Седой тяжело вздохнул, предчувствуя непогоду, и стал заворачиваться в спальник.
— Спокойной ночи! — сказал вдруг Дорошин.
Седой вскинулся от удивления, подняв голову. У них не принято было произносить лишние слова, а слова, произнесённые майором, в данной ситуации выглядели не просто лишними… Они выглядели нелепо здесь, в горах, на жёсткой подстилке из холодных камней, которые к утру, даже через коврик и пух спального мешка начнут тянуть из тебя тепло…
— Да? — спросил Седой. — Спокойной ночи?
Майор не ответил. Впервые попав в такие тяжёлые условия, он уже спал мёртвым сном смертельно уставшего человека.
— Это ж надо такое придумать? — пробурчал Седой, снова кутая голову в спальник. — Спокойной ночи, а? Вот, что значит штабное воспитание. А завтра он что, скажет «доброе утро»?
— Командир, что-то не так? — услышав глухое бурчание Седого, спросил Кефир.
— Спокойной ночи, Кефир! — ответил Седой.
— Чего-о, блин? — удивлённо протянул Кефир.
— Спи, блин! — Седой, наконец, упаковался в тесный спальник и взвизгнул «молнией», запахиваясь до подбородка… — Дождь завтра будет!
— А-а, поэтому спокойной ночи желаете? — успокоился Кефир.
— Именно поэтому, рядовой Кефаев! Именно поэтому…
С рассветом разведчики преодолели горный кряж и спустились в глухую котловину, окружённую со всех сторон серыми обрывами скал. С запада на восток котловину пересекала небольшая речушка, обозначенная на карте тоненькой голубой ниточкой. Котловина была довольно обширная, густо поросшая лесом, и идеально подходила для обустройства бандитской базы. Здесь оперативники ФСБ не ошиблись… Более того, подтвердилось и то, что база здесь была, но… не вчера, и даже не месяц назад. Все обнаруженные разведчиками следы говорили о том, что база покинута ещё прошлым летом или ранней осенью.
— Что и требовалось доказать… — хмуро сказал Седой и со злостью пнул ногой ржавую консервную банку, которая, подпрыгивая на камнях, улетела в реку. Он не любил дурную работу, а этот выход изначально считал провальным, и не скрывал этого.
— Ну, проверить информацию всё равно надо было, — примирительно сказал майор Дорошин.
— Зачем? Эта база была нужна, когда духи плотно контролировали горные районы. Осенью их выбили отсюда, и они рассосались по равнине, приняв вид законопослушных граждан. Нет никакого смысла им сюда возвращаться. Во-первых, далеко от наших гарнизонов: попробуй, дотащи отсюда килограммов двадцать взрывчатки, скажем, до Курчалоя, чтобы устроить диверсию… Во-вторых, если здесь и оставлен запас оружия, так, на всякий случай, то мизерный. А ты подумай, как сюда доставить запас тротила, патроны, гранаты? Только вертушкой! На горбу — надорвёшься!
— Да, по тем горкам, по которым мы скакали, добираясь сюда… Действительно, надорвёшься, — Дорошин подошёл к столу, сколоченному из не оструганных досок, и, сбросив с плеча автомат, присел на широкую скамью, серую от времени и непогоды.
Седой сел рядом и закурил, пуская дым кольцами.
— Нашли, командир, — к ним подошёл Кум, утирая лоб грязной банданой. — Мелочёвка: два цинка патронов 5,45, половина ящика тротила и ящик гранат разных.
— Тротил, пожалуй, заберём, — сказал Седой. — Остальное взорвите! Да, побыстрей! Уходить надо — вот-вот дождь пойдёт!
Он с тоской посмотрел на серое небо, плотно занавешенное тучами, обещающими скорый дождь. А идти под дождём в горах — занятие не из приятных…
Взорвав боеприпасы, группа двинулась в обратный путь. Но не успели разведчики дойти до подъёма на кряж, как в небе громыхнуло, блеснув зарницей, и полил дождь.
Седой от души выругался, поскольку подниматься в гору по раскисшей глине вперемешку с мелкими камешками, было невозможно. Он махнул рукой под деревья, и разведчики ушли под густую сень вязов и буков, присаживаясь под стволы. У всех были непромокаемые пончо с капюшонами, которые можно было использовать и как палатки. Они давно уже обзавелись ими, покупая недостающее снаряжение в военных магазинах Хасав-Юрта и Буйнакска, и лишь майор Дорошин накинул на плечи древнюю плащ-палатку, которая под непрерывным дождём промокала через час-полтора.
— Это надолго! — сказал Седой, усаживаясь на свой рюкзак. — Время только потеряем! Нам бы на кряж подняться, можно бы было вертушку запросить для эвакуации.
