- Да, он так же, как и ты, принимал участие в штурме дворца Амина. Так же в группе будут капитан Фомберг, лейтенант Северцев и прапорщик Бойцов.
- Ну, прапорщика Бойцова можешь не представлять, - улыбнулся майор. - Мы с ним не один пуд соли вместе съели. Конечно, я рад, что со мной на задание пойдёт самый опытный боец группы "Альфа" – ветеран. Но у Ивана Денисовича двое детей. Может, не надо было посылать его на это задание?
- Ты же сам сказал, что он самый опытный в группе. Его опыт тебе очень пригодится.
- Да, конечно.
- Перед вылетом документы, награды, камуфляж - всё оставите здесь. На задание пойдёте в афганской одежде.
- Душман Крутой и компания, - усмехнулся майор.
- Иначе не пройти, на территории Афганистана наших войск уже нет.
- Понятно.
- У меня есть отличный проводник, я его на время операции к тебе прикомандирую. Он этнический узбек, живёт в Афгане, знает страну, как свои пять пальцев, очень часто ходит за реку.
- К родственникам?
- Нет. Он курьер на опиумной тропе между Афганистаном и Союзом.
- Командир, ну ты даёшь! – не удержался майор от удивлённого восклицания. – С деловыми дружбу водишь?
- Всё будет правильно, - засмеялся полковник и дружески похлопал майора по плечу. – Это мой тайный агент, человек он надёжный, хотя и занимается наркобизнесом. Зовут его Руфат, парень проведёт вас незаметно только ему известными тайными тропами и выведет прямо на точку.
- Ты его давно знаешь?
- Почти девять лет. Он из «мусульманского» батальона, тоже участвовал в штурме дворца Амина. Потом по ранению комиссовался и занялся прибыльным промыслом, стал наркокурьером. Парень он честный, проверенный, и я ему полностью доверяю.
- Если я правильно тебя понял, генерал про этого человечка не знает.
- А ему совсем не обязательно знать всё, что мы делаем.
- Координаты, где упал вертолёт, известны?
- Известны. Это каньон в Панджшерском ущелье.
- Угораздило же их, - вздохнул майор. - Место, прямо скажем, аховое. Вотчина Ахмада Шаха Масуда.
- Да, не танцплощадка в парке культуры и отдыха, но при всём, при том, в успехе операции я не секунды не сомневаюсь.
- Твоими устами, командир, да мёд пить.
- А я и от хорошей водки не откажусь.
- Как только вернёмся, так сразу...
- Вернётесь, куда вы денетесь, - уверенно сказал полковник. - С тобой такие орлы идут, цвет группы «Альфа». Вернуться всем живыми - это приказ.
- Всё будет как в лучших домах. Ты же меня знаешь.
- Знаю, потому и верю. Хотя я и не руковожу этой операцией, но моя рация всё время будет на приёме. Выйдешь в эфир только в самом пиковом случае.
- Надеюсь, что такого не будет.
- И я надеюсь, - вздохнул полковник и на прощанье крепко обнял майора...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ.
...Этапные камеры во всех тюрьмах и следственных изоляторах России удивительно похожи одна на другую, как сёстры-близнецы и обладают одним и тем же свойством - сколько бы не насчитывала душ партия этапников, в этих камерах умещались все. Не была исключением из правил в этом плане и этапная «сборка» в СИЗО города Хабаровска.
Как растревоженный улей гудела камера, в которую напихали около сорока человек.
В камере душно и тесно. Душно от скопления большого количества людей, испарений от грязной одежды и разгорячённых человеческих тел, запахов стоящей в углу камеры параши, крышку которой то и дело открывали, чтобы опорожниться, запаха ржавой подгнившей селёдки, которую выдали на этап - этот продукт входит в суточный сухой паёк этапника.
Этапная, это единственная камера в тюрьме, где перед отправкой в дорогу содержатся вместе: и подследственные, и осужденные впервые, и осужденные неоднократно рецидивисты, и заключённые, переводимые из одной колонии в другую, и достигшие совершеннолетия малолетки, переводимые на взрослую зону.
В общем, весь спектр разномастной толпы уголовных элементов. Изнывающие от томительного ожидания отправки на этап, обитатели камеры изыскивали всевозможные способы хоть как-то занять и уплотнить избыток времени.
Неоднократно судимые уголовники опытным взглядом моментально и безошибочно вычисляли из разношёрстной массы этапников тех, кто впервые оказался на нарах, и начинались камерные хохмы с новичками уголовной жизни, вовлекая ничего не подозревавших новичков во всевозможные игры: «хитрого соседа», «паровозик», «выборы старосты» и прочие весёлые, а порой и злые игры. Взрывы хохота постоянно раздавались то в одном, то в другом углу безразмерной по своей вместимости этапной камеры.
