— Он не наркоман.
— Так, может быть, он хотел их добыть для мисс Баймейер?
— Что за нелепая мысль! Ведь у нее есть собственное состояние.
— Поэтому Фрэд и интересуется ею?
Она наклонилась вперед, не снимая рук с коленей; вид у нее был очень сдержанный и смертельно серьезный. Женщина, которая еще минуту назад хихикала, бесследно исчезла.
— Вы не знаете Фрэда. И никогда не узнаете — вам не хватает ума. Он порядочный человек и относится к мисс Баймейер как брат, старший брат.
— Так куда же старший брат завез свою сестричку?
— Напрасно ехидничаете.
— Просто хочу знать, где они или куда собираются ехать. Вы знаете?
— Понятия не имею.
— Вы не дали бы им денег на дорогу, если бы не знали, куда они едут.
— А кто говорит, что я дала им денег?
— Я.
Она стиснула кулаки и несколько раз стукнула ими по обтянутым белым нейлоном коленям:
— Я убью эту черномазую мартышку!
— Не советую. Если вы это сделаете, то сядете в тюрьму.
Она скривила губы в неприятной усмешке:
— Да ведь я пошутила.
— Но выбрали для этого неподходящий момент и неподходящую тему. Сегодня вечером был убит человек по имени Пол Граймс.
— Убит?
— Избит до смерти.
Миссис Джонсон наклонилась вбок и повалилась на пол. Она не пошевелилась до тех пор, пока чернокожая медсестра, которую я позвал на помощь, не облила ей голову водой. После этого она поднялась, с трудом хватая ртом воздух, и прикоснулась к волосам.
— Зачем ты это сделала? Ты испортила мне прическу.
— Вы потеряли сознание, — напомнил я ей.
Она покачала головой и слегка покачнулась. Медсестра, обхватив ее рукой, помогла ей сохранить равновесие.
— Лучше присядь, дорогая. Ты и в самом деле потеряла сознание.
Однако миссис Джонсон предпочла остаться на ногах.
— Что случилось? Кто-то оглушил меня?
— Вас оглушила услышанная от меня новость, — ответил я. — Пол Граймс сегодня вечером был избит до смерти. Я нашел его на улице, неподалеку отсюда.
Миссис Джонсон придала своему лицу выражение полного равнодушия, а затем облеклась в маску притворного неведения:
— Кто это такой?
— Антиквар, родом из Аризоны. Это он продал Баймейерам картину. Вы его не знаете?
— Вы можете повторить его фамилию?
— Пол Граймс.
— Никогда не слышала о таком.
— Почему же вы упали в обморок, когда я сказал, что он убит?
— Не из-за этого. У меня случаются такие внезапные обмороки. Они не опасны.
— Может, я лучше отвезу вас домой?
— Нет! Я потеряю место. Не могу себе этого позволить. Это наш единственный источник дохода.
Она опустила голову, повернулась и нетвердым шагом направилась в сторону палат для пациентов.
— Куда Фрэд собирается отвезти мисс Баймейер? — спросил я, идя сзади.
Она не ответила и вообще никак не отреагировала на мой вопрос.
XIII
Я доехал по автостраде до почти опустевшего центра города. По дороге меня опередила патрульная полицейская машина. Водитель, поравнявшись со мной, бросил на меня мимолетный взгляд и помчался дальше.
На третьем этаже здания редакции горел свет. Окна выходили в поросший травой и окруженный пальмами небольшой сквер. Высокие деревья стояли тихо и неподвижно; ночь была совершенно безветренная.
Поставив машину в сквере, я поднялся на третий этаж. Идя на стук пишущей машинки, я пересек большой пустой зал и подошел к отделенной перегородкой кабине, в которой работала Бетти Джо. Когда я позвал ее по имени, она удивленно подняла взгляд:
— Вы не должны так поступать. Вы меня напугали.
— Извините.
— Ничего. По правде сказать, я рада, что вы зашли. Я пытаюсь связать статью об этом убийстве в какое-то логическое целое.
— Можно мне ее прочитать?
