Темно-карие глаза Джо Корниша заблестели.
— Ну, не совсем уж пустая! Правда, Бонита? — Его мускулистая рука обвила ее талию. Притянув Бониту к себе, он поцеловал ее в алые губы и добавил: — И потом, уж немножко-то деньжат тебе удастся прикарманить.
— Джо, — Бонита мрачно глянула на управляющего, — иногда мне хочется тебя убить.
Он рассмеялся:
— Не сомневаюсь ни минуты, готов биться об заклад, что хочется…
Бонита рванулась к выходу. Открыв дверь, она заметила спускающегося по дорожке мужа.
Эрик ее видел, прятаться не было смысла. Приблизившись, он спросил:
— Я не помешал?
— Нет! — отрезала Бонита. Видя, что он не останавливается, она добавила: — Хочешь, я пойду с тобой и сообщу твоей Эллен новость? Или, по-твоему, я полная идиотка и ничего не знаю о твоем ангелочке?
Эрик не ответил. Дошел до ворот и вышел не оглянувшись. Он спустился вниз, миновал поселок Хиллкрест и направился к скромному многоквартирному дому, где жила Эллен Раск. Она встретила его, как обычно, спокойно и сдержанно:
— Здравствуй, Эрик.
Эллен Раск было сорок пять, но кожа у нее осталась такой, какой была двадцать лет назад — без единой морщины, без единого изъяна. Эрик посмотрел на нее и с горечью произнес:
— Мне конец. Отец заложил и перезаложил все, что только можно. Даже компанию. Я всегда надеялся, что хотя бы ее он мне оставит. Через полгода стану нищим. И уже поздно начинать все сначала.
Эллен Раск задумалась.
— Эрик, не горюй! Как-нибудь все образуется, — негромко сказала она после непродолжительной паузы.
— Как-нибудь… — повторил он. — Дело в том, что мне никогда не везло. Отец обращался со мной как с недоумком, а теперь меня же в этом и обвиняет. — Он хохотнул. — Однако нет худа без добра! По крайней мере, с одной проблемой будет покончено. С Бонитой я расстанусь.
Эллен быстро возразила:
— Нет, Эрик, тебе не следует…
— Мне-то как раз не следует. Это она уйдет. Вышла за меня из-за денег, а тут обнаружилось, что у меня ничего нет. Да она и дня не задержится… Эллен, мне надо было жениться на тебе!
Эллен Раск вскинула голову и улыбнулась, но улыбка вышла грустной.
— Милый Эрик, поезд, как говорится, уже ушел…
— Знаю. — Он тяжело вздохнул. — Надо было порвать с отцом лет двадцать пять назад. Может, все пошло бы по-другому. Эллен, ты и правда считаешь, что наш поезд ушел?
— Да, — прошептала она. — Вспомни о Дайане… и Томе…
При упоминании имени сына Эрик поморщился:
— Отец любит Тома больше всех. А Том… украл у него «Говорящие часы», над которыми старик просто трясется, будто это сокровище британской короны.
Эллен перевела дыхание:
— Эрик, ты не знаешь наверняка, кто это сделал. Разве вина Тома доказана?
— Да нет, знаю. Когда сбежал Том, тут и часы пропали. До сегодняшнего дня отец не заикался об этом. А сегодня обмолвился, мол, Том их стибрил… Может статься, парень продал их за ничтожную сумму, а деньги промотал…
— Том не давал о себе знать?
Эрик покачал головой:
— Даже открытки не прислал. Я… я все время думаю о нем. А что Дайана?.. Возможно, он ей написал?..
— Нет. Она тоже волнуется. По-моему, он и она… Ш-ш-ш! Дайана идет!
И в самом деле в комнату, с ключом в руке, вошла Дайана. Высокая стройная леди лет двадцати. Следом за ней появился худощавый смуглый мужчина лет тридцати с небольшим. При виде Эрика Квизенберри он сделал большие глаза. Однако спустя секунду удивление сменилось удовлетворением.
— Здрасьте, здрасьте, мистер Квизенберри! А я вас везде ищу. Думал, может…
Эрик смотрел на него с нескрываемой неприязнью:
— Я ушел из конторы всего пару часов назад…
— Дело касается Тома! — вмешалась Дайана Раск. — Он в беде!
— Позвольте объяснить, — сказал Уилбур Теймерек. — Позвонили сразу после вашего ухода, вот я и подумал — чем передавать по телефону, схожу-ка в Хиллкрест. Понимаете, звонок был междугородный. Шериф звонил откуда-то из Миннесоты. Тома арестовали.
— О Господи! — воскликнул Эрик. — За что?
Теймерек поморщился:
— Боюсь, за…
— За кражу со взломом! — не удержалась Дайана. — Но это же абсурд! Том совершенно не способен на такое. Уж я-то знаю… Наш долг помочь ему.
