Кэд сидел напротив Браддока, держа в дрожащей руке стакан виски с содовой. Прошло уже несколько часов, но Кэд все еще не протрезвел от выпитого накануне, а виски, которым потчевал его хозяин, усугублял его состояние.
Оказавшись в апартаментах Браддока, Кэд сразу припомнил их владельца. Невозможно было не узнать одного из могущественных магнатов, фотографии которого постоянно появлялись на страницах газет.
— Итак, Кэд, — сказал Браддок очень тихо, — мне кажется, вы находитесь на грани полного разорения.
Кэд отхлебнул виски. Он плохо себя чувствовал, но все же был в состоянии выслушать, что скажет Браддок.
— Ну и что? — нахально спросил он.
— Я проследил за вашей карьерой, — сказал хозяин, взглянув на часы. — У меня не слишком много времени, и я хочу сделать вам предложение.
Кэд пожал плечами. То, что мог предложить Браддок, его совершенно не занимало.
— Мне нужны кое-какие снимки, — продолжал Браддок. — Я заплачу вам десять тысяч долларов и предоставлю вам право публиковать их. Это тоже принесет вам кучу денег.
— Почему мне? — спросил Кэд. — Что, кроме меня, нет фотографов? Я — просто бродяга и неудачник. Вы сами это прекрасно знаете.
— Мне нужен именно такой человек. Поэтому я и выбрал вас, мистер Кэд. Алкоголь уничтожает принципы. Я знаю, что вы нуждаетесь в деньгах. А у меня они есть. Я уверен, мы договоримся.
— Но у меня контракт с «Сан», — проговорил Кэд.
Браддок покачал головой.
— Был. Я откупил вас. Матиссон был счастлив избавиться от пьяницы.
Кэд посмотрел в свой стакан. Он не сердился на Матиссона.
— До чего же я опустился, — подумал он. — Работать для такой дряни, как «Шепот». Кажется, мне действительно пришел конец.
— Я не знаю, хорошо ли вы помните, что записано в вашем контракте, мистер Кэд, — продолжал Браддок, — но Матиссон имел право преследовать вас по закону, после того, что вы с ним сделали. А я не таков. Хочу, чтобы вы поняли, — будете делать только то, что я вам скажу, в противном случае мои адвокаты вообще не дадут вам возможности заработать ни одного доллара, даже если вы перемените профессию.
Кэд допил свой стакан и поднял глаза.
— Что вы от меня хотите?
— Я пишу статью об Аните Штерлик, — ответил Браддок. — Мне необходимы несколько снимков для иллюстрации. Вы должны их сделать.
Анита Штерлик была звездой кино уровня Бриджит Бардо и Жанны Моро. Некоторые критики видели в ней новую Гарбо. Русская по национальности, скорее привлекательная, чем красивая, она была знаменита вот уже пять лет.
Кэд знал все это.
— А что она вам сделала, Браддок? — спросил он и закурил сигарету. — Я представляю себе в каком ключе вы пишете эту статью.
— Тем лучше… Но пусть вас не занимает, что она мне сделала. Вопрос не в этом. Вам никогда не казалось странным, что она не выходит замуж?
— А почему вы хотите, чтобы меня это интересовало?
— Вас должно это заинтересовать, мистер Кэд. Анита Штерлик — уникальный случай в кино. Вот уже пять лет она знаменита, но при этом не замечена ни в одной любовной связи. Она не лесбиянка и сделана, так же, как и мы, из плоти и крови. Я не верю, чтобы женщина с таким темпераментом и с такой внешностью могла хранить свою девственность в течение двадцати семи лет. И все же мы до сих пор не обнаружили у нее ни одного любовника, а мои люди, смею вас заверить, не спускают с нее глаз.
— Какая неприятность для вашей грязной газетенки, — сказал Кэд.
— Отныне вы тоже работаете для этой грязной газетенки, мистер Кэд, — проговорил Браддок невыразительно.
— И что с этого?
— В мае Анита ездила в Швейцарию. Мой агент следил за ней, но в Лозанне потерял ее. В сентябре она снова ездила туда. Мой агент, который хорошо знает свое дело, потерял ее уже в Монтре. Похоже, она почувствовала, что за ней следят, и стала действовать очень осторожно. Почему? Я думаю, у нее есть любовник, с которым она там встречается. Я хочу быть в этом уверенным, и мне нужны снимки обоих. Вот ваша работа, мистер Кэд. Я заплачу вам за эти снимки десять тысяч и передам вам права на них. Если вы не справитесь, я сделаю то, что обещал, а это будет для вас очень неприятно. Так что постарайтесь, чтобы эта работа вам удалась.
— А где она сейчас?
— В Париже. Завтра там будете и вы. Мой агент дежурит в аэропорту Орли. Он все для вас сделает. Хотите еще виски?
Кэд улыбнулся.
— Почему бы и нет? Вы очень верно заметили, что алкоголь уничтожает принципы. Плесните мне еще виски.
