– Что вы хотите этим сказать?
– То, что именно вы убили двух человек. Не я, а вы.
Она уставилась на меня.
– Да, – сказала она, – но ненависть – тоже чувство.
– Верно, – согласился я, – только не очень полезное.
Я вышел на улицу, сел в машину и поехал в город. В киоске купил газету, зашел с ней в ресторан и заказал чашку кофе.
Заголовок гласил:
«СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ ПОМОЩНИКА ШЕРИФА УЛУЧШАЕТСЯ».
Врачи считали, что кризис миновал и вскоре к нему вернется сознание. В статье больше не было ничего, кроме еще одного описания Мадлон Батлер. Считалось, что она не могла прорваться сквозь оцепление на дорогах, и полиция была уверена, что она спряталась где-то внутри кольца. Газета полагала, что преступницу скоро найдут. Розыски были сосредоточены на «кадиллаке». Подумав о нем, я ухмыльнулся и отпил кофе.
Диану Джеймс, видимо, еще не нашли, но это было и неудивительно. Ее труп лежал в подвале, а над ним сгорел дом. Конечно, они не успели раскопать пепелище.
На улице было жарко и воздух насыщен влагой. Надвигалась гроза, то и дело гром перекрывал уличный шум. Я бесцельно шел по улице и вдруг заметил на углу высокий портал среди мраморных колонн. Взглянув внимательнее, я увидел, что это и есть Прибрежный банк.
Захватывающее чувство! Я стоял на перекрестке и, даже когда вспыхнул зеленый свет, дал людям пройти мимо меня. Там, в банке, лежали деньги и ожидали, когда их возьмут. Мысленно я представил себе толстые круглые двери подземного хранилища, узкие проходы между металлическими сотами, образованные тысячами сейфов, заполнявшими помещение от пола до потолка. Один из них был битком набит пачками банкнотов. И ключ от него лежал у меня в кармане.
На другой стороне улицы, наискосок, был Третий национальный банк. Я видел и его с того места, где стоял. А налево за углом, через три дома к югу, находился банк Коммерческой кредитной компании.
Деньги можно достать из трех сейфов менее чем за двадцать минут. Для этого нужно только спуститься по лестнице, расписаться на карточке и отдать ключ.
Прохожие толкали меня, все куда-то спешили. Две девушки иронически обернулись, и одна сказала:
– Этот тип, видимо, врос в землю.
Начался дождь, и я пришел в себя. Перейдя улицу, встал под навес.
Хлынул настоящий ливень. Если я пойду к машине, то промокну насквозь. Я огляделся: навес, под которым я стоял, оказался входом в кино, и я купил билет, не поинтересовавшись, какая идет картина.
Мальчишка продавал вечерние выпуски газет. Я купил одну и развернул. Сразу же бросился в глаза заголовок: «Юноша дал показания по делу об убийстве Батлера».
До машины надо было пройти почти квартал. Чувствуя себя голым, я все же постарался пройти спокойно эти несколько сот метров.
Юноша дал показания…
Если они задержали блондинку и ее брата, те дадут описание моей внешности.
Я бегом поднялся по лестнице и ворвался в квартиру. В гостиной горел свет, но Мадлон не было. Я услышал плеск в ванной, сел на софу и развернул газету.
Сунув в рот сигарету, я забыл ее зажечь.
«Маунт-Темпль, 6 августа. Появилась сенсационная новость по делу об убийстве Батлера. Как сообщила полиция, сегодня задержан двадцатидвухлетний Джек Финли. На третьем часу допроса он признался в соучастии в убийстве Батлера, банковского служащего, пропавшего два месяца назад. Труп его был найден во вторник.
Плача и бледнея, он указал на Мадлон Батлер, привлекательную вдову убитого, зачинщицу гнусного преступления…»
Я закурил сигарету. Все оказалось так, как я себе представлял. Финли оказался сообщником.
«…Финли был задержан сегодня рано утром на проселочной дороге в 80 километрах от Маунт-Темпля.
Задержали его патрульные полицейские, занимавшиеся розыском машины миссис Батлер. Хотя Финли и его сестра Чарисса, двадцати семи лет, пытались удрать, заметив патрульную машину, они сначала отрицали свое соучастие в преступлении.
Однако позже, когда другой патруль обнаружил «кадиллак» миссис Батлер вблизи дома в конце дороги, по которой шла эта пара, им было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве.
Согласно их показаниям, миссис Батлер и сопровождавший ее неизвестный мужчина вчера вечером отобрали у них машину и скрылись на ней. Полиция располагает точным описанием неизвестного, которое было передано по радио».
Я опустил газету. Нет, еще не все потеряно. Они не имели ничего, кроме моего описания. Единственным человеком, который меня знал, была Диана Джеймс, но она мертва.