- Кто хочет сладко пить и есть, прошу напротив меня сесть! – в стихотворной форме весело и громко зазывал из дальнего угла камеры «катала». – У каждого есть шанс прибарахлиться на этап.
- Пусть пьяный ёжик с тобой играет, - хмыкнул один из этапников. – Знаем мы эти примочки, «Стиры», наверняка подкованы.
- Напрасно обижаешь человека, - возразил ему сидящий рядом на корточках этапник. – «Грек» классный «катала» и любого за пять минут до исподнего разденет, но играет честно, за «базар» отвечаю. Мы с ним в Будукане вместе зону топтали. Фамилия его – Арапиди, он грек по национальности, отсюда и кликуха.
- А ты, дядя, откуда и куда топаешь? – спросил худого, болезненного на вид, пожилого мужчину молодой парень лет двадцати пяти, с фигурой спортсмена и меченый родимым пятном на лысом черепе точно таким же, как у Горбачёва, за что и получил кличку - Горби. Самое удивительное было в том, что Горби был полным тёзкой своего высокопоставленного однофамильца.
- В Бире «на больничке» был. Теперь вот в Комсомольск на свою «командировку» отправляюсь.
- На «Старт»? – спросил Горби, решив показать свою осведомлённость.
- В тех местах зон хватает, - уклончиво ответил старик.
- Срок большой?
- Пятнадцать.
- Солидно, - уважительно покачал головой парень. – Режим строгий?
- Естественно.
- А чего на больничке был, наверное, туберкулёзник?
- Угадал, паря, - обречённо махнул рукой старик.
- Чего гадать, - усмехнулся Горби, – на твоём лице всё написано. Сколько уже коптишь небо в клетку?
- Шесть с половиной лет.
- И всё на строгаче?
- Был и на тюрьме. Год отсидел в "крытке". Мне "вышак" светил, но Бог миловал.
- «Крытка» - это круто.
- Лучше туда не попадать. На зоне всё-таки свежим воздухом дышишь. А там свихнуться можно в четырёх бетонных стенах.
- У меня тоже строгий режим, - с некоторой бравадой в голосе сказал парень. - Моё погоняло - Горби.
- А меня зовут Владлен Фёдорович.
- Клёвое у тебя имя, - усмехнулся Горби.
- Сокращённое от Владимир Ленин, - невозмутимо сказал старик. - В тридцатые годы многие родители так называли своих сыновей.
- Ты чего, с таким послужным списком и кликухи не имеешь? – удивился Горби.
- Откликаюсь на Графа.
К беседующим подошли два здоровенных парня, и один из них, спросил: - Так что, дед, говоришь, на больничке был?
Второй, поигрывая рельефной мускулатурой, встал за спиной старика.
- Был, да толку с того мало...
- Сгущёнку, небось, на этап получил? – продолжал расспрашивать амбал.
- Как тубику - положено, - утвердительно кивнул головой Граф.
- Так поделись с сокамерниками, у меня от ржавой селёдки изжога, а душа сладенького просит.
- Так и мне, без сгущёнки никак нельзя. Так что не обессудьте.
- Дед, тебя по-хорошему просят, а ты...Ну-ка развязывай сидор.
- Ребята, не надо шакалить, - тихо сказал Граф и глаза его при этом недобро сверкнули.
- Ты чего, пень трухлявый, не понял? – повысил голос тот, кто начал разговор. – Думаешь, если шестерик оттянул, так уже и бога за яйца ухватил?
- Не хорошо так непочтительно разговаривать с пожилым человеком, старость надо уважать, - вступился за Графа сидевший прямо на полу, мужчина.
- Это ещё кто тут вякает? – удивлённо спросил один из здоровяков, и медленно наклонился, словно хотел лучше рассмотреть того, кто посмел ему возразить. – Тебе, падла, жить надоело? Так я тебя сейчас...
Договорить он не успел. Всхлипнув, и схватившись за горло, амбал рухнул на пол. Через секунду и второй шакал корчился от боли рядом со своим дружком. Никто из сидевших и стоявших рядом не заметили ударов, так молниеносны они были. Сидевшие рядом с местом конфликта вскочили, отодвинулись, образовав круг, молча, но с нескрываемым интересом стали наблюдать за дальнейшим развитием событий.
- Ни хрена себе, вот это фокус, - удивлённо покрутил головой Горби. – Как это ты сумел вырубить двух амбалистых «шерстяных»?
- А я их и не трогал, - пожал плечами мужчина. – Наверное, споткнулись в тесноте.
