Я проделал значительную работу, и все напрасно. Если Мадлон скроется, а меня схватят, то мне конец.
А ей теперь можно идти куда угодно. Она свободна.
Мой лоб покрылся потом, однако я заставил себя читать дальше.
Там было помещено мое описание, причем довольно точное. Эти чертовы блондины помнили все детали, ничего не упустили!
Наконец последний абзац:
«…Его лицо показалось мне знакомым, – сказала Чарисса Финли. – Должно быть, я где-то его видела на фото».
Дрожащими пальцами я достал сигарету и закурил. Последнее предложение добило меня. Чарисса могла вспомнить меня в любой миг, в любой час, а я об этом узнаю лишь тогда, когда полиция постучит ко мне в дверь.
Я попытался взять себя в руки. Возможно, еще не все потеряно. Вдруг не вспомнит? До сих пор же не вспомнила, а чем больше будет об этом думать, тем станет менее уверенной. Моя фотография была напечатана на спортивной полосе газеты не менее пяти лет назад. С тех пор печатались фото тысячи футболистов.
У меня один выход. Мне надо выжидать. Нельзя сдаваться.
К черту! Эти деньги я уже почти держу в руках. А если отказаться от них и сбежать сейчас же, сию минуту? Но при одной этой мысли у меня начинал болеть живот. Просто нужно подождать несколько дней. Теперь миссис Батлер уже не ищут, надо купить ей несколько платьев, и она может сделать себе прическу. Придется что-нибудь придумать, чтобы объяснить, почему мы можем ускорить дело. Главное, не давать ей газеты.
А радио? Как же я о нем не подумал? Но, черт возьми, нельзя, в конце концов, обо всем думать!
Я скомкал и выбросил газету, включил мотор и поехал домой.
Вероятно, Мадлон уже слышала последние новости. Но как узнать об этом? Сама она, конечно, не скажет. Или скажет? Ведь у меня ее ключи и деньги, которые я взял из сумки, а без ключей и денег ей не скрыться. Кроме того, было и кое-что еще.
Я единственный в мире человек, который знает, что она жива.
Впрочем, возможно, она уже обдумала, как устранить меня со своего пути.
По лестнице я поднимался почти бегом. В гостиной никого не было, радио не работало. Я запер дверь и с облегчением вздохнул. Но тишина просто угнетала меня.
Я быстро огляделся: где же она? Надо все сделать немедленно, нельзя ждать, пока она уляжется спать. Однако и рисковать нельзя, ведь она могла войти и застать меня. Из ванной донесся плеск. Я тут же подошел к двери и услышал, как она тихо напевает.
– Вы в ванной? – спросил я.
– Да. А что?
Дверь открылась, и Мадлон выглянула. На плечах было полотенце, а волосы завиты в мелкие колечки. Стало заметно, что цвет их изменился, они были гораздо светлее и отливали медью.
– Я только хотел вас спросить: вы слушали сегодня радио?
На ее лице, как всегда, ничего нельзя было прочесть. Эта женщина всегда великолепно владела собой. Она лишь покачала головой:
– А что?
– Помощник шерифа пришел в сознание, – ответил я и сунул в рот сигарету. – И они нашли труп Дианы Джеймс.
– Вот как? Ну, этого и следовало ожидать.
– Да, – согласился я. – Смешно, но сперва они подумали, что это ваш труп.
Говоря эти слова, я не спускал с нее глаз. Ну хоть что-то же должно ее выдать! Взмах ресниц, дрожание губ.
Ничего!
– В самом деле? – спросила она. – Но мы же совсем друг на друга не похожи… – Мадлон помолчала, немного подумала. – Да, конечно. Это огонь.
Я не мог не подивиться ей. Если она играла, то это была превосходная игра.
– Верно, – сказал я. – Этот помощник шерифа узнал вас, а кто-то в довершение слышал выстрелы. Поэтому, когда нашли труп, решили, что это вы. Но потом на ее наручных часах обнаружили выгравированное имя.
– О! – сказала Мадлон.
Из этого восклицания можно было заключить все, что угодно. Оно могло означать, что Мадлон всему поверила, но точно так же и то, что она уже слышала правду по радио и втайне насмехается надо мной.
– Оставьте, пожалуйста, мне газету, – попросила она. – Я прочту, когда закончу здесь.
– Я сдуру где-то оставил ее, – ответил я. – Но, кроме этого, там ничего интересного нет.
Она пожала плечами и снова скрылась в ванной. Она наверняка пробудет там несколько минут. Момент удобный.
В кухне я взял нож. В гостиной снял у приемника заднюю стенку и сунул нож внутрь. Я стал тыкать им, пока не увидел обрывки проводов. Тогда я привернул обратно заднюю стенку и поставил приемник на место.
