Это был человек из сервиса. Пайк спустился с ним к машине и подождал, пока он вставит стекло. Затем заплатил наличными возмутительно большую, на его взгляд, сумму и пошел обратно в квартиру.
Он вышел из опустевшего теперь лифта и увидел рядом с квартирой двух мужчин, глазеющих в окно.
— Эй! — Пайк стал осторожно спускаться на площадку, приближаясь к ним.
Они обернулись, и он остолбенел.
Это были братья Бишоп, Чес и Ноэль. За десять лет они изменились, но их появление, как и прежде, не предвещало ничего хорошего.
Пайк выудил из кармана пачку «Силк Кат» и вытащил сигарету.
— Привет, Ноэль. Есть прикурить?
Братья Бишоп. Пайк помнил, как увидел их в первый раз. Это было в Тоттнеме[5] в баре «Петух».
Ноэль подсел к Пайку за барную стойку и представился:
— Меня зовут Ноэль, а это — Чес. Мы братья-близнецы. Похожи как две капли.
Он рассмеялся. Это была его любимая шутка. Братьями они, может, и были, но уж никак не близнецами. Более непохожих людей найти было трудно: Чес был невысокий и коренастый, с зализанными назад волосами; Ноэль — высокий и тощий, с курчавым перманентом. Два урода.
— Две капли? — спросил Пайк. — Интересно, чего?
Это был момент, когда судьба могла распорядиться иначе. Он буквально видел, как их мозги ворочаются, раздумывая: это вызов? Стоит ему вдарить? Или принять все как шутку? Пайк бесконечно сожалел, что оба рассмеялись. Если бы они просто взгрели друг друга и разошлись, Пайк не удостоился бы чести водить дружбу с Ноэлем и его тупым братцем всю оставшуюся жизнь.
— Ты пригласишь нас войти? — спросил Ноэль, протягивая Пайку зажигалку.
— Нет. — Пайк прикурил и вернул зажигалку хозяину.
— Брось, Пайки. Десять лет прошло.
— Что тебе нужно, Ноэль? — спросил Пайк, поворачивая ключ.
— Имей совесть. Здесь холодно, — сказал Чес.
Пайк понял, что спорить бессмысленно. У них были причины, чтобы разыскать его, так что вряд ли они все бросят и просто уйдут.
Он открыл дверь и кивнул братьям, чтобы те проходили.
Чес почему-то всегда считал себя более стильным, чем Ноэль. Сейчас на нем был серый искрящийся костюм с подвернутыми рукавами, черная рубашка с расстегнутым воротом, много золота и дорогие бордовые мокасины. Сильный загар, огрубевшие черты выпивохи. Его волосы были выкрашены в пепельный цвет и тщательно уложены. Пайк не мог понять, как можно по собственному желанию так укладывать волосы — они выглядели словно парик. Ноэль изменился сильнее. Он растолстел, и хотя его тело заметно округлилось, длинные руки и ноги были по-прежнему худыми. Джинсы с завышенной талией затянуты на пузе ремнем. Довершали наряд белая рубашка и цветная нейлоновая куртка с капюшоном, которую в свое время называли «анорак». На маленькой голове красовалась лысина, но, восполняя этот недостаток, он отрастил волосы сзади и по бокам. Прямые и тонкие, они свисали аж до воротника рубашки.
Пайк не привык принимать кого-то в своей гостиной, она не была приспособлена для этого. Единственным удобным посадочным местом было кожаное кресло, и Ноэль сразу его занял.
— Отлично, — сказал он, положив руки за голову и откинувшись назад, — большой телевизор!
Чес в это время рассматривал металлические стеллажи, забитые до самого потолка кассетами.
— Как много кассет! Ты их все посмотрел?
— Чего вам надо?
— У тебя найдется что-нибудь выпить, Пайки? — спросил Ноэль.
— Пиво в холодильнике.
— Молодец. — Ноэль улыбнулся и подмигнул ему.
Пайк принес четыре банки «Фостерс» в упаковке и угостил братьев.
— Едва узнаю тебя, Дэннис, — сказал Чес, с хлопком открывая банку. — Что с тобой произошло?
— Я стал старше.
— Ты почти весь седой, — сказал Ноэль. — С чего бы это?
— Наследственность, — ответил Пайк. — Мой отец поседел, когда ему еще сорока не было. Но по крайней мере, шевелюра у него до сих пор цела.
Ноэль ударил себя по лысине:
— Отвратно, да?
— А очки? — спросил Чес, переворачивая пустую металлическую корзину и садясь на нее. — Дэннис Пайк, Ковбой из Тоттнема — и в очках! Да, времена меняются.
— Ну ладно. Я поседел, ношу очки, у меня большой телевизор. Вы ведь пришли не затем, чтобы сказать мне это.
— Нам нужна твоя помощь, Дэннис, — честно ответил Чес.
— Спокойной ночи, ребята.
— Выслушай нас, Дэннис.
— Мне не интересны ваши махинации, Чес.
— Нет, нет. Это совсем другое.
