— Правильно.
— Он ведет расследование вашей деятельности и занимает определенное положение в своей системе.
— Исключительно точное замечание.
— Учтите, пожалуйста, что мой отец тоже был полицейским. И я знаю их. Их обычаи, привычки, все их маленькие слабости и хитрости. Когда я задала мистеру Берку несколько вопросов, он очень умело ушел от них. Мне бы хотелось сообщить вам больше, но...
— Этого достаточно. Я ценю вашу лояльность, Элен. Вы не доверяете полицейским, и я вас понимаю.
Она взглянула на него, и он запомнил этот взгляд. Фрэнк Бердун отлично читал выражения лиц. Никто не мог обмануть его, притворяясь, сколь бы искусным актером он ни был. Француз был доволен ее выражением отвращения, ненависти, злости, которое она выказала. Он разделял эти чувства. Бесспорно, она была искренна.
Она действительно была искренна. Единственное, чего он не уловил, так то, что Элен выказывала эти чувства по отношению к нему, Фрэнку Бердуну, а не к Джилу Берку.
— Скажи мне, дорогая, мистер Берк не просил тебя встретиться еще раз? — Просил. Я сказала, что подумаю, поскольку не хотела ничего обещать. — Думаю, когда он еще раз позвонит, ты согласишься.
Элен колебалась.
— Вы полагаете, это что-нибудь даст? Вы думаете, он ни в чем меня не подозревает?
— Мистер Берк выдающийся эгоист, — самоуверенно заявил француз. — Он не в состоянии поверить, что его кто-то может использовать в своих целях, тем более, женщина.
Она была спокойна, но недоумевающе закусила губу.
— Я просто не знаю...
— С сегодняшнего дня вы будете получать прибавку к жалованию.
— Хорошо, — Элен улыбнулась и кивнула, — но если только он попытается в отношении меня использовать силу, я выхожу из игры. Есть вещи, которыми я не хочу заниматься.
— Я все понимаю, Элен, и благодарю тебя.
Когда она вышла, француз снял трубку и велел Менни Фоту заниматься своими обязанностями. Этот приказ означал, что Менни не должен ничего говорить. Гаденыш, подобный Менни, не мог ослушаться свистка своего хозяина. Взгляд француза уплыл вдаль, и он вновь улыбнулся. Ну и куколка эта Элен Скенлон. Ему даже стало неприятно, что он выслушивал чушь, которую нес Менни Фот.
Передовица утреннего выпуска смело заявила, что дорогостоящее, тщательное расследование о принадлежности конторы каким-то определенным лицам, конторы, где произошел взрыв, показывает, что идет война гангстеров. Заголовок: «ВОЙНА ГАНГСТЕРОВ» успел даже попасть в утренние выпуски теленовостей. Полиция не назвала имена убитых, но один человек за пятьдесят долларов узнал некоторых. Были обнаружены Прожженный Ян и Люсьен. Даже беглое ознакомление с остальными людьми из окружения Леона Брея много о чем говорило. То, что раньше считалось лишь предположением, теперь становилось фактом.
Роберт Ледерер с раздражением обмахнулся газетой и швырнул ее в сторону. Сжав кулаки, он прошел к красному креслу.
— Черт побери, комиссар! Как мы можем что-нибудь сделать, когда кто-то выдает такие пенки!
— Вы были обязаны взять этот дом под наблюдение, — отозвался рослый мужчина в черном.
— Но мы не знали, что там находится. Они работали в этом доме всего две недели.
— А кто-то знал, что там делается.
— Послушайте, это может быть вызвано внутренними волнениями.
— Ерунда, меня не обманешь! Это проклятая война гангстеров, как называют ее газеты. С дьявольским Синдикатом что-то происходит, а что — мы не знаем. У них накопилось столько трупов, что скоро и хоронить будет негде. А мы заслужили презрение всей общественности от Калифорнии до Вашингтона. — Он взглянул на капитана Лонга и двух инспекторов, стоявших рядом с ним. — Скольких вы арестовали?
— Навалом, но никто из арестованных не имеет никакого отношения к этому делу, — ответил один из инспекторов.
— Полагаю, никто ничего не знает?
— Точно, комиссар.
— Информаторов вы больше не используете?
— Они знают не больше нашего.
— И ни у кого никаких идей. Великолепно! Просто чудесно!
— Кое-что мы узнали, — резко выпалил Билл Лонг. — Маловато, но все же...
— Что? — в голосе комиссара послышалось любопытство. Ему надоело вместо ответов получать извинения и объяснения.
— Труп, обнаруженный в Проспект-парке, частично похож на пару других, найденных давно. Мы послали Петерсона в Чикаго и он узнал там о некоем Виго, который был обычно неравнодушен к человеческим внутренностям. Вот уже шесть лет, как он куда-то исчез.