Минут через десять Мадлон вышла. Голова ее была обернута полотенцем.
– Думаю, теперь мои волосы будут не так уж плохо выглядеть. Цвет получился удачный. Вы заметили?
– Да, – ответил я.
– Удивительно, как много значит изменение внешности. Я чувствую себя совсем другим человеком. Словно Мадлон Батлер действительно умерла.
Непонятно было, что она имела в виду. Возможно, это было сказано без задней мысли, а может быть, она начала понемногу нажимать на меня. Одно я знал твердо: она была дьявольски опасна.
– Значит, мы добились того, чего хотели, – сказал я.
Она села, включила радио и откинулась на спинку.
– Послушаем, что нового.
Приемник стал нагреваться, и вдруг из него пошел дым.
– Эй! – воскликнул я. – Выключите скорее! Эта проклятая штука горит!
Она выключила и с удивлением посмотрела на меня.
– Странно, -. заметила она, – еще недавно так хорошо работал.
– Вероятно, короткое замыкание, – предположил я. – Завтра отдам его в ремонт.
– А долго будут чинить?
– Дня два или три, наверное.
– Так долго? Может, взять пока напрокат? Или купить новый?
– Зачем? – спросил я. – Неужели вы не можете пару дней прожить без него?
– Дело не в этом, – ответила она. – Без радио я чувствую себя полностью изолированной. Совершенно отрезанной от мира. Не знаешь, что там происходит.
– Ну, об этом я смогу вам рассказать. Да и в газетах вы тоже сможете прочитать.
Уж я-то позабочусь, чтобы ей в руки не попала ни одна газета!
Я уже начинал ненавидеть это очаровательное непроницаемое лицо. Наверное, она уже давно смеялась про себя и дожидалась только удобного случая, чтобы меня убить.
Если она все знает, то ей просто надо дождаться, когда я усну. И это будет самое безупречное преступление. У меня в кармане лежали ключи от сейфов, где хранились ее деньги, и я был единственным на свете человеком, который знал, что она еще жива. Ей нужно было только взять деньги из сейфов. Потом она может совершенно спокойно сесть на самолет и лететь куда угодно.
А для меня – никакого выхода. Никакого!
От таких мыслей можно сойти с ума.
Полиция разыскивает меня, считая, что это я убил миссис Батлер, а вот Мадлон может сама убить меня и испариться со ста двадцатью тысячами долларов, и никто не станет ее искать.
Мадлон Батлер не будут искать, потому что она умерла. А Сузи Мэмбли не станут искать потому, что она родилась в этой квартире и никто не подозревает о ее существовании.
А может быть, идея осуществить такое превращение появилась у Мадлон еще там, в подвале, когда она увидела освещенное фонарем лицо Дианы Джеймс? В течение доли секунды ей вдруг все стало ясно: что ее опознал помощник шерифа, что случится, если дом сгорит, и многое другое.
Но могла ли она уже тогда быть уверена, что все удастся? Ведь и в самом деле на ручных часах Дианы Джеймс могли обнаружить выгравированное имя. Как могла она все предвидеть?
О, эта женщина – дьяволица, она на все способна. А может быть, ее насторожили и эта потерянная вдруг газета, и внезапно испортившийся приемник?.. Я, конечно, сработал здесь достаточно грубо. Ну и, конечно, еще оставалась вероятность того, что она все узнала раньше меня по радио. Если слышала, то тогда все предпринятые мной шаги напрасны.
Мысли путались. Если она знает, то я должен не спускать с нее глаз. Если не знает – надо принять меры, чтобы и не узнала. Тогда она должна находиться в квартире и не видеть газет два или три дня, то есть до тех пор, пока об этом перестанут упоминать.
А значит, и мне придется ждать и я не смогу получить деньги и скрыться. А Чарисса Финли в любой момент может вспомнить, кем я был.
Нет, я этого не выдержу! Я сойду с ума, если буду часами сидеть и думать. Ведь моя фамилия имеется даже в телефонной книге. Полиции останется лишь приехать сюда и арестовать меня.
И они будут обрабатывать Чариссу до тех пор, пока она не вспомнит…
Нет, мы не можем ждать! Надо убираться отсюда, нужно завтра же утром ехать с ней в банк. Я надену темные очки и буду сидеть в машине, а она выйдет и возьмет деньги.
Больше я не смогу усидеть на месте. Я встал, смешал две порции виски. Скажу ей, что изменил свой план. Надеюсь, что мне удастся держаться так, чтобы она ничего не заметила.
Я вошел с бокалами в комнату и подал ей один. Она задумчиво посмотрела на меня, затем слегка нахмурилась и сказала:
– Знаете, вы недавно спрашивали меня, под какими фамилиями я арендовала сейфы.