— Что ты делал последние десять лет, Пайки? — спросил Ноэль и включил телевизор, приглушив звук.
— Ничего.
— Ты должен был что-то делать.
Пайк посмотрел на экран: показывали «Несмотря ни на что».[6] Он так хотел увидеть этот фильм, ему безумно нравился первый вариант с Робертом Митчумом, а с Джеффом Бриджесом[7] он еще не видел.
— Занимался своими делами. И собираюсь продолжать в том же духе, — ответил он.
— Мы собираемся ограбить Паттерсона, — сказал Чес, ухмыляясь во весь рот. — Чтоб знал свое место.
— Ну вы и придурки! — Пайк покачал головой.
— Паттерсон продвинулся, — сказал Ноэль. — Он теперь большой чел. Владеет собственным бизнесом в электронике.
— И вы собираетесь его обокрасть?
— У нас есть прекрасный план, — сказал Чес.
— Сомневаюсь, если его придумали вы.
— Послушай, — Чес закурил «Бенсон энд Хэджес». — Даже если он узнает, что это мы, все равно не сможет нас прищучить, не сможет обратиться в полицию. Это его самого утопит. Как здорово — обворовать вора!
— Мы все потонем к чертям собачьим, Чес. Почему я, по-твоему, был тише воды, ниже травы целых десять лет?
— Ты нам нужен на подхвате, Пайки. Только и всего, — сказал Ноэль.
— Забудь об этом. Я вне игры.
— У него полно бабок, — сказал Чес. — Похоже, он миллионер.
— Мне это неинтересно. У меня есть деньги. Я работал и накопил достаточно. И вообще собрался двигать отсюда. И теперь мне только не хватало, чтобы два записных идиота снова втянули меня в это дерьмо. Господи! Да я готов об заклад биться, что у вас даже плана нет.
— Ну, у нас есть идея, — сказал Чес.
— Хреновая идея.
— Хорошо, хорошо, — ответил Ноэль. — Это правда. У нас нет четко разработанного плана. Мы в процессе: собираем команду, но…
— Достали! Пошли вон отсюда!
— Но это замечательная идея — ограбить Паттерсона.
— Почему я, Ноэль? Почему вы не обратились к другим? Крисси, Колину или Мику?
— Они все покойники.
— Черт, я забыл. — Пайк опустился на крышку парты. — Ведь Мик накачался во Флориде?
— Да. Всё наркота.
— Он так и не смог завязать. Но я ничего не знал про Колина и Крисси.
— Колин разбился на мотоцикле, — сказал Чес.
— Ну да. А Крисси? Держу пари, напился до смерти.
— Захлебнулся, — сказал Ноэль, — блевотиной. Бедняга вроде завязал, не пил уже три года.
— Друганы уходят, Дэннис, — сказал Чес, стряхивая пепел с сигареты на пол. — Остались только мы.
— Мы неудачники, Чес, все до одного. И ничем хорошим это не кончится.
— Ты лох, Пайки, — печально проговорил Ноэль. — Не понимаешь что к чему.
— Возможно. — Пайк посмотрел на экран. Там, изнывая от жары где-то в Мексике, разгуливала едва прикрытая Рейчел Уорд.[8]
— Может быть, я и лох. Но вот что я тебе скажу, Ноэль. Когда-то я считал, что все вокруг — лохи. Все, кто зарабатывает себе на жизнь. Но тут обнаружил, что быть никчемным тупым хулиганом намного тяжелее. Я был придурком. Больше не хочу. У меня достаточно денег на счету под высокие проценты, чтобы прожить на них до отъезда в Канаду. Шесть недель — и все, ищи-свищи.
— Господи Иисусе, Пайки! — сказал Ноэль. — Грустно, хоть плачь. Ты же был Крутым Дэннисом, истинным самураем северного Лондона, тоттнемским ковбоем. Ты был Пайком, черт тебя подери! Посмотри на себя: седые волосы, очки и счет в банке.
— Я не буду ни в чем участвовать, Ноэль. Не желаю иметь с этим ничего общего. А чего вы ждали? Что выложите мне вашу сырую идею, а я загорюсь? Клюну на Яна Паттерсона? Сделаю вид, что ничего не изменилось?
— Где у тебя туалет, Дэннис? — спросил Чес. — Что-то пиво хорошо пошло.
— В конце коридора, у двери.
Чес сполз с корзины. Затем рыгнул, разгладил брюки и вышел, прикрыв за собой дверь.
Ноэль пощелкал по каналам.
— У тебя есть «Скай»?[9]
— Нет.
— Такая муть!
— Как вы нашли меня, Ноэль?
— Герман-Херман.
— Кто такой?
— Чес познакомился с ним в тюрьме.
— Я не знал, что Чес сидел.
— Два года, подделка дорожных чеков.
— Кретин.
— Герман — хакер. Компьютеры и все такое. Гений. Чес разыскал его, когда вышел из тюрьмы. В наше время это очень полезное знакомство. Они с Чесом провернули пару делишек. Герман на самом деле не преступник, просто любит свою работу. Компьютерный наркоман.
