– Или на кухне, – предложила Дженни. – Дэнни не будет выдрючиваться.
– А я все думаю о Хэнке. – Мне надоели их словесные упражнения.
– Что именно? – буркнула Каддлс.
– Дженни не могла его убить, потому что, когда это случилось, она была со мной. Но ты-то спокойно могла его прикончить. Или Нина. Или вы сработали вдвоем?
– Это все солнце, – объяснила Нина. – У него мозги начали плавиться. Рано или поздно это должно было с ним случиться.
– Минутку, – остановила ее Каддлс. – К чему ты, черт возьми, клонишь, Дэнни?
– Идея, что Хэнка убили, чтобы предупредить тебя, с самого начала была бредовой, – пояснил я. – Ведь только вы трое знали о его пребывании в Санта-Байе, так?
Каддлс посмотрела на Дженни:
– Я-то думала, мы ему заплатили за то, чтобы я осталась в живых. А теперь он обвиняет меня в убийстве Хэнка.
– Или меня, – ввернула Нина. – Или нас обеих.
– Успокойся! – бросила Дженни. – У Дэнни есть что-то на уме.
Остальные две уставились на нее, словно она была Бенедиктом Арнольдом[3] в среде лесбиянок.
– Именно так, – продолжила Дженни. – Ведь Хэнк не мог и муху обидеть. Он был прекрасным помощником, и все мы любили его. Мы-то это знаем, а Дэнни – нет. И любой посчитает сущей глупостью его убийство как предупреждение Каддлс. Чего ради? В письмах и без того было полно предупреждений.
– Ты права, – согласилась певица. – Но я-то знаю, что не убивала его, и знаю, что Нина этого тоже не делала, потому что по прибытии в Санта-Байю мы с ней не расставались.
– Так почему же его убили? – спросила Дженни.
– Он что-то знал, – предположил я.
– Не будь идиотом! – бросила Нина. – Это Хэнк-то?
Я посмотрел на Каддлс:
– Когда вы путешествовали, кому-то было известно, где вы остановитесь.
– Все организовывала Дженни, – пояснила она.
– Под псевдонимами, – уточнила Дженни. – У нас достаточно хлопот с фанами на концертах, не хватает еще, чтобы они потом доставали нас в гостиницах.
– Естественно, – кивнул я. – Кто останавливался вместе с Каддлс в одной и той же гостинице?
– Я. Конечно, Нина. И Хэнк.
– Тот, кто писал письма, безошибочно знал адреса, по которым их надо посылать. Вы об этом думали?
В больших темных глазах Каддлс отразилось беспокойство.
– Ты считаешь, это был Хэнк?
– Может быть, – пожал я плечами.
– Это ужасно! – отозвалась Дженни.
– Когда вы с Хэнком приехали в город? – спросил я у нее.
– Рано утром. Первым делом устроились в гостинице, затем я зашла в офис маклера и взяла ключи от коттеджа. Ленч мы провели в отеле, днем повидались с капитаном Шеллом, от которого направились к тебе.
– То есть пока ты ходила к маклеру, Хэнк оставался один?
Она кивнула:
– Примерно около часа.
– Это ничего не доказывает, – пришлось признать мне. – Но если он хотел здесь с кем-то встретиться, такая возможность у него была.
– Трудно поверить, что это был Хэнк, – вздохнула Каддлс.
– Есть кое-что еще, – сказал я. – И это начинает меня беспокоить. Вы с Марго рассказали мне, что вся ваша троица, включая Холли, занималась лесбийской любовью. Трое мужчин решительно отрицают этот факт. Все трое, как только я заводил об этом речь, просто терялись сначала, не зная, что сказать…
– Как и все мужчины, – лениво заметила Нина. – Их мужское шовинистическое эго не может вынести, когда женщину тянет к другой женщине, а не к мужичине.
– Предполагаю, Нина права, – подтвердила Каддлс. – Но это имеет значение?
– Нет, – устало покачал я головой. – И знаете что? Во всей этой неразберихе единственный точно установленный факт – это убийство Хэнка. Расскажите мне о нем что-нибудь интересное. Я знаю лишь, что он был хорошим организатором, отличным парнем и неумеренно курил травку.
– Было кое-что еще, – медленно произнесла Дженни.
– Нет, – отрезала Каддлс.
– Какая разница? – возразила Дженни. – Он мертв, теперь можно все говорить. Хэнк кололся. Мы никогда не знали, где он доставал наркоту, и никогда не спрашивали. Каддлс очень старалась устроить его на лечение. Она предлагала поместить его в лучший санаторий и обеспечить квалифицированными врачами. Конечно, с полной оплатой счетов.
– Но его это не интересовало? – спросил я.
– Обычно он вежливо выслушивал, благодарил, говорил, что серьезно обдумает предложение, на чем все и заканчивалось.
