— Что такое? Появляешься в пять утра, чтобы понюхать мою пушку?
Он ухмыльнулся, от ответа уклонился и сказал:
— Мак Грэг, ты всегда берешь оружие, когда идешь открывать дверь?
— Иногда. Все зависит от того, как у меня идут дела. В последнее время они идут не очень хорошо.
— Одевайся, Мак Грэг. Ты поедешь с нами.
— О чем ты говоришь? Что вы собираетесь мне пришить?
— Убийство, — мягко сказал Хаген. — Твой приятель, лейтенант Фаулер, послал меня за тобой. Он хотел бы с тобой поговорить. Ясно?
— Ясно, — ответил я. — Буду готов через десять минут.
— Управишься за пять.
— Спокойно, спокойно, не подгоняй меня, я измотался. Я не принял еще таблеток.
— Где ты был сегодня ночью, Мак Грэг?
— На благотворительном балу в клубе Дрейка.
— Тебя там кто-нибудь видел?
— Уйма людей.
— Давай, Пит, пошли, — сказал Хаген вежливо.
Полицейская машина привезла нас в северный район на 66 улицу. Это было недалеко от конторы Занга. Патрульные машины, полицейские в форме, детективы, фотографы из полиции и газет. Фары освещали тело, лежащее на тротуаре, прикрытое простыней. Полицейский как раз очерчивал тело.
На краю тротуара стоял детектив. Дон Фаулер, коп из отдела убийств и мой хороший знакомый. Стройный, загорелый, серебряные волосы. Ему было около пятидесяти. И он был честный и твердый человек.
Он сказал:
— Извини, Пит, что вытащил тебя среди ночи.
— Неважно. Я знаю, что ты не послал бы за мной Хагена, если бы не думал, что это необходимо.
— Это необходимо.
— Кто там у вас?
— А ты не догадываешься?
Это не был Виктор Ларкин, вряд ли они стали бы его перевозить.
— Нет, — ответил я.
— Иди сюда, Пит, — сказал Фаулер.
Я пошел за ним. Он наклонился.
— Джордж Занга, — сказал он и повернул край простыни. Мне было уже по-настоящему тошно смотреть на людей с перерезанным горлом. К этому не привыкаешь никогда, каждый раз это новый шок. Здесь работа была выполнена аккуратно. Лишь десятисантиметровый разрез над кадыком. Шея, галстук, рубашка, костюм были заляпаны грязью. Аккуратный разрез, но также ужасный.
— Красиво, а? — спросил Фаулер.
— С эстетической точки зрения не очень.
— Он сам вытворял такое, — заметил Фаулер. — У него была паршивая репутация, а прошлое еще паршивее.
— Паршивая, — повторил я.
И вдруг мне в голову пришла мысль.
— Он был также застрелен?
Фаулер выглядел озабоченным.
— Огнестрельная рана на пять сантиметров ниже сердца. — Он прикрыл труп простыней и встал.
— Откуда ты это знаешь, Пит?
— Предчувствую. Это второе убийство этого мясника, которое я вижу сегодня ночью. Первым был Виктор Ларкин. Я нашел его в мотеле «Камео».
— Так это ты сообщил об убийстве?
— Да.
— Почему ты не назвал своего имени?
— Мне было достаточно волнений для одной ночи. Я хотел отдохнуть от всего.
Фаулер понимающе кивнул.
— Хаген!
— Да, сэр.
— Скажи Пирсону, пусть позаботится об этом. Мы идем за угол пить кофе.
— Хорошо, сэр.
Хаген дал указания Пирсону и вернулся. Мы уселись в боксе и заказали кофе.
— Как провели отпуск, лейтенант?
— Прекрасно. Песок, солнце, море. Рыба хорошо клевала, — он вздохнул. — Слишком рано кончился.
Он помолчал.
— Хаген рассказал мне, чем ты занимался, Пит: о Брехеме, пропавшей девчонке, о Ларкине. А теперь Занга. Я думаю, что знаю, как все это было, но хотел бы знать всю историю от тебя. Хаген говорит, что ты был вчера вечером на благотворительном балу в яхт-клубе Дрейка.
— Это правда.
— Как долго ты там находился?
— Я приехал около половины одиннадцатого, а уехал около полуночи. Хочешь убедиться, не замешан ли я в этом деле, лейтенант?
