Мне оставалось только навсегда распрощаться с Морисом Баду.
У этих типов были бандитские рожи специалистов по исполнению смертных приговоров. Для полной картины надо добавить, что один из них жевал сигарету, от другого несло ромом плохого качества. Правда, они не пришли за мной в зловещий предрассветный час, а точно в полдень, как раз в тот момент, когда мы с Элен намеревались закрыть Агентство на полутора суток. Типы без всяких церемоний приказали мне следовать за ними и доставили пред светлые очи Флоримона Фару на Кэ дез Орфевр. За всю дорогу они не промолвили ни слова.
Комиссар в тот день тоже не был болтлив. Была суббота, и он, вероятно, с горечью думал о тех, кто работает в режиме английской недели. На мое приветствие он не ответил и удостоил меня ничего не выражающим взглядом. Когда наконец решился заговорить, то сказал: «Вот опять вы влипли в историю, Нестор Бюрма».
Он говорил не спеша, без ненависти и злости, скорее с огорчением в голосе.
Я зевнул.
Спящий из Зимнего цирка не заразил меня своей сонливостью, но, вернувшись сегодня ночью домой, я просто не мог не напиться до чертиков. И сейчас у меня было тяжелое похмелье.
– Какую историю? – спросил я.
– Морис Баду, молодой человек, который обнаружил труп Кабироля. Вы читаете газеты?
– Именно из газет я узнал, что он тоже погиб. И даже в довольно странном месте. Но я не понимаю…
– Вы им интересовались,– сказал Фару.
– Не понимаю…– повторил я.
Комиссар похлопал ладошкой по бювару.
– Отвечайте. Вы им интересовались?
– Да, ну и что? Как вы об этом узнали?
– От его старика. Похоже, что некто по имени Нестор Бюрма, частный детектив, многократно звонил ему по поводу сына. Вчера, например.
Я улыбнулся.
– Вы не можете меня обвинить в том, что я прячусь.
– Я не собираюсь вас ни в чем обвинять. Почему вы им интересовались?
– Интуиция.
– Я не люблю ваших интуиции. У старика осталось впечатление, что вы хотите использовать нечто, в чем был замешан его сын.
– У меня просто была одна идея, но это не совсем так. Я искал источник доходов.
– Значит, шантаж!
– Нет. У меня были честные намерения. Я сказал себе: если Морис Баду общался с Кабиролем, который не отличался святостью, и замешан в каком-нибудь темном деле, то отец, возможно, не откажется поручить мне выяснить это дело и избавить его чадо от больших неприятностей. Но дальше моих пожеланий дело не пошло.
– А с чего вы взяли, что Баду участвовал в махинациях Кабироля?
– Мне показалось странным, что сын промышленника прибегает к кошельку ростовщика.
– Это идиотизм. Можно быть сыном промышленника и не иметь ни гроша в кармане. Кстати, этот парень поссорился со своим отцом.
– Я этого не знал, когда читал газеты. Возможно, это и была идиотская идея, но продолжение истории не подтвердило такой оценки.
Он вздохнул.
– Рассказывайте.
– Представившись журналистом, я нанес визит Баду и убедился, что он, не являясь богачом, все же не был в том состоянии, когда люди идут заложить часы или что-нибудь еще. Телефонный разговор, который я имел затем с его отцом, подтвердил это мнение. Он регулярно посылал ему деньги, понимаете? Старик сообщил мне еще кое-что: о никчемности своего сына. Он несколько раз повторил это даже как бы с юмором, но я понял, что он страдает и в случае беды не откажет сынуле в помощи. Хочу сказать, в том случае, если Морис Баду попадет в неприятную историю. Это все, что меня интересовало.
– Очень благородно.
– Да бросьте вы. Я сам бывал на мели и, в конце концов, только хотел удержать его, чтобы он не скатился вниз, если возникнет такая опасность.
– Как он воспринял это?
– Кто?
– Баду-отец смерть своего сына.
– Он убит горем.
– В этом отношении я был прав. А сейчас его переживания уже ни к чему.
– Да, теперь ничего не поделаешь. Продолжайте.
– Ни к чему не годен! Я подумал, что этот парень хочет опровергнуть мнение своего отца любым способом. Короче говоря, поручил Заваттеру, на всякий случай, последить за ним.
Я немного помолчал.
– Ну, а дальше?
– Таким образом я узнал, что ют посещает Национальные Архивы…
Опять пауза.
– Ну, дальше? – повторил Фару.
– Это не преступление. Однако во время моей встречи с Баду я заметил на его столе кучу различных бумаг, среди которых были древние документы… в общем… насколько я мог судить по их виду… и тут я подумал…
Опять пауза.
