Чувствовалось, что аудитории после всего этого потребовалось минуть пять, чтобы снова осознать происходящее. Мне тоже. Саломея потребовала голову Иоканаана, Ирод почувствовал первые угрызения совести. Лампы постепенно погасли, и палач исчез в темном провале посредине сцены, который должен был обозначать дверь в темницу, где был заключен Иоканаан. А когда Саломея потребовала принести ей голову Иоканаана, свет на сцене полностью погас. Через пять секунд луч голубого света озарил напряженную, опустившуюся на колени Саломею перед темным провалом. Дрожь пробежала по залу, когда рука палача медленно появилась из темноты, неся серебряный плоский поднос, на котором покоилась голова казненного. Я вспомнил, как Рекс Тайболт говорил мне, что гипсовая голова была чертовски точной копией, — так оно и было. Саломея схватила ее и тут же уронила.
— Черт! — в отчаянии пробормотал Алекс. — Знал, что кто-нибудь обязательно разобьет ее в день премьеры, но почему именно сейчас?
Донна Альберта стояла на месте не двигаясь, словно парализованная, и вдруг рухнула на пол.
— Господи! — Алекс начал остервенело нажимать кнопки. — Чем я провинился, за что такое несчастье случилось со мной?
В течение последующих десяти секунд на сцене ничего не происходило. Наконец Луис Наварре разгадал неистовую подсказку Алекса, и действие дотащилось до развязки, когда солдаты ринулись на сцену, накрыв Саломею щитами.
Занавес упал под оглушительные аплодисменты публики, но его больше не поднимали. Я последовал за Алексом, который бросился к тесной кучке людей на сцене, столпившихся вокруг неподвижного тела Донны. Когда я протолкался туда, Марго стояла около нее на коленях. Она посмотрела на меня с надеждой:
— С ней все в порядке. Просто обморок — и все.
— Вы так думаете? Может, она заболела? — с волнением спросил Наварре.
— Нервы, — ответила Марго. — Когда она уронила голову... — Ее голос оборвался, она взглянула на голову, лежавшую на полу рядом с Донной Альбертой. Даже под гримом было видно, как побледнело лицо Марго, в глазах застыл ужас.
— Что такое? — настойчиво спрашивал Алекс. — Что случилось?
Марго подняла трясущуюся руку и показала — голова Иоканаана лежала в темной блестящей луже.
— Кровь? — недоверчиво и с ужасом в голосе произнес Алекс.
Лейтенант Чейз посмотрел на часы, тяжело вздохнул и с явным отвращением уставился на меня.
— Час ночи, — недовольно сказал он. — Мы проторчим здесь до утра. Рассказывайте еще раз, Бойд.
— Я пришел сюда по приглашению, — терпеливо повторял я. — Меня пригласила Марго Линн. Помощник режиссера может подтвердить, что мы все время находились с ним в его будке, за исключением антракта.
— Госпожа Линн — ваш клиент, не так ли?
— Совершенно верно, — согласился я. — Она нервничала и поэтому захотела, чтобы я находился рядом с ней.
— Почему нервничала? — рявкнул Чейз. Я пожал плечами:
— Просто нервничала. С артистами это часто случается.
— У меня такое чувство, что вы не доверяете мне, Бойд, — холодно сказал он. — Если вы знаете что-нибудь из того, чего не знаю я, то лучше вам сейчас рассказать об этом.
— Если я найду хоть какое-нибудь определенное доказательство, сразу же сообщу вам, лейтенант, — пообещал я.
Кажется, он не очень мне поверил.
— Да? Меня уже тошнит от всего этого! Сначала труп в коробке, который выскакивает, чтобы поприветствовать меня. Теперь отрубленная голова, которую выносят на подносе на сцену во время представления оперы. — Он медленно покачал головой. — Это просто какой-то маньяк!
— Не могу представить, как это ему удалось, — сказал я. — За сценой все время были люди.
— Под сценой есть проход к двери люка, — сказал Чейз. — Во время действия все смотрели только на сцену, так что проникнуть туда не составляло труда. Бутафор положил макет головы и поднос у ступенек, ведущих к двери, — продолжал Чейз. — Это было еще до начала спектакля. Потом, сразу же после антракта, Тайболт зашел в этот проход. Во втором действии Саломея беседовала с ним, когда он находился в темнице. Так?
— Так, — согласился я.
— Еще там некоторое время находился парень, который исполнял роль палача. Он говорит, там было довольно темно. Поднос с головой находился там, где ему и следовало находиться, так что он взял его и принес Донне Альберте на сцену, ни разу не глянув на голову.
— А где было тело? — спросил я.
