукой, он припарковал свой автомобиль, вышел из него, не торопясь подошел и сел в мою машину.
– Какие новости? – поинтересовался я.
– Целая куча, – он засмеялся, словно хотел что-то сказать, но лишь странно взглянул на меня.
– Выяснили, кто были эти ребята?
– Нет… Зато я выяснил, кем были вы.
– Даже так?
Он сунул руку в боковой карман пиджака и вытащил оттуда конверт. Я лишь молча наблюдал, как он неторопливо извлекает из этого конверта несколько газетных вырезок и какой-то формуляр.
– Взгляните, – сказал Логан.
Я внимательно посмотрел. Это был полицейский формуляр с моей фотографией. Меня звали Джордж Уилсон и разыскивали по обвинению в вооруженном ограблении и преднамеренном убийстве.
– Ну и ну… – только и смог вымолвить я.
– Где вы это раздобыли?
– В нашей паршивой газетке отличный архив. Читайте до конца.
Я дочитал. Здесь были отчеты о преступлениях, в которых я подозревался. Все они были датированы, а последнее было совершено за три недели до того дня, как я потерял память. Я сунул бумаги обратно в конверт и вернул их Логану.
– Что собираетесь с этим делать?
– Сам еще не знаю, – проронил он. – Сказать по правде, совсем не знаю. Вы сами видите, что вас разыскивает полиция.
– Как-нибудь обойдется.
– Обойдется, если учесть, что пока у вас нет отпечатков. Но рано или поздно полиция что-нибудь придумает. Конечно, можно все свалить на Джонни Макбрайда. Он ведь мертв и ему все равно.
– Оставьте ваши шуточки!
– Ладно, я ведь просто так сказал. Я, кстати, проверил вашу историю. Компания, где вы работали, все подтвердила. Наверно, несправедливо отдавать вас в руки полиции, раз теперь вы совсем не тот, что были раньше.
Я усмехнулся.
– Спасибо на добром слове, приятель. А что, если ко мне вернется память?
– Подождем, пока это произойдет.
– Думаете, я сообщу вам?
– Нет, не думаю.
– Вряд ли мне захочется сплясать на конце веревки.
– Да ведь и сейчас вы не в лучшем положении. Разве что рискуете быть повешенным не за свои грехи, – усмехнулся Логан.
– Линдсею об этом известно?
– Нет. Пусть лучше по-прежнему считает вас Макбрайдом.
– Что-то вы странно себя ведете для репортера. Упускаете сенсационную историю. Трудно поверить.
– Упускаю только потому, что убежден: здесь наклевывается кое-что куда более сенсационное. На то я и репортер.
– Понятно. Что-нибудь выяснили насчет Веры Уэнст?
– Ничегошеньки. Исчезла без следа.
– А те друзья, которые меня чуть не укокошили?
– Никаких следов.
– Что-то должно произойти еще.
– Ладно, встретимся в «Сиркус Баре», если уцелеете, конечно.
– Уцелею, Логан. Вы даже не представляете себе, насколько я живучий.
Он ответил улыбкой и вышел из машины. Я подождал, пока он отъедет, и тоже тронулся с места.
Полчаса спустя я был в квартале «красных фонарей». Номер 107 оказался последним на этой улице: двухэтажный белый домик с красными ставнями, красной дверью и красными венецианскими жалюзями на окнах. Очень символично.
Я поднялся по ступенькам и позвонил. Изнутри доносились звуки «Лунной сонаты». Довольно странная музыка для такого заведения.
Дверь отворилась и на пороге возникла приветливо улыбающаяся женщина.
Но она вовсе не была «мешком», как назвал ее Джек. Вообразите себе Венеру с угольно-черными волосами, пышным ртом и огромными глазами, да к тому же еще затянутую в облегающее платье, которое, казалось, треснет по швам, если до него дотронуться, – и тогда вы поймете, как выглядела та, что открыла дверь.
– Меня прислал Джек, – произнес я, чувствуя себя глупее некуда. – Но знай я, что вы здесь живете, я бы и сам примчался со всех ног.
Она мило улыбнулась и пригласила меня войти. Я очутился в хорошо обставленной комнате, по стенам которой тянулись полки с книгами, и притом хорошими. В углу стоял магнитофон с набором кассет, судя по этикеткам на коробках, в основном классической музыки.
– Вам у нас нравится?
Она поставила передо мной поднос с бутылкой виски, бокалом и льдом.
– Я никогда раньше не бывал в подобном заведении.
– В самом деле? – она отпила из своего бокала. – Я одна до шести часов. Девушки приходят в начале седьмого.
Тем самым женщина дала понять мне, что она здесь – хозяйка, а не наемная девица.
– Я специально пришел так рано. Мне не нужны девушки, мне необходима информация. Джек сказал, что вы, может быть, слышали что-нибудь о Вере Уэнст.
– Конечно, слышала. А почему она вас заинтересовала?
– Этого я вам сказать не могу. Одно время она была в городе, но затем исчезла. Где она сейчас?
– Не знаю, – голос ее прозвучал так холодно, что я насторожился. – Раньше она была девушкой Сорво, но в этом нет ничего удивительного. Многие женщины бывали в ее положении… какое-то время.
– Вы тоже?
– Очень давно, – она затянулась и выпустила кольцо дыма. – Ведь вам хочется спросить, не стала ли Вера одной из нас? – Я кивнул. – Не думаю. Мне кажется, у нее ничего не было на продажу. Не такого она сорта девушка.
