– Хороша цыпа… – бормотал он себе под нос. – Завалить бы ее в кустах… Кайф.
– Вы что-то сказали? – подобострастно изогнулся над плечом вора стоявший чуть сзади Люсик.
– Отвали, кулема… – лениво отмахнулся от него Малеванный.
Люсик угодливо хихикнул и пошел к костру, где готовился шашлык из обрезков свинины. Лучшие куски мяса решили, как и рыбу, закоптить впрок.
Гараня, чтобы не думать о спиртном, снова слазил на кокосовую пальму за орехами. А после сытного завтрака, захватив с собой наиболее крепких из отшельников – Люсика и Фиалку, – пошел заготавливать молодой бамбук на стены хижины.
С работой они справились быстро. Пока Люсик и Фиалка носили вязанки к хижине, Гараня нарубил веток колючего кустарника. Это дело оказалось нелегким, так как толстые и прочные колючки в длину были от пяти до десяти сантиметров, и длинные гибкие хлысты напоминали куски колючей проволоки.
– А это еще зачем? – спросил Малеванный, когда Гараня доставил на пляж колючий хворост.
Нести ветки Гараня не мог по вполне понятной причине, а потому, кое-как связав хлысты лианами, тащил их волоком.
– Догадайся с трех раз, – дерзко ответил Гараня. И вместе с Люсиком и Самусем начал прямо на земле вязать щиты из тонких стволов молодого бамбука – заготовки под будущие стены хижины.
– Падло… – буркнул с ненавистью вор и присоединился к Кроше, по-прежнему занимающейся копчением – теперь уже мяса.
Вчерашнее оживление, вызванное стрессом, прошло, и Кроша вновь погрузилась в черную меланхолию. Ее мало занимали строительные дела; она, как рак-отшельник, забралась в свой панцирь, куда не проникал ни единый звук.
– Ну чё, подруга, как тут наши делишки? – развязно спросил Малеванный, присаживаясь рядом с Крошей.
При этом он как бы невзначай обнял ее за плечи. Ладонь вора легла на грудь девушки, и он ощутил волнующе упругую округлость. Оказалось, что Кроша была без лифчика.
Малеванный задрожал мелкой дрожью и несильно сжал грудь девушки всей своей пятерней. Кроша никак не отреагировала на этот поступок – будто вор тискал не живого человека, а резиновую куклу.
Тяжело дыша от внезапно нахлынувшей на него похоти и время от времени бросая взгляды на занятых строительством «новых робинзонов», – к ним присоединилась и Фиалка, которая все время старалась держаться поблизости от Гарани, – Малеванный засунул руку под блузку девушки и начал там шарить без зазрения совести.
– Не надо… – тихо сказала Кроша, но опять-таки не сделала даже попытки сбросить руку вора со своего плеча.
– Ты, это, не сумлевайся, я по-доброму… – жарко зашептал ей на ухо Малеванный. – Ты мне сразу понравились. Давай будем держаться вместе. А?
– Давай, – безразлично ответила Кроша.
– Вот и ладушки, – сказал вор и нехотя снял руку с плеча девушки.
Он уже заметил косые взгляды Фиалки, которая была ближе всех к костру. Она готовила для строителей лианы – отбирала из общей кучи молодые, гибкие и в меру тонкие и резала их на куски нужной длины.
«Вот зараза! – подумал, поднимаясь, Малеванный. – Когда-нибудь я эту путану в бараний рог сверну. Все вынюхивает, высматривает и алкашу стучит… – Он выругался сквозь зубы. – Гад буду, если моргалы ей не выковыряю!»
Побродив по пляжу добрых два часа, строя разные предположения по поводу Кроши, он не выдержал одиночества и подошел к строителям. Самусь бросил опасливый взгляд на вора и поторопился перейти на другую сторону хижины.
Когда Гараня с компанией отправился на заготовку бамбука, Самусь хотел, по своему обыкновению, потихоньку уйти в джунгли, чтобы продолжить знакомство с островом. Но вор, не спускавший с него глаз, догнал бомжа и пинками вернул его обратно.
– Слушай, ты, урод! – злобно сказал Малеванный. – Будешь самовольничать – пришибу. Здесь я твой начальник. И отпрашиваться ты должен у меня. Понял?
Самусь, потупившись, молчал.
– Не слышу звона! – рявкнул вор.
– Дак, это, ежели что… конечно… – выдавил из себя несчастный Самусь.
– Что и требовалось доказать, – смягчился Малеванный. – Тащи дрова, займись костром…
Хижина получилась как картинка. Она имела дверь и два окна; одно смотрело на бухту, а второе – на джунгли позади хижины. Окна закрывались внутренними ставнями, тоже сделанными из бамбука.