— А если над рекой? — спросил Дорошин.
— Не сядет. Деревья слишком близко к реке подступают. Блин, столько времени зря убили!
— Ну, хоть что-то же мы нашли!
— Это ты считаешь, нашли? Два цинка патронов? — Седой улыбнулся в жёсткие усы. — В Афгане, в горах юго-западнее Гардеза мы десантировались на поиск склада боеприпасов, расположенного в пещере, о которой ни мы, ни проводник из местных, сливший информацию о складе агентурной группе, ничего не знали. Десантировались с вертолётов в глубокий снег, и вертушки сразу же ушли, чтобы создать у духов видимость обычного облёта местности. Проход в скалы закрывало пулемётное гнездо духов с ДШК. Нам удалось тихо обойти его и убрать охрану из четверых духов. Площадка, представшая перед нами, была с двух сторон ограничена высокими скалами и упиралась в пещеру, до которой было метров 50. И вот здесь по нам открыли шквальный огонь. У духов оказались пулемётные гнёзда на горках с обеих сторон от входа в пещеру, откуда они поливали нас свинцом. Кроме того, огонь вёлся непосредственно из пещеры, где так же были оборудованы огневые точки. Мы вынуждены были залечь в снег и ждать, пока не отработают гранатомётчики. Вся надежда теперь была на их меткость… Гранатомётчикам удалось подавить все огневые средства духов, и мы выдвинулись к пещере. Но выбить духов из пещеры оказалось делом весьма затруднительным…
Седой закурил и сквозь мокрую листву посмотрел на небо. Не увидев в тучах ни единого просвета, он нахмурился, но ничего по поводу погоды не сказал.
— Так вот, — продолжил он свой рассказ. — В пещере было темно, как… В общем, как в заднице у Али-Бабы и всех его сорока разбойников, вместе взятых… Нам тогда выдавали фонарики в корпусе из тонкой жестянки, оставшиеся еще с Великой Отечественной. Но они очень быстро погибали, стоило сесть на него или уронить. К тому же они работали от квадратных батареек напражением 4,5 V, а их в Афгане достать было невозможно. Так что, на выходы мы ходили без света. Это после пещеры мы все дружно пошли в дукан и купили мощные фонари…
Духи простреливали вход и не давали нам прорваться внутрь пещеры. Тогда, не зная высоты свода, мы стали закатывать туда гранаты. Стрельба сразу смолкла, и мы впятером вошли в пещеру, через несколько шагов наткнувшись на какие-то стеллажи, вдоль которых шёл высокий бордюр, ограничивая проход к стеллажам, а уже вдоль бордюра тянулся длинный узкий коридор. Мы, наощупь, двинулись по коридору и дошли до поворота, но из-за поворота духи снова открыли огонь. Нам пришлось повторить игру в биллиард, закатывая им под ноги гранаты. Они снова прекратили стрельбу, поскольку уклон был в их сторону, и подкатить нам пару-тройку гранат они не могли — гранаты бы всё равно скатились обратно к ним. Мы пошли по коридору и вышли к запасному лазу, через который и ушли басмачи.
Бросив на всякий случай наружу пару гранат, двое самых худых из нас выбрались на свет божий, но скоро вернулись. Духи ушли в лес, и по следам около лаза их было десятка полтора.
Кто-то зажёг пиропатрон, ярким снопом света осветив пещеру… И здесь у нас у всех отвисли челюсти, а тела, несмотря на жестокий сквозняк покрылись холодным потом… Ты, наверно, видел кочующие из фильма в фильм американские двухкилограммовые пакеты с пластиковой взрывчаткой С-4? Видел? Все стеллажи в пещере были буквально завалены этими пакетами. Взрывчатки там было несколько тонн! А по углам были аккуратно сложены штабеля из итальянских противотанковых TS-6.1. И вот в этом адском месте мы с духами гоняли гранатами в биллиард, не подозревая, какой опасности себя подвергаем. Нас спасло только то, что гранаты мы катали вдоль стеллажей по коридорам… Вот так-то… Сапёры сразу занялись приготовлением ловушек из трофейного пластида, ставя их на неизвлекаемость и задавая получасовое замедление. Дождавшись сапёров, мы не стали больше играть в Рэмбо, и на задницах очень быстро спустились к площадке эвакуации.
Седой аккуратно загасил окурок и сунул его под корень дерева.
Майор Дорошин только представил себе склад с С-4, по полу которого катаются и рвутся гранаты, и ему стало не по себе. Он внимательно посмотрел на Седого…
— Не-ет, — протянул Егор, заметив его взгляд. — Седеть я начал позже. А тогда… Только выйдя из пещеры и увидев ослепительно-белый, искрящийся снег, я понял, что всё ещё жив, и впервые в жизни перекрестился…
