нашли труп. Километра два всего до Ветряного, а дома под пеленой дождя едва угадываются. Утро уже наступило, половина седьмого, но небо затянуто тучами, солнца не видно. И настроение такое же пасмурное. Но работать надо.
— Микроавтобус «Форд Транзит», — прочитал Колышкин. — Две тысячи пятого года выпуска. Владелец — Ямщиков Василий Семенович. Населенный пункт Ветряной, улица Линейная, дом девятнадцатый.
— Телефон бы глянуть, — сказал Павлов.
— Телефона нет, — ощупав карманы куртки, качнул головой эксперт.
— Так и запишем: «Телефон остался в машине».
Павлов принял информацию к действию, позвонил оперативному дежурному, назвал номер и велел принять меры к розыску и задержанию автомобиля.
— А часы ничего себе, швейцарские, — осматривая труп, прокомментировал Планидкин. — Не самые, конечно, дорогие, но и не дешевые.
— На месте часы… — кивнул Павлов, глянув на носок на левой ноге покойного.
Дырка на пальце, небольшая, но в глаза бросается. Или Ямщиков надевал носки в темноте, поэтому дырку не заметил, или ему было все равно, в чем ходить. Но если все равно, то почему куртка в хорошем состоянии, джинсы не рваные? Туфля довольно прилично выглядит, раздавленная, но не стоптанная, каблук ничуть не скошен.
— Значит, не ограбление.
— И деньги там в портмоне, карточка банковская, — кивнул Колышкин.
И он, и следователь уже начали работу, осмотр места преступления на них, следы, улики, фото- и видеофиксация. Но со следами сейчас туго, дождь многое смыл. Кто-то тащил покойника, а на обочине ни одного свежего отпечатка ноги. Но это только так кажется. Более детальный осмотр может дать результат. И еще преступник тащил свою жертву, хватал за куртку, возможно, голыми руками. А потожировые выделения дождем плохо смываются, что-то может остаться. Выделение ДНК из потожировых следов процедура сложная, далеко не всегда возможная, но пальчики снять, возможно, получится. Куртку придется снять, отвезти в лабораторию, там цианоакрилатовая камера. Какой-то шанс на положительный результат имеется.
И еще неплохо было бы взять на экспертизу орудие убийства. Павлов мог только догадываться, чем проломили голову, но ничего похожего на монтировку, молоток и топор в поле зрения не попадало. Или в машине орудие преступления уехало, или где-то в траве у дороги валяется.
— Возможно, бытовуха, — предположил Павлов.
— С кем-то что-то не поделил Ямщиков, — кивнул в раздумье Планидкин. — С кем?
— Может, с пассажиром… — пожал плечами Колышкин. — Может, его из машины выбросили?
— На обочину?
— На дорогу.
— Если на дорогу, то на встречную полосу… — сказал Планидкин.
Павлов кивнул, соглашаясь со следователем. Дорога двухполосная, тело из машины могли выбросить на встречную полосу или на обочину. Существовал и третий вариант, через багажник. Но и тогда тело не могло помешать движению, если, конечно, микроавтобус двигался исключительно задним ходом. А труп стащили с дороги, потому что он мешал движению. Значит, еще живой Ямщиков стоял перед машиной, дорогу которой и перегородил. Тело убрали с дороги, машина уехала, все просто.
— Здесь на дороге убили. Может, пассажир, может, на дороге кто-то попался… Может, он кому-то остановил… Этот кто-то его и ударил. Возможно, монтировкой.
— С гвоздодером, — кивнул Колышкин.
— Ударил, убил, оттащил труп… Но если тащить труп… — Павлов показал, как преступник брался двумя руками за воротник покойника. — Если тащить труп, монтировка будет мешать…
Он размахнулся, забросил в траву за обочиной воображаемое орудие преступления и только затем взялся за труп. Целую пантомиму изобразил.
— Или в машину бросил! — подал голос лейтенант Кудылин.
Павлов улыбнулся, с иронией глянув на него. Хитрый жук, понимает, чем грозит ему версия начальника. Почва окрест дороги песчаная, ноги в грязь не проваливаются, но трава мокрая, искать в ней орудие убийства удовольствие сомнительное, вот он и согласился с более удобной версией.
— Это ты правильно подумал, Константин Сергеевич! Руки в ноги — и вперед! — Павлов обвел рукой пространство вокруг дороги.
— Ноги в руки… — начал, но запнулся Кудылин.
Нехорошо поправлять начальника, тем более когда он прав. К самым ногам придется опускать руки, чтобы найти орудие убийства. Руки в ноги, а голову в траву…
— А ноги в руки — это для меня, — усмехнулся Павлов. — Какая там у нас улица?
В полицию позвонил случайный водитель, проезжал, увидел труп, сообщил.
Ветряной начинался с приселка из трех домов, дальше разрыв метров триста-четыреста, и снова дома — сплошной линией. По Линейной улице. Строение девятнадцать представляло собой кирпичный дом на две семьи с разделенными забором участками. Фактически две квартиры, а в техпаспорте почему-то указан только дом.
Максим начал с первой квартиры, нажал на кнопку звонка. Ему долго не отвечали, наконец появился рослый мужчина с многодневной щетиной и обветренными губами. Дождь прекратился, но с дерева капало ему на плешивую макушку.
Максим увидел на руке у мужчины кровь, но также заметил и прилипшую к пальцам рыбью чешую. А одежда у него относительно чистая. Куртка рабочая, пятна на ней застарелые, а свежей грязи не видно. Крови тем более. Трикотажные штаны на нем, на калошах следы засохшей огородной грязи, которая только-только начала отмокать от соприкосновения с мокрым асфальтом.
— Чего?
— Майор полиции Павлов!
Щека у мужчины дернулась, он сдал назад, закрывая перед собой калитку. Но двигался он неуверенно и калитку закрывал медленно. Максим с силой толкнул калитку, мужчина стал падать.
— Лежать! Не двигаться!
Во двор Павлов заходил, на ходу вынимая пистолет. И с предохранителя его снять успел, и затвор передернуть, когда на него с лаем накинулся плотно сбитый, прыгавший на сильных ножках мопс. Стрелять Максим не стал, просто пнул собаку, и очень удачно. Пес мгновенно заткнулся и, поджав хвост, бросился к дому.
Мужчина поднялся, но Максим направил на него пистолет.
— Лежать, я сказал!
— Ложусь! — Мужчина осторожно приземлил свой зад на деревянную скамейку, вмурованную в землю.
— Руки вперед!
Мужчина кивнул, вытянул руки, Павлов протянул ему наручники.
— Надевай!
— Хорошо… — Мужчина надел наручники и только тогда спросил: — А что я такого сделал?
— А что ты такого сделал? — спросил Максим, глядя на приоткрытую дверь, за которой скрылась пришибленная собака.
Дверь никто не закрывал, занавески в окнах не шевелились, в доме, похоже, никого не было. Но снова мог появиться мопс. Максим и чувствовал вину перед ним, но, если вдруг опять нападет, ударит снова, не раздумывая.
— Так это не я!
— А кто?
— Не знаю… Иду, слышу, как рванет!.. Ну, рыбу, думаю, глушат…
— Тротилом?
— Так это не я!
— А кто?
— Ну, Михайловна, может, и меня видела.
— Михайловна?
— Не знаете?
— И тебя не знаю. Фамилия? Имя? Отчество?
— Чесноков… Яков Ильич.
— Рыбу режешь?
— Карпа поджарить хочу.
— За что?
— Как это за что?
— Ямщикова за что убил?