— Прекрасно, — съязвил комиссар. — Теперь можно спать спокойно. Великое открытие! Искать парня, которого шесть лет никто не видел. Газетам бы такое очень понравилось.
Билл Лонг и сам ухмыльнулся. Сказанное им прозвучало глупо, но все же он добавил:
— По крайней мере, мы сможем опознать убийцу, когда он попадет к нам в руки.
— Каким образом?
— Он срезал свой собственный пупок, когда был еще ребенком.
Для комиссара этого было достаточно. Он швырнул окурок в полупустую чашку кофе и вышел из комнаты. Оба инспектора не знали, что и сказать. Ледерер повернулся к Лонгу и резко спросил:
— Где вы взяли эту сумасшедшую идею?
— У вашего любимчика.
Ледерер не понял, и капитан пояснил:
— У Джила Берка.
— Ясно. Так что вы теперь думаете?
— Пока это единственная надежная дорожка. Все остальное до сих пор себя не оправдывало.
— Мистер Ледерер! — обратился к помощнику прокурора один из инспекторов.
— Да?
— Какую помощь получает ваш Департамент из других городов?
— Всяческую.
— И до сих пор ничего ценного?
— Все окапываются. Многие главари банд растерялись. Верхушка окружает себя телохранителями. Некоторые исчезли из поля зрения. Известно, что состоялось совещание правления, но где и когда, мы не узнали.
— Итак, кроме срезанного пупка, мы ничего не знаем, — констатировал инспектор.
— Будем надеяться на пупок. Совещание окончено, джентльмены.
Трое полицейских попрощались и вышли в коридор. Внизу у лифта они раскланялись с комиссаром, который смеялся какой-то шутке, сказанной Ричардом Кейсом, вышли и сели в машину. Слов, сказанных Кейсом, они не расслышали, но его интонация им не понравилась. Конечно, Ричард был бедным парнем, без денег и связей, и всегда старался угодить людям, которые могли оказаться полезными, но в его поведении было что-то непристойное. Однако, заметить это мог лишь опытный полицейский.
— Этот Кейс неприятен, — заметил Лонг, захлопывая дверцу машины.
— Не нападай на него, — возразил высокий инспектор. — Он знает лишь одно: надо добиться прибавки к жалованию.
— Все равно, я его недолюбливаю и за это, — нахмурился Лонг.
Марк Шелби очутился здесь, используя свои знания, тонкую деловую проницательность, но ведомый примитивным инстинктом и предчувствием, которые доминировали над всем остальным. Когда он шел к Хельге, то всегда выбирал путаные маршруты, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и в случае чего изменить путь, благо выбор у него был.
В организации была своя система внутренней слежки. Он помнил, что случилось с Вико Петрочини, и не желал испытывать судьбу. Будучи столь близок к Папе Менесу, он не хотел подвергать себя или структуру империи опасности из-за каких-то особенностей своей жизни, тем более, устанавливая относительно постоянную связь с Хельгой. Правила были достаточно просты. Замереть, если нужно, и смыться.
Хельга была тем огнем, к которому он не мог не тянуться. Это полыхающее пламя коснулось его год назад и разогревало все больше. В жене, которую он содержал дома в комфорте, окруженной дорогостоящей роскошью, вообще не было никакого горения, только мелодичный голос, исходящий из пухлых губ на вялом, невыразительном лице над еще более вялым и невыразительным телом.
Хельга была его мечтой, его прекрасной живой мечтой. И плевать на правила хорошего тона. Она была ему просто необходима, и он не мог не встречаться с ней. Никто не знал, что он покинул контору, никто не знал, куда он пошел. В полуподвале он надел плащ с подкладкой, старую шляпу и взял зонт. Даже хорошо, что идет дождь — зонт будет прикрывать лицо. Никто не мог принять его в таком наряде за управляющего конторой, занимающей весь верхний этаж здания. Четыре квартала он проехал на автобусе, специально сев на заднее сидение, чтобы видеть улицу позади. Он вышел на углу, где находился овощной магазин его двоюродного брата Гидо. Войдя в магазин, он еще раз переоделся и вышел через черный ход в переулок, ведущий к соседнему кварталу. Пройдя немного на восток, он остановил такси и сел в него.
Теперь Шелби был доволен и чувствовал себя в безопасности. Он не обратил особого внимания на старика с бумажной сумкой, который топтался среди мусорных баков в конце прохода. Он так и не узнал, что старику потребовалось почти шесть месяцев терпеливого ожидания, тщательной слежки и точного расчета, чтобы добиться этого. Но ведь единственное, чем обладал старик, так это свободным временем и получаемым раз в месяц чеком, что помогал жить на его мизерную пенсию. Старику повезло, он запомнил три последних цифры номера такси, в которое уселся Марк Шелби. И сразу же сообщил об этом, кому следует.
