— Тогда для чего же вы здесь?
— Деньги были папиной идеей. Все, что я хочу…
— Вы хотите того же самого, что и он, вы, маленькая лгунья.
— Я обещаю вам…
— Вы можете обещать, что никогда впредь не явитесь сюда, потому что в следующий раз я этого вам не позволю, вы меня слышите?
— Я хочу видеть мою мать. Я могу доказать, что она моя мать! В следующий раз, когда я приеду…
— Следующего раза не будет.
— Я предъявлю это доказательство…
— Убирайся вон! Немедленно.
— Мне нужна моя доля! — закричала Хэлен, уже совершенно иным тоном. — Да, черт подери! Я хочу получить свое! Не меньше, чем миллион.
— Вот ты и показала свое истинное лицо, воровка. «Деньги были идеей папы», — передразнила ее Софи.
— Я хочу миллион долларов, ты, старая корова! — завопила Хэлен. — Ты бы лучше достала свою чековую книжку! Потому что в следующий раз, когда я приеду сюда…
— А не вышвырнуть ли мне и тебя прочь, как я вышвырнула твоего…
— Ты еще услышишь обо мне, — сказала Хэлен и выскочила из комнаты.
Миссис Брэчтмэнн замолчала. Мэтью ждал. Молчание затягивалось.
На заливе неожиданно показалась шлюпка с красно-голубыми парусами. Треугольный флажок плескался по ветру. Мэтью захотелось вдруг оказаться там, в этой шлюпке. Чтобы ветер развевал его волосы. Там, снаружи, так чисто и светло. А здесь, в этом доме…
— Затем был телефонный звонок Артура Хэрли: у них есть доказательство, и им нужен миллион долларов. Я повесила трубку. Это шантаж от начала до конца. И они знают это. И знают, что я это знаю.
Софи Брэчтмэнн посмотрела на свои часы.
— Ваше время вышло, — сказала она. — Всего доброго, мистер Хоуп.
А ЭТО СОБАКА, СОБАКА КОСМАТАЯ,
КОТОРАЯ КОШКУ ГОНЯЕТ ЛОХМАТУЮ…
В среду утром Уоррен Чамберс пришел в контору без нескольких минут девять. Мэтью только что заказал кофе и датский сыр из магазина деликатесов на Хероне. Он позвонил Синтии и попросил ее сделать еще один такой же заказ. А Уоррен сразу же стал излагать дело.
— Я нанял одну женщину по имени Тутс Кайли, — сказал он, — которая работала на Отто Самалсона. Она очень хороший работник. Во всяком случае, была такой. Но некоторое время не работала.
— А почему?
— Она употребляла кокаин.
— Это замечательно, — сказал Мэтью.
— Я думаю, что сейчас с ней все в порядке, надеюсь, что так. Мэтью, поверь мне, этот город не наводнен опытными сыщиками. Так что давай рискнем. Если она не справится, я компенсирую потери, идет?
— Ну, это уж мы как-нибудь сообразим вместе. И никаких «но».
— Я надеюсь, что с ней будет все в порядке. Она работала с Отто, когда он сорвал эту мошенническую операцию по уклонению от налогов, которую проворачивали Гэйбл и Уорд, ты помнишь? Четыре года назад. Клиентом Отто был парень по имени Луис Горвич…
— A-а! Что-то связанное со скотом, так?
— Точнее, с нефтяными скважинами.
— Почти угадал. А как ее настоящее имя?
— Так и есть — Тутс. Посмотрим, что будет, ладно? А что касается семьи Брэчтмэннов, — сказал он и потянулся к карману своей куртки как раз в тот момент, когда раздался звонок на письменном столе Мэтью и ему сообщили, что пришел человек из магазина деликатесов.
В упаковке было все заказанное Мэтью, и, отпустив посыльного и продолжая разговаривать, они принялись за завтрак.
— Следовало бы отказаться от сыра, — сказал Уоррен, вгрызаясь в кусочек датского. — В нем много холестерина.
— Что тебе удалось достать по Брэчтмэннам? — спросил Мэтью.
— Немного. Ты не замечал, какая у нас тут, в Калузе, примитивная библиотека? — Он вытер руки бумажной салфеткой и достал из кармана куртки несколько сложенных желтых листков. — Это семейное древо. Для справки. Здесь всего лишь четыре поколения. Причем я следовал той ветви, которая окончилась здесь, в Калузе.
Мэтью откусил сыра, отхлебнул кофе и взял написанную от руки страничку.
Готфрид Брэчтмэнн жен. на Элизе Мехлер
Джекоб Брэчтмэнн жен. на Шарлоте Шэпке
Франц Брэчтмэнн жен. на Софи Уитт
Элиза Брэчтмэнн…
— Готфрид Брэчтмэнн был пивоваром в Мюнхене, — пояснил Уоррен. — Он женился на Элизе Мехлер, дочери тамошнего банкира, и она родила ему двоих детей, Анну и Джекоба. Джекоб — единственный, кто нас интересует. Этот тот самый, который приехал в Америку.