Эрик Квизенберри перевел взгляд с Дайаны на ее мать:
— Каким образом можно ему помочь, если он в Миннесоте? Прежде всего, хотелось бы знать, как он там оказался?
— Какая разница! — воскликнула Дайана. — Мы должны помочь ему, где бы он ни был, и все тут. Мы… то есть я… еду к нему.
Эрик Квизенберри прищурился;
— Ты? С какой стати? По-моему, дорогая Дайана, это обязан сделать я.
Возвратившись в поместье, Эрик застал Бониту на веранде.
— Уилбур Теймерек тебя нашел? — спросила она и сама же ответила: — Да, у тебя это на лице написано. Твой сынок, значит, в тюрьму угодил за кражу со взломом. Ну и что ты теперь о нем думаешь?
Эрик сжал кулаки:
— То же, что и всегда. Он мой сын. Я уж было забыл об этом, ибо ты здорово меня обработала. Я еду к нему.
— Прямо сейчас? — изумилась Бонита. — Именно сейчас, когда твой батюшка в любую минуту может преставиться?
Смерив ее с головы до ног презрительным взглядом, Эрик направился к отцу. Тот так и сидел в своем кресле на колесах, и на один краткий миг, до того как он поднял голову, Эрик разглядел подлинного Саймона Квизенберри — испуганного старика, который жил-поживал на белом свете и вот теперь чувствует, как в общем-то коротенькая нить жизни ускользает у него из пальцев.
При виде сына он ощетинился:
— Чего тебе? Надеешься, я передумаю?
— Отец, я только что узнал, наш Том в беде.
Саймон Квизенберри бросил на сына гневный взгляд:
— Что еще за беда? Где он, этот паршивец?
— В штате Миннесота. В городишке под названием Бруклендс. Его арестовали, отец. Обвинение довольно серьезное. Кража со взломом…
— Кража со взломом! — фыркнул старик. — Чушь собачья! Том не способен на такое, да и вообще, у чужих он не станет красть. — Лицо Саймона исказилось. — Чего ждешь? Почему к нему не едешь?
Эрик нахмурился:
— А как же ты, отец?
— А что я? Я в порядке. Знаю, что скоро уйду, но примирился с этим, на свой лад, и больше мне ничего не остается делать. А ты должен вызволить Тома из беды. Просто обязан, и все тут! Отправляйся к нему, а не то я сегодня же вышвырну тебя из своего дома.
Традиции и обычаи придают пикантность любому празднику. В рождественский сочельник, к примеру, сначала устраивают тарарам за парадной дверью, а потом входят в дом и сообщают, будто только что прилетел Санта-Клаус. Полный восторг! Повзрослев, Джонни Флетчер с грустью вспоминал счастливую, неповторимую пору детства.
А сейчас он целую минуту смотрел во все глаза не на Санта-Клауса, а на агента экспресс-почты, пока наконец не обрел дар речи:
— Что вы сказали?
— Я говорю, расходы по повышенному тарифу с гарантией доставки в пределах двенадцати часов составляют девять долларов сорок два цента.
Сэм Крэгг, казавшийся верзилой рядом с Джонни Флетчером, покачнулся и, поморщившись, как от зубной боли, спросил:
— Он что, послал их с оплатой получателем?
— Не знаю, кого это «их», — агент был лаконичен, — но за доставку в срок вон той коробки с вас девять сорок два.
Худощавый Джонни Флетчер содрогнулся от возмущения:
— Послушайте, мистер, я всего-навсего торгую книгами вразнос, и у меня кое-какие неприятности. Машина развалилась на части в самом центре штата Миннесота, в этом Бемиджи, и мы добирались оттуда пехом, потому как знали, что здесь нас ждут книги. Мы сидим без денег, мы разорены. У нас и десяти центов не наберется! А в той коробке как раз книги. С их помощью мы снова встанем на ноги. Послушайте, поверьте нам до завтра, я продам кое-какие книги и заплачу…
— Нет, — возразил агент. — Так дело не пойдет. Если вы не оплачиваете доставку, мы обязаны вернуть посылку отправителю.
— А… — Джонни Флетчер задумался, — а предположим, отправитель тоже не в состоянии оплатить расходы?
— Продадим содержимое посылки. Имеем право… Возмещение расходов.
— Но это же нелепо! Только представьте — вам придется держать книги у себя целый год, прежде чем можно будет их продать. И потом… Вы, конечно, возместите свои расходы, но это если повезет найти покупателя. Слушайте, вот мое предложение. В коробке сто книг. Я продаю их по два доллара девяносто пять центов. Разрешите вскрыть коробку и взять всего четыре книжки… Я продам их за полчаса даже в таком медвежьем углу, как этот городишко, вернусь и полностью расплачусь с вами. Разумное предложение, правда?
Агент стоял на своем:
— Либо девять сорок два наличными, либо никаких книг. Вот единственное предложение, с которым согласится экспресс-почта.
