"Ассистентка доктора Форрестера! – повторял он, спускаясь в лифте на первый этаж. – Надо же! Это неслучайно!"
Едва двери лифта открылись, Лепски, не обращая внимания на все еще флиртующего Ольсена, промчался мимо к своей машине.
Ольсен с удивлением смотрел ему вслед.
– Что, его кто-то шилом кольнул? – сказал он. – Но до моих талантов ему далеко.
Девушка хихикнула, посмотрела на кавалера оценивающим взглядом.
– Увы, мне надо работать. Так до вечера?
Ольсен счастливо улыбнулся.
– Я освобожусь в восемь. Зайдем в какое-нибудь заведение, а потом, может быть, я продемонстрирую тебе кое-что, чем ты будешь поражена.
– Будем надеяться, – она повернулась и, покачивая бедрами, пошла по вестибюлю.
* * *
Лепски остановил машину напротив дома 1890, по Лексингтон-роуд. Вышел и торопливо поднялся по ступенькам. В парадном осмотрел почтовые ящики. Квартира Ноны располагалась на третьем этаже. Глянул на часы. Было без двадцати час, следовательно, девушка, скорее всего, на работе. Табличка на двери квартиры миссис Уотсон привлекла его внимание. Он подошел и позвонил. Домоправительница уставилась на Лепски с обычной неприязнью.
– В чем дело? – требовательно спросила она.
В свое время по долгу службы Лепски приходилось разговаривать с сотнями домоправительниц и заведующих пансионами, поэтому он прекрасно знал, как обращаться с людьми такого сорта. Но с этой старой каргой нужно вести себя осторожно. Он приподнял шляпу, затем продемонстрировал ей свой полицейский значок.
– Полиция. Не могли бы вы мне помочь?
Миссис Уотсон некоторое время смотрела на значок, затем нахмурилась.
– У нас здесь все в порядке, мистер, – она потянула за ручку, чтобы закрыть дверь.
– Позвольте. Мне нужна мисс Нона Джакси.
Лицо миссис Уотсон скривилось.
– Эта маленькая воровка! Она съехала неделю назад. Скатертью дорога!
Лепски встал в дверном проеме, не давая старухе закрыть дверь.
– Воровка? А я и не знал! Кто вам сказал об этом?
– Но ведь вы же из полиции, не так ли? – язвительно спросила старуха.
– Если бы я знал и лично занимался каждым жуликом в этом городе, что бы тогда делали мои товарищи? – спокойно сказал Лепски. – Так что случилось?
Миссис Уотсон тут же выложила ему всю историю. Лепски не перебивал ее красноречие.
– Кузина этой девицы приезжала из Техаса четыре дня назад и забрала ее вещи… так что скатертью дорога, – подвела итог миссис Уотсон.
– Ее кузина?
– Совершенно верно… тоже, видимо, из тех девиц… Она сказала, что забирает Джакси в Техас.
– Она не назвала свое имя?
Миссис Уотсон наморщила лоб, вспоминая.
– Шейла Мейсон, – вспомнила она. – Да… Шейла Мейсон.
– Она не оставила адрес?
– Нет. Да и к чему мне он?
– Как она выглядела? – Лепски вытащат блокнот.
– Блондинка… голубые глаза… симпатичная… но есть в ней что-то такое… Короче, они со своей сестрой два сапога пара. Представляете, она была в мини-юбке! Если бы моя дочь осмелилась напялить такое, я бы проучила ее туфлей по заднице! – от избытка чувств миссис Уотсон принялась размахивать руками.
Лепски, большой поклонник мини-юбок, только хмыкнул.
– Ее возраст?
– Ну, не знаю… двадцать три… двадцать четыре…
Лепски задал еще несколько уточняющих вопросов, затем, весьма довольный собой и полученными сведениями, распрощался с миссис Уотсон, еще раз галантно приподняв шляпу. Подъехав к ближайшей аптеке, он из телефона-автомата позвонил Ольсену.
– Слушай, дамский угодник, выясни, есть ли у Ноны Джакси кузина. Спроси Шермана, знает ли он что-нибудь о кузине Ноны Джакси. Она из Техаса. Ее имя Шейла Мейсон. Ты слушаешь?
Лепски вслушивался в тяжелое дыхание Ольсена. Тот заверил его, что слушает внимательно.
– Ты что, проверяешь то, что находится у твоей медсестры под юбкой? – с подозрением спросил Лепски.
– Как ты можешь говорить такое! – возмутился Ольсен. – Ее нет рядом.
– Не повезло тебе… слушай… пойди к Шерману и все узнай. Мне важно, что он скажет.
Лепски три раза повторил имя кузины, прежде чем наконец поверил, что Ольсен все запомнил правильно.
Сгорая от нетерпения, он выкурил три сигареты и до половины четвертую, прежде чем Ольсен вновь поднял трубку.