– Пожалуйста, не ломайте комедию, умоляю вас,– выразил свое нетерпение комиссар,– что вы подумали?
– Что он наверняка украл их в Архивах.
Комиссар вытаращил глаза, его бакенбарды встали дыбом.
– Это еще что за история? – прорычал он.
– Историческая история. Типичная для этого городского района. Что вы на меня так смотрите, будто я рассказываю небылицы? Черт побери! Ведь ваши легавые или их коллеги из квартала наверняка посетили жилище Баду и нашли документы, так или нет?
– Да, они нашли эти документы, но мы не рассматривали дело в этом аспекте.
– Вы правильно сделали, что заподозрили меня, до сих пор не пойму, в чем,– усмехнулся я.
Он пропустил мою колкость, буквально бросился на телефон и начал раздавать приказы направо и налево с целью все проверить и перепроверить.
Потом вернулся ко мне.
– Продолжайте.
– Да это почти все. Заваттер бросил свою слежку. Бегать за парнем, который идет поесть, потом сидит в Архивах и спит с девчонками, показалось ему недостойным занятием для детектива его класса. А кроме всего прочего, я задолжал ему деньги. Вчера я взялся сам следить за Баду. Он следовал своей обычной программе: ресторан и Архивы. Но после полудня он пошел в магазин и купил там инструменты, в частности разборную кирку. Тут я включил свои мозги.
– И что вам это дало?
– Следующее: у Мориса Баду нет собственного сада, а если он выращивает что-нибудь на подоконнике, то рыхлит землю в горшках без помощи кирки. Следовательно, приготовился в ближайшем будущем где-то рыть яму. Он держит у себя старинные пергаменты, обожает старые камни и живет в квартале, где, кроме таких камней, ничего примечательного нет. А кроме того, я подсмотрел среди его бумажного хлама вырезки из журналов, касающиеся обнаружения разных кладов. Потом суммировал все это.
– И что вышло?
– Морис Баду нашел наконец способ доказать своему отцу, что он все же на что-то способен, а любовь к старым камням может дать неплохой навар.
– Да, да,– пробормотал Фару, не выдавая своих мыслей,– и что же вы сделали потом?
– Я позвонил папаше, чтобы его предупредить, но он был занят переговорами.
– Вы должны были позвонить ему еще раз.
– Я подумал, что лучше с ним встретиться. И все, что я собирался ему предложить, имело шансы на успех. Я хотел поговорить с ним сегодня. Но, прочитав газеты, оставил эту мысль…
– Да, да, конечно. Скажите мне, Бюрма, вы, наверно, довольно долго разговаривали с младшим Баду, поскольку успели уголком глаза просмотреть все эти бумаженции, документы, вырезки и т. д.?
– Довольно долго. Я хотел узнать его поближе, понимаете?
– Я говорю вам это потому, что… Ведь я же вас знаю. Интересуясь Баду, зная, что он сидит в Архивах, вы могли хорошенько порыться у него дома. Это было бы вполне в вашем стиле.
– Да, это мой стиль, но я не устраивал никаких персональных обысков.
Он не стал настаивать.
– Другой вопрос: что вы делали вчера после звонка Баду-старшему?
– Ничего.
– Вы не продолжали слежку за Баду?
– О, да! Я пошлялся немного перед его домом, но вскоре бросил это занятие. Парень порядком напился по дороге в магазин и обратно, и я подумал, что ему теперь в самый раз лечь спать.
Он пригладил свои усы и согласился:
– Это соответствует результатам медицинской экспертизы.
В это время зазвонил телефон.
– Комиссар Фару… Да…
Он выслушал довольно длинную речь и потом:
– Хорошо.
Фару положил трубку и с улыбкой посмотрел на меня.
– Вы клевещете на умершего человека. В Архивах произвели проверку. Ответственный чиновник утверждает, что документы, найденные у Баду, никогда не фигурировали в списках Архивов.
– Ну, может быть, они были украдены в другом месте.
– Возможно.
Он встал.
– Ну, ладно. Это все, благодарю вас, Бюрма.
– Не за что.
Я, в свою очередь, не спеша поднялся.
– И что он делал там, в этих руинах? Искал клад?
– Совершенно верно. Результат изучения его бумаг, проведенного специалистами, привел нас к той же версии, что и вас.
– Умные люди всегда сходятся во мнении.
Он пожал плечами.
– Дураки тоже. Это ж надо иметь глупость вообразить себе, что клад (если вообще он когда-нибудь существовал) лежит себе до сих пор на месте и ожидает паренька, у которого крыша поехала от чрезмерных занятий. Он умер, так и не ударив своей киркой о землю.