— Когда?
— В начале века, в тысяча девятьсот первом году. Приехал сюда с женой, Шарлоттой. Говорят, это была необыкновенная красавица, роковая женщина. Джекоб начал американскую ветвь Пивоваренной компании Брэчтмэннов.
— Здесь, в Калузе?
— Нет, в Бруклине, близ Нью-Йорка. Это была первая ветвь. Сейчас их девять, включая и здешнюю. Я расскажу об этом позже, Мэтью. А сейчас давай сосредоточимся на семье.
— Ладно.
— В тысяча девятьсот пятом году, зимой, Джекоб и Шарлотта приехали в Калузу. Они влюбились в это место и в следующем году, когда родился их сын Франц, построили здесь дом, на Фэтбэк-Кей.
— Я был там.
— Наверно, красотища?
— Да, там великолепно.
— Мы добрались до тысяча девятьсот шестого года. Брэчтмэнны переезжают в новый дом, и Джекоб начинает строить второй пивоваренный завод в Калузе, а спустя двадцать семь лет здесь уже было четыре пивоваренных завода, и Брэчтмэнны стали двенадцатыми по счету крупнейшими пивоварами в США. На одной шикарной вечеринке в Палм-Бич красавец Франц знакомится с восемнадцатилетней Софи Уитт, она только что приехала из нацистской Германии… Ты меня слушаешь, Мэтью?
— Слушаю, слушаю.
— В тысяча девятьсот тридцать третьем Франц Брэчтмэнн женился на Софи Уитт.
— А когда родилась Элиза?
— В феврале пятьдесят второго. Софи тогда было тридцать семь лет.
— Поздновато, чтобы рожать.
— Это точно. Но тем не менее она родила прекрасную девочку, настолько прекрасную, что счастливый отец — он назвал ее в честь своей бабушки — спустя несколько лет стал выпускать сорт пива с факсимильным изображением его дорогой доченьки. Ей было тогда два года. «Золотая девочка» тебе ни о чем не говорит? А марка «Прекрасное пиво»? Ты же понимаешь, Мэтью! Она-то и продвинула Брэчтмэннов с двенадцатого места, и они стали одной из крупнейших пивоваренных компаний страны. Старик Джейк ко времени, когда родилась внучка, уже умер. Не дожил до такого торжества!
По просьбе Мэтью Уоррен более подробно рассказал всю эту историю.
Компания Брэчтмэннов владела пивоварнями в девяти штатах. Первая пивоварня в Бруклине выпускала в день пять миллионов бутылок и девять миллионов жестяных банок с пивом, а пивоварня в Калузе, самая маленькая из всех пивоварен Брэчтмэннов, отправляла потребителям почти два миллиона баррелей пива в год. Компания выпускала также напитки, владела дрожжевыми и солодовыми фабриками и несколькими сельскохозяйственными предприятиями, где выращивали и обрабатывали зерно и ячмень, необходимые, чтобы варить пиво.
Валовой доход компании за бюджетный год равнялся пяти с половиной миллиардам долларов, что показывало рост на семь и шесть десятых процента в сравнении с предыдущим годом. Чистая прибыль составила триста шестьдесят четыре миллиона долларов, на сорок два миллиона долларов больше, чем в предыдущем году. За последние восемь лет долевые прибыли Брэчтмэннов вырастали в среднем на шестнадцать процентов в год. Компания, основанная Джекобом Брэчтмэнном в тысяча девятьсот первом году, пережила его смерть в тысяча девятьсот сорок пятом и смерть его сына пять лет назад. Теперь она процветала под руководством Софи Брэчтмэнн, которая в возрасте семидесяти трех лет была единственным крупнейшим держателем акций компании. Дела компании вела ее дочь Элиза, которой теперь тридцать шесть лет. Личико прелестной маленькой девочки, какой она была двух лет от роду, все еще украшает этикетку названного в ее честь пива, которое принесло семье Брэчтмэннов целое состояние.
— Ты отлично поработал, — сказал Мэтью.
— Это только начало. Мне надо провести еще кое-какие раскопки.
— И что же ты полагаешь найти?
— Грязь, — ответил Уоррен.
Мэтью возненавидел больницы, когда заболела мать Сьюзен. В пятьдесят шесть лет ее не стало. Она, которая за свою жизнь не выкурила ни одной сигареты, умирала от рака легкого. Врачи сделали биопсию, зашили ее и сказали, что сделать ничего не могут. Брат Сьюзен тогда принял решение скрыть от нее, что она безнадежна. Потому что, видите ли… она, конечно, замечательная женщина, и могла бы вынести такое известие, и, может быть, даже была бы рада возможности умереть с достоинством, но нельзя, понимаете ли, лишать ее возможности бороться, сопротивляться… О Господи! Мэтью и раньше не любил его, а тут просто…