На опорных столбах, примерно на уровне человеческого роста, Гараня с грехом пополам закрепил ветки колючего кустарника. А остальные колючие хлысты забросил на крышу.
– Зачем? – с недоумением полюбопытствовала Фиалка.
– Не догадываешься? – оскалил зубы в широкой улыбке Гараня.
– Не-а.
– Понимаешь ли, кошки имеют привычку лазать по крышам. В том числе и большая киска, которая называется леопардом. Думаю, что с его мягкими лапами такой «газон» – не очень подходящее место для прогулок.
– Неужели леопард может забраться к нам через крышу? – испуганно спросила Фиалка.
– Запросто. Я слыхал, что зверь таким Макаром ворует коз и овец у фермеров.
– Ну хорошо, а зачем тогда ты обвязал столбы колючками?
– Чтобы отвадить змей и крыс. Через такую преграду они не переберутся.
– Откуда тебе все это известно?
– От верблюда, – коротко ответил Гараня и снова улыбнулся; ему было приятно общаться с Фиалкой.
Продолжить разговор им не дал Малеванный. Он долго слонялся вокруг хижины, скептически наблюдая за процессом строительства, но помалкивал. И только когда все было закончено, вор сказал:
– Скворечник хорош, спору нет. Но он продувается насквозь.
– Справедливое замечание, – согласился Гараня. – Когда начнется сезон дождей и похолодает, в нашей хижине станет зябко и неуютно. Но мы, надеюсь, к тому времени будем далеко от острова.
– А если нет?
– Вот тогда и подумаем, как утеплиться, – отрезал Гараня.
– Мыслитель коцаный… – Малеванный криво ухмыльнулся и пошел прочь. – Ты точно, гребаный алкаш, будешь к тому времени далеко от острова… где-нибудь на облаках, – бормотал он себе под нос. – Уж я позабочусь об этом. Нам с тобой здесь тесно, это и ежу понятно…
– Надо бы еще циновки сплести из какого-нибудь подходящего материала, – сказал Гараня, проводив недобрым взглядом вора, – он видел его насквозь и почти наверняка знал, что им придется схлестнуться еще не раз.
– Зачем? – спросила Фиалка.
– Чтобы мягче было спать.
– А почему бы в качестве матраса не использовать сухие пальмовые листья? Быстро, дешево и сердито. Этого добра здесь хватает.
– И через неделю в подстилке из листьев поселятся муравьи, термиты, клещи и другая кусающая живность. А циновки перед сном вытряхнул, настил подмел – и спи спокойно.
– Верно… – Фиалка посмотрела на Гараню восхищенным взглядом. – Мне кажется, что тебе уже приходилось бывать в таких местах.
Гараня не ответил. Нахмурившись, он внимательно всматривался в небо.
– Что ты там увидел? – спросила Фиалка.
– Услышал. Где-то над островом летает вертолет.
Наморщив нос, Фиалка прислушалась, склонив голову к плечу. Через некоторое время она сказала:
– Тебе почудилось. Это шумит ветер.
– Нет, я не мог ошибиться, – упрямо боднул головой Гараня. – Машина небольшая, скорее всего, французского производства. У нее мотор тарахтит, как швейная машинка.
– Может, и так, – сдалась Фиалка. – Нам-то что этого? Вряд ли кто-нибудь согласится вывезти нас тсюда.
– Да уж… – Гараня тяжело вздохнул. – Кому мы нужны? Без денег, без документов…
– К тому же я не думаю, что босс не подстраховался на подобный случай. Это не тот человек. У него глаза умные, но оловянные. Я таких людей всегда боялась. Они все просчитывают наперед и задуманное всегда доводят до конца.
– Может быть. Я видел много негодяев, но с богатыми встречаться еще не приходилось. Так что полагаюсь на твой опыт…
– Который говорит, что верить на слово толстым кошелькам нельзя, – подхватила Фиалка.
Гараня весело посмотрел на девушку и спросил:
– Кстати, как тебя зовут? А то странно получается: живем на острове три дня, а имен друг друга не знаем. И даже не интересуемся.
– Все очень просто, – ответила Фиалка. – Я это уже проходила. Имя нужно тем, кто является личностью… пусть и с большой натяжкой. А мы к таковым не относимся. Мы – дорожная пыль, мусор. – Это девушка сказала с горечью.
– Наверное, – нехотя согласился Гараня и нахмурился.
– А зовут меня Алена. Только я уже отвыкла от своего имени. Обычно меня называют… называли Фиалкой.
– Красиво… – Лицо Гарани снова прояснилось. – Что касается моего имени, то оно у меня без претензий – Федор. Но я от него уже почти отвык. Мои кореша кличут меня Гараней.