* * *
Бен Шерман, представитель «Шепота» в Париже, встретил Кэда в Орли. Это был коренастый брюнет чуть старше тридцати лет с маленькими бледно-голубыми глазками. Он походил на второсортного коммерсанта.
Дождь струился по его волосам и плащу. Рубашка была сомнительной чистоты, галстук — мятым, ботинки — стоптанными. После вялого рукопожатия он проводил Кэда к таможне. Потом они пошли туда, где Шерман оставил машину. На южной автостраде Бен сказал Кэду:
— Проклятый дождь. Анита собирается покинуть Париж. Это совершенно точно. Она сама водит машину. Я дал денег ее механику и привратнице. Ее парикмахерша обошлась мне в двести франков, и она предупредила меня, что сегодня утром Анита будет делать прическу. Как только мы получим зеленый свет, вы полетите в Женеву, где вас встретит Бауман. Это отличный парень. А я поеду за ней на машине, хоть это и нелегко. У нее мощная машина, и водит она, как сумасшедшая. Во всяком случае, вы с Бауманом должны ждать ее в Вальдребе, там она должна пересечь границу. Мы уже дважды потеряли ее между Лозанной и Монтре, но теперь у меня есть парни, которые последят за дорогой. Если я снова потеряю ее — это конец. Браддок хорошо платит, но он не терпит, если что-то не удается.
Кэд ничего не ответил. Он очень хотел выпить. Эта миссия абсолютно не интересовала его, и он рассчитывал на Шермана. Кэд готов был сделать снимки, но не хотел совершать никаких лишних усилий.
Шерман бросил на него быстрый взгляд:
— Будет лучше, если вы оставите этот безразличный вид, старина. Я все знаю о вас… Может быть, вы и достигли славы с фотоаппаратом в руках, но этого еще недостаточно. И не нужно корчить из себя примадонну, которая ждет момента, чтобы выйти на сцену.
Кэд устроился поудобней.
— Идите к черту! — посоветовал он.
До того момента, как они остановились перед невзрачным отелем на улице Вожирар, не было сказано ни слова.
— Оставьте здесь ваш чемодан и пропишитесь, — сказал Шерман. — Я подожду вас здесь. Мне еще нужно повидаться с привратницей Аниты. Вы поедете со мной?
— Идите, куда хотите, лучше всего — к черту, — сказал Кэд, — у меня есть другие дела.
Шерман пожал плечами и завел двигатель.
Большую часть дня Кэд провел, лежа на кровати, с бутылкой скотча в руках. Около девяти часов он вышел, чтобы поесть в бистро напротив, и снова вернулся в свой номер. Раньше он часто бывал в Париже. Город ему нравился, но сейчас он хотел только покоя и алкоголя.
Сразу после девяти вечера, когда он уже засыпал, звякнул телефон.
Это был Шерман.
— Она уезжает завтра, — сообщил он. — У меня для вас билет до Женевы. Рейс в девять четырнадцать. Я заеду за вами в восемь.
Кэд проворчал несколько слов и повесил трубку. Он лежал некоторое время, тупо рассматривая потолок, потом погасил свет.
В темноте он стал думать о Хуане. Он видел ее лежащей на кровати в их домике в Мехико. Ее черные волосы, закрывающие ее словно плащ, не скрывали наготы, глаза горели от желания. Каждый раз, когда он оставался в темноте, эта картина преследовала его. С проклятием он снова зажег свет и налил себе стакан скотча. Только после третьего стакана ему удалось уснуть.
Утром Шерман отвез его в аэропорт. Полнейшее безразличие Кэда удручало агента.
— Вы не могли бы встряхнуться? — спросил он. — Это очень важная работа. Как вы собираетесь делать эти снимки, если все время пребываете в трансе?
— Бросьте, — вяло сказал Кэд. У него сильно болела голова и пересохло во рту.
— Браддок, наверное, был не в себе, когда нанимал такого горького пьяницу! А если дело сорвется, кто будет отвечать?
— Бросьте, — повторил Кэд, прикрывая глаза.
В аэропорту Шерман сдал багаж Кэда и протянул ему билет.
— Теперь начинается ваша работа. Бауман встретит вас в Женеве, но остерегайтесь, он не так терпелив, как я.
Кэд неприязненно посмотрел на него.
— Давайте не будем, — сказал он. — Мне наплевать на Баумана, на вас и даже на Браддока.
Когда самолет приземлился в Женеве, Кэд был совершенно пьян. Он вышел из самолета последним, и швейцарские таможенники посмотрели на него укоризненно.
Хорст Бауман ожидал его при выходе. Холодные злые глаза и тонкие губы не украшали его круглое, загорелое лицо. Видимо, Браддок и Шерман предупредили его, и он не был удивлен состоянием Кэда. Бауман был способен найти выход из любых ситуаций. Вот уже пять лет он был представителем «Шепота» в Швейцарии. Эта страна была наводнена всякими знаменитостями, и газета интересовалась их маленькими секретами. Бауман оказался наиболее способным корреспондентом. Он легко находил самые грязные помойки и с удовольствием разрывал их.