— Посредине прохода. И никаких признаков оружия. — Чейз снова покачал головой. — Кто бы это ни был, ему надо было воспользоваться топором. Судя по всему, Тайболта обезглавили одним сильным ударом.
— Убийца, наверное, поджидал Тайболта в проходе? — предположил я.
— Похоже, что так, — согласился Чейз. — Дождался, пока Тайболт исполнит последнюю партию, затем вошел в тоннель и убил его.
— Отрубить голову, затем подменить макет на подносе... — Я нервно поежился. — Представишь это — начнешь бояться темноты!
— Тело оставили возле входа со стороны крыла, — проворчал лейтенант. — Достаточно далеко от двери на сцену, чтобы тот, кто играет палача, ничего не заметил.
Я закурил и попытался представить ситуацию в выгодном для себя свете:
— Надеюсь, это снимает с моей клиентки всякие подозрения? Она находилась на сцене с самого антракта, поэтому никак не смогла бы это сделать.
— Знаю. — Мрачное выражение вернулось на лицо Чейза. — Точно так же, как Наварре и Донна Альберта. Я думаю, Кендалла и Тайболта убил один и тот же человек. Второе убийство сужает число подозреваемых до трех: Харви, Касплина и Милз.
— Ни один из них не имеет алиби? — спросил я.
Чейз недовольно фыркнул:
— Харви заявляет, что все время был в кабинете менеджера со своим служащим Бенни Картером. Только кто поверит этому Бенни? Отвратительный тип! Касплин уверяет, что Тайболт разговаривал с ним во время антракта, сказал, что у него какое-то срочное конфиденциальное дело. Поэтому Касплин ждал его в гардеробной, пока тот не исполнит свою партию. Он действительно там сидел, когда кто-то вошел и сообщил ему об убийстве.
— Вы верите этому? — спросил я. Чейз пожал плечами:
— Правда это или ложь — нужно доказать. А это будет нелегко.
— Как насчет Хелен Милз?
Его нос неприязненно сморщился.
— Ничего не могу с собой поделать — что-то в этой даме мне положительно не нравится. За этими ее огромными очками ничего невозможно разглядеть. Она утверждает, что премьеры всегда заставляют ее волноваться, поэтому она в одиночестве просидела в гардеробной Донны Альберты, пока все не закончилось.
— Всего трое подозреваемых — не так уж плохо, лейтенант, — глупо сказал я.
— Может, вы уже все разгадали, умник? — рявкнул он. — Мотивы там и все остальное, а? Я смешался:
— Извините. Хотел вас немного подбодрить.
— Не надо! — прорычал он. — Я тоже думал, что трое подозреваемых — это просто. Как бы не так! Мы прибыли через пятнадцать минут после вашего звонка. Швейцар клянется, что никто не выходил из театра за это время. Десяток моих людей прочесали за сценой каждый дюйм, но так и не нашли орудие убийства. Подумайте, Бойд, куда можно спрятать такой большой предмет, которым можно отрубить голову одним ударом?
— Сочувствую, лейтенант, — сказал я. Чейз подозрительно посмотрел на меня:
— Вы даже не представляете, как вам повезло, Бойд, что у вас такое железное алиби!
— Может, поискать связующий мотив между двумя убийствами? — предложил я.
— Убирайтесь отсюда ко всем чертям и не отнимайте у меня время! — взревел он.
Я был уже на полпути к двери, когда он заорал снова:
— Вы последний в списке. Думаю, остальным теперь не имеет смысла торчать здесь. Передайте, что они могут идти домой.
— Хорошо, лейтенант, — вежливо ответил я. Я взялся за ручку двери, когда он заговорил снова. Голос его смягчился:
— Бойд?
— Лейтенант? — Я устало повернул голову и посмотрел на него.
— Кто-то сломал Харви нос, но он не говорит кто, — вкрадчиво продолжал Чейз. — У Бенни Картера ужасный кровоподтек на носу, и он тоже не говорит, кто это сделал. Забавное совпадение, а1 — Мне смеяться?
— Не знаете, кто это сделал?
— Нет, — невинно ответил я. — Почему вы думаете, что я знаю?
— Только такой дешевый частный детектив, как вы, будет применять силовые приемы, вот почему!
— Может, они подрались между собой, лейтенант? — предположил я.
Он задумался. В его глазах появилось мечтательное выражение.
— После того как я закончу с этим делом, я и вами займусь, Бойд. И тогда я так вмажу вам по голове, что вы позавидуете Тайболту.
— А я-то думал, что я вам нравлюсь, лейтенант, — саркастически сказал я и поторопился выйти из кабинета, прежде чем Чейз смог мне ответить.
Я вернулся в гардеробную к несчастным актерам, которые ждали доброго слова от Чейза, и сказал, что они могут расходиться по домам.