– И продолжал курить?
– Не совсем так, – попыталась уточнить Каддлс. – Он курил, но скорее для блезиру.
– Хэнк раньше бывал в Санта-Байе?
Дженни кивнула:
– Примерно недель пять тому назад. Он прилетел на пару дней для предварительного знакомства с местом концерта и для переговоров со здешними организаторами. Так принято.
– С кем именно он общался?
– С Ианом Эйсеном.
– Поговорю с ним, – пообещал я.
– Ты уверен, что не хочешь перед уходом заскочить на кухню? – вежливо осведомилась Нина. – Чтобы твой боевой счет обрел стопроцентную законченность?
В приемной Эйсена уже ждали три человека. Секретарша казалась воплощением элегантности. Ее блестящие черные волосы, зачесанные с затылка наперед, башенкой венчали макушку. На ней было белое платье без рукавов, с «молнией» до самого подола, которая была приспущена, являя взгляду глубокую ложбинку между грудями.
– Вы хотели бы встретиться с мистером Эйсеном без предварительной договоренности? – Она отрицательно покачала головой. – Боюсь, это исключено.
Я вынул одну из моих визитных карточек и вручил ей. Секретарша взяла ее в руки с такой осторожностью, словно та могла укусить, и уставилась на нее. Я перегнулся через стол и тихим доверительным голосом попросил:
– Скажите мистеру Эйсену, что это очень спешно. Этим утром муж дамы уже приобрел револьвер.
– Я… – Она снова уставилась на карточку, словно в ней было какое-то тайное послание, упущенное ею в первый раз. – Прошу прощения, – вскочив из-за стола, исчезла за дверью кабинета.
Через минуту секретарша вернулась.
– Будьте любезны войти, мистер Бойд, – бесстрастно промолвила она. – Мистер Эйсен сказал, что может уделить вам ровно две минуты.
Стены кабинета были увешаны фотографиями звезд, которых мистер Эйсен продвигал. В углу размещался элегантный бар. Три кресла для гостей стояли у широкого стола черного дерева, а за письменным столом восседал сам мистер Иан Эйсен, высокий мужчина с длинными черными волосами, густыми темными усами и живыми голубыми глазами. На нем была белая шелковая рубашка с широким отложным воротником, запонками в манжетах и брюки небесно-голубого цвета. В мочке правого уха болталась золотая серьга. Я остановился перед письменным столом, и он широко улыбнулся.
– Садиться не стоит, Бойд. Я всего лишь хотел сказать вам, что это дешевый номер. Если бы вы сообщили, что сегодня утром приобрела револьвер жена данного джентльмена, я бы отнесся к вам куда серьезнее.
– Все мы не совершенны, – скромно признал я и сел в стоящее рядом кресло для посетителей. – Буду краток, мистер Эйсен. Жизни Каддлс угрожает опасность, и она наняла меня, чтобы остаться в живых. Сделать я это могу единственным способом – выяснить, кто ей угрожает.
– Если она погибнет до вечера пятницы, мне придется выложить кучу денег.
– Был убит Хэнк Барроу, – напомнил я. – Вы об этом знаете?
– Конечно. Как и все.
– Он был здесь примерно недель пять назад.
– И провел пару дней.
– Можете ли вы припомнить что-то странное в его поведении в то время? Или, может быть, случилось что-то необычное?
– А что сама Каддлс говорила вам о нем, мистер Бойд?
– Что он был хорошим специалистом и организатором, прекрасным парнем и что он кололся героином.
Эйсен кивнул:
– У меня было немало клиентов, которые увлекались теми или иными наркотиками. Для большинства из них марихуана была привычным делом, а кое-кто испытывал пристрастие и к тяжелым наркотикам. Так что, если вас интересует, заметил ли я что-то странное в поведении Хэнка Барроу при нашей встрече, скажу, что он был под воздействием героина.
– И что произошло?
– Я повез его посмотреть место будущего концерта. Мы обговорили кое-какие технические детали, после чего к ленчу вернулись в город. Затем он направился к себе в отель. Мы договорились о встрече на следующее утро, но он так и не появился. Днем от него раздался какой-то странный звонок. Выяснилось, что предыдущим вечером, около шести часов, к нему в номер ворвалась полиция, обыскала его и нашла унцию героина. Они забрали его в управление полиции, допрашивали пару часов, а затем, часов в одиннадцать, ничего не объясняя, выпустили. Он сказал, что напуган и собирается улетать первым же самолетом.
– Все?
– Почти. – Эйсен помолчал. – По словам Барроу, героин в номер ему подложили. Он заверял, что взял с собой лишь небольшую дозу, да и ту использовал сразу же по прибытии. Я усомнился, но мои мысли ничего не могли изменить.