Я хотел было снова взяться за газету, но в этот момент вошла Мадлон. На ней были жилет и блузка, которые она захватила с собой вчера вечером, нейлоновые чулки и домашние туфли. Она включила радио и села.
Взглянув на газету у меня на коленях, она спросила:
– Есть что-нибудь новенькое?
– Да, можно сказать, что есть. – Я бросил ей газету. – Почитайте сами.
Она взяла газету и уставилась на заголовок.
– О!
– Послушайте, – сказал я, – арестовали вашего приятеля. И все, что вы могли сказать, это «о»?
Она пожала плечами:
– Вас удивляет, что я не приняла это близко к сердцу? В конце концов, он ведь пытался меня убить. Кроме того, он не был мне другом.
– А как же, черт возьми, он влез в это дело?
– Он был влюблен в Синтию Кеннон. Или Диану Джеймс, как вы ее называли.
– Итак, это… Мадлон засмеялась:
– Непонятно, но о вкусах не спорят.
– Оставьте.
Я чувствовал себя словно с похмелья.
– Ответьте на мой вопрос или отдайте газету, и я дочитаю сам. Миллионы посторонних людей знают об этом деле больше, чем я.
– Хорошо, – ответила она. – Я расскажу вам.
В этот момент по радио взревел джаз. Мадлон вздрогнула и нажала кнопку:
– Минутку…
Она настроила приемник на какую-то унылую музыку, скинула домашние туфли, поджала ноги под себя, закурила и поудобнее откинулась.
– Хорошо, верно? Или вы в это время суток не любите Дебюсси?
Она словно погрузилась в музыку и вдруг сказала:
– Это я его убила.
Она была совершенно спокойна. В ее голосе не слышалось ни раскаяния, ни гнева – ничего. Батлер мертв, она его убила, вот и все.
– Но почему? Почему вы его убили? – спросил я. – Из-за денег?
– Нет, просто я его ненавидела. Синтию Кеннон я тоже ненавидела. Вы ничего не имеете против, если я буду называть ее настоящим именем?
Я все меньше и меньше что-либо понимал.
– Значит, деньги не имели значения? Но вы все же забрали их?
Она иронически усмехнулась:
– Вы только и думаете о деньгах. Придаете им слишком большое значение. Нет, я не утверждаю, что они ничего не значат в жизни. Но я убила их, потому что ненавидела обоих. А деньги были одной из причин моей ненависти. Точнее говоря, он украл их не из банка, а у меня.
Я уставился на нее:
– У вас?
– Точно. Они оба были достаточно подлыми. Он хотел жить со своей шлюхой на мои деньги. Неплохо, не правда ли?
Я покачал головой:
– До меня это не доходит. Вы говорили, что Финли был влюблен в Диану Джеймс, а Батлер украл у вас деньги. Кто из нас рехнулся, вы или я? В газетах было напечатано, что он украл их из банка.
Она сильно затянулась, выдохнула дым и посмотрела на тлеющий кончик сигареты.
– То, что было напечатано в газетах, – совершенно правильно. Я именно это и пытаюсь вам разъяснить. Банк был основан моим дедом. Однако его потомки больше умели тратить деньги, чем их приобретать. Банк уже давно перешел в другие руки, но мой отец обладал частью капитала, гораздо больше, чем сто двадцать тысяч долларов, и эту часть я унаследовала. Теперь вы поняли? – Она помолчала немного, с насмешкой глядя на мою изумленную физиономию, затем продолжила: – Мой муж не имел никакого состояния, ничего не имел. Но поскольку мы с ним владели частью капитала, он стал вице-президентом банка. А когда он решил оставить меня и бежать с Синтией Кеннон, то прихватил эти деньги. Легально их взять было нельзя, поэтому он их стащил.
Если бы его не поймали, банк просто аннулировал бы принадлежащую нам часть капитала и этим возместил свою потерю. На этом дело бы и кончилось. Никто, кроме меня, не пожалел бы о ста двадцати тысячах.
Она умолкла и холодно улыбнулась:
– Но ему на это было, конечно, наплевать.
Я забыл о сигарете в своей руке, и она обожгла мне палец. Погасив ее в пепельнице, я вопросительно посмотрел на Мадлон.
– Но когда вы узнали, что задумал ваш муж, – спросил я, – почему в тот же вечер не сообщили в полицию? У него бы отняли деньги, а самого арестовали бы.
– Верно, – ответила она, – я могла это сделать. Но, видите ли, терпение мое подошло к концу, и мне захотелось с ним рассчитаться. Синтия Кеннон у него не первая, до нее он был в связи с Чариссой Финли, работавшей в банке, а раньше еще с кем-то.
Я долго терпела его измены, но, когда он хладнокровно решил украсть мои деньги и удрать со своей потаскушкой, я так же хладнокровно решила его убить. Когда человеку нечего терять, ему нечего и бояться. А разве вы другого мнения?