— В завтрашней газете, если только ее напечатают. Мои статьи не всегда помещают. Редактор информационного отдела принадлежит к мужским шовинистам и пытается дискриминировать меня, публикуя на страницах, предназначенных для женщин. — Она улыбнулась, но ее темные глаза воинственно сверкнули.
— Но ведь вы можете представить мне свою концепцию происшедшего?
— К сожалению, у меня ее нет. Я пытаюсь построить статью, опираясь на вопросы: кем была женщина на той картине? Кто писал портрет? Ну и, разумеется, кто его украл? По сути дела, это тройная загадка, ведь так? А вы не знаете, кто украл?
— Пожалуй, знаю, но я бы не хотел, чтобы вы на меня ссылались.
— Я даже не упомяну о вас, — заверила она. — Мне бы просто хотелось узнать подоплеку всего этого дела.
— Ладно. Если верить показаниям свидетелей, которые, говоря по правде, немногого стоят, картина была похищена дважды за короткий промежуток времени. Студент факультета истории искусств по имени Фрэд Джонсон взял ее из дома Баймейеров…
— Тот самый Фрэд Джонсон из музея? Никак не могла бы подумать, что он на это способен.
— Может быть, так оно и есть. Он утверждает, что взял картину, чтобы подвергнуть ее каким-то исследованиям и установить, действительно ли она написана Чентри. Но кто-то украл ее из дома его родителей или из музея… Существуют две версии.
Бетти Джо делала какие-то заметки карандашом на листке бумаги.
— А где теперь Фрэд? Как вы думаете, могу я с ним побеседовать?
— Если сумеете его разыскать. Он уехал в неизвестном направлении вместе с дочерью Баймейеров. Если же говорить об остальных ваших вопросах, то я не знаю, кто написал эту картину. Может, Чентри, а может, нет. Не исключено, что это известно Фрэду. Мне частично удалось установить личность женщины на портрете. Ее зовут Милдред.
— Она живет здесь?
— Сомневаюсь. Когда-то в молодости она работала натурщицей в Тусоне. Ее знал Пол Граймс, тот человек, которого убили. На портрете она значительно моложе, чем в действительности.
— Это означает, что картина написана давно?
— Как раз это и составляет одну из загадок, которые пытался разрешить Фрэд, Он стремился определить возраст картины, чтобы прийти к выводу, мог ли ее написать Чентри.
Бетти Джо подняла голову от своих записей и с интересом взглянула на меня:
— Вы полагаете, что это мог быть он?
— Мое мнение в данном случае маловажно. Я не видел ни картины, ни ее фотографии.
— Почему же вы сразу не сказали? Я принесу ее.
Она быстро поднялась и скрылась за дверью с табличкой «Фотослужба». Волны вибрирующего воздуха, которые она оставила после себя, расходились по моему телу.
Я ощущал себя усталым и одиноким, но не был уверен, что стоит предпринимать попытку преодолеть пропасть между поколениями. Она могла разверзнуться подо мной и поглотить. Я попытался сосредоточить внимание на женщине с портрета, которой я до сих пор не видел.
Бетти Джо принесла фото и положила его на письменный стол. Это была цветная фотография картины, размером приблизительно четыре на шесть дюймов. Я придвинул ее поближе к свету флюоресцентной лампы. Паола сказала правду — женщина была очень красива.
У нее были классические черты и нежный цвет лица, свойственный блондинкам. Вся картина дышала глубиной, сконцентрированной в холодных, голубых глазах женщины; у меня было такое впечатление, что я наблюдаю за ней — или она за мной — с большого расстояния. Возможно, причиной были слова Паолы о том, что женщины, позировавшей для портрета, уже нет в живых или она старушка, а ее красота уцелела лишь на портрете.
В то же время, глядя на репродукцию, я яснее представил себе контуры всего этого дела. Мне захотелось во что бы то ни стало отыскать картину и познакомиться с этой женщиной, если только она жива. Мне очень захотелось узнать, где, когда и кем она была написана.
— Вы поместите снимок в завтрашнем номере?
— Скорее всего, нет, — ответила Бетти Джо. — Фотограф утверждает, что копия, которую он сделал, в печати будет выглядеть не лучшим образом.
— Мне бы пригодилась даже скверная копия. Оригинал должен быть возвращен полиции.