– Шерман утверждает, что у Ноны нет никакой кузины… У нее вообще нет родственников.
– Ты его правильно понял? – требовательно спросил Лепски.
– Этот парень так сказал… никаких кузин… вообще никаких родственников… везет же людям.
Повесив трубку, Лепски помчался в городской суд. Он потратил полчаса, но зато в деталях узнал обо всем – об аресте Ноны Джакси, о суде над ней и о приговоре. Прошло много времени. Детектив знал, что Бейглер рвет и мечет, но испытывал от этого лишь садистскую радость. Злорадно улыбаясь, он набрал номер полицейского управления.
– Слушай, Джо, – без обиняков начал он, едва услышал голос Бейглера. – Я тут на такое набрел! Мне нужны два-три часа, и я поставлю нашего шефа на уши!
– Немедленно возвращайся! – рявкнул Бейглер. – Я тут совсем зашился, дел невпроворот, а ты еще сказки рассказываешь!
– Нет! – нагло ответил Лепски. – У меня что-то уши заложило. Понимаешь, ничего не слышу, – и он повесил трубку.
Двадцатью минутами позже он остановил машину возле женской тюрьмы. Лепски мчался по магистрали со скоростью девяносто миль в час, и лишь сирена спасала его от преследования патрульных дорожной полиции. Дважды он чудом избежал аварии. Но здесь ему повезло. Охранник у ворот, которого Лепски знал по прошлой работе, поведал ему много интересного. К тому же рейсовый автобус, отвозивший освобожденных в город, еще не ушел, так что детектив коротко переговорил с водителем. Тот рассказал ему о Лулу Додж. Ее адрес Лепски выяснил в тюремной канцелярии. Сломя голову, он вновь помчался в город. На поиски Лулу ушел еще час. Наконец он отыскал ее в баре, где она высматривала клиента повыгоднее. Лулу не только подробно описала мужчин, заоравших Нону, но, порывшись в сумочке, отыскала записанный на клочке бумаги номер машины, в которой они увезли девушку.
В управление Лепски вернулся чуть позже четырех часов и застал Бейглера на высшей точке кипения. Отвечать на беспрерывные телефонные звонки ему помогали трое новичков патрульных.
– Нет вопросов… Нет вопросов! – торопливо бросил Лепски, врываясь в комнату детективов. – Я и так знаю, как хорошо ты ко мне относишься! Джо! Я такое раскопал! Где шеф?
Бейглер сжал огромные кулаки.
– Ну все! Таких, как ты, надо пить из полиции! Я подам соответствующий рапорт. Если тебя после этого не выставят за дверь, я…
– Полегче, Джо, – остановил его порыв Лепски. – Меня после этого повысят в должности. Так где шеф?
Бейглер молча ткнул в направлении двери.
– Может быть, это будет сюрпризом, но шеф как раз спрашивал о тебе, – саркастически сказал Бейглер. – Иди за своим выходным пособием!
Лепски широко улыбнулся.
– Подожди… Шерлок Лепски действительно доведет до конца… как это по-французски?
– Денуймент… Дубовая башка! – взревел Бейглер. – Иди же!
* * *
В бунгало, которое снимала Теа Форрестер, было две спальни и большая гостиная. Вокруг росли пальмы и благоухали цветочные клумбы. Типичное любовное гнездышко, каких немало на побережье. Каждое бунгало имело свой выход на пляж, и ничей нескромный взгляд не мог увидеть того, что происходило внутри домика.
Когда Пола Форрестера увезли в психиатрическую клинику и угроза смерти как бы миновала, Теа решила остаться в Парадиз-Сити. В городе у нее было много друзей, она получала довольно приличную пенсию за мужа, но главный доход был от многочисленных любовников.
Теа была сволочью по натуре. Она никак не могла понять, какого черта ей понадобилось выходить замуж за Форрестера. Наверное, ее прельстила карьера ученого и то, что он будет обладать большим состоянием. Теа давно поняла, что деньги – самое главное в жизни, и чтобы получить их, можно поступиться свободой. Она понимала, что ее красота является, пусть и временной, но ценностью для мужчин. И она решила заработать на ней максимум возможного. Женщина уделяла много времени, чтобы чувствовать себя во всеоружии. Ежедневно на это уходило несколько часов: Теа посещала лучшего парикмахера города, сауну, плавательный бассейн, пляж и тому подобное. Она делала все, чтобы ее тело тридцатилетней женщины были доведено до высшей степени сексуального совершенства.
Теа весила чуть больше нормы. Тело – мечта любого скульптора. Волосы, черные и блестящие, словно вороново крыло, резко контрастировали с большими изумрудными глазами. К тому же она знала толк в одежде. Ничего вызывающего, никаких мини-юбок. Огонь страсти в ее зеленых глазах волновал мужчин гораздо больше, чем простая демонстрация, пусть и совершенных, бедер и коленок.