— Предположим, Пит.
— Ты думаешь, что я имею что-нибудь общее с этими убийствами и убийцами?
— Нет, — ответил быстро Фаулер, — хотя иногда и кажется, что имеешь. Ты странно себя ведешь. Сначала тебя собирается убить Брехем, а ты не заявляешь об этом. Потом ты проникаешь к Занга, поднимаешь бешеную и большую суматоху, как будто между вами кровная месть. Кое-кто мог бы сказать, что у тебя есть мотив. Скажем, убить его раньше, чём он убьет тебя. Я правильно говорю?
— Правильно?!
— И еще кое-что. Ты ищешь Ларкина, находишь его и анонимно заявляешь об убийстве. Как ты теперь выглядишь? Ты всегда появляешься там, где убивают. Но ты не из таких, которые стреляют, а затем перерезают горло. Это не твой стиль. Это работа, скорее всего, какого-то психопата.
— Спасибо, твое доверие меня успокаивает.
— Не за что, теперь пара вопросов. Как ты выяснил, где искать Ларкина?
— От торговца наркотиками Баззи Клинтона.
— Где он?
— Он живет в дыре, которая называется «Болеро». Вряд ли он признается.
Фаулер кивнул:
— Послушаем все с начала.
Я рассказал ему все, что ему нужно было знать. Было уже поздно, чтобы что-то утаивать.
Фаулер проворчал:
— Я хочу, чтобы ты рассказал обо всем, что ты делал вечером, где ты был, во сколько, куда пошел, во сколько ушел?
Я рассказал о квартире Рассека и почему был там.
— Ты хочешь проверить, есть ли у меня алиби? Правильно?
Он пожал плечами.
— У Вилли тебя естественно никто не видел?
— Естественно, нет, — ухмыльнулся я. — А ты хочешь алиби?
— Я ничего не хочу, Пит. Я не мэр города и не начальник полиции. Для меня ты совершенно чист, но тут есть люди, перед которыми я отвечаю. Вы с Занга были враги? Да или нет?
— Да, но как насчет всех остальных, которым он напакостил.
— Возможно, только это было раньше. А сегодня речь идет о тебе. Хаген сказал, что ты пошел открывать дверь с пистолетом в руке? Кого ты ждал?
— Зазвонил звонок и кто-то стал ломиться ко мне в двери. Как я мог знать, кто это? У меня не выдержали нервы, я давно не высыпался. Я пошел открывать с пистолетом только, потому, что у меня нет пулемета.
Даген рассмеялся. Фаулер сурово посмотрел на него. Было похоже, что он озабочен и это не нравилось мне. Я махнул официанту и заказал еще кофе.
— Пит, нам нужно твое заявление.
— Только не сегодня ночью, — взмолился я.
— Тогда завтра днем. Я буду ждать.
— Приду обязательно, — сказал я.
Я остался сидеть там. Оба полицейских вернулись к Занга.
Было семь утра, когда я вернулся домой. Я лег и мгновенно уснул.
Зазвонил телефон. Я проснулся. Спал я ровно двадцать одну минуту.
— Не ори, не ори, ты дурак, — сказал я.
Он не принимал меня всерьез. Я вылез из кровати, дотащился до него и пробормотал:
— Слушаю.
— Телефонный сервис? — весело ответила девушка на другом конце провода.
— Кто там еще?
— Ну, не ворчите с самого утра.
— Слушай, мне не хотелось бы, чтобы я уснул прямо на месте. Говорите, что вам нужно сказать, я не спал всю ночь.
— Гуляка, — весело сказала она. — Звонила миссис Дженнингс. Вам следует немедленно связаться с ней.
— Что еще?
— Больше ничего, гуляка, — весело сказала она и положила трубку.
Я пошел в ванную, сунул голову под струю воды и долго держал ее так, потом вытер полотенцем и подошел к телефону. После двух попыток я дозвонился до нее.
— Мистер Мак Грэг, — сказала она. — Я решила, что в дальнейшем не нуждаюсь в ваших услугах.
— Вивиан вернулась?
Она не ответила.
— Чек вы получите завтра по почте.
— Еще относительно вашей дочери, миссис Дженнингс. Ночью убили Ларкина.
— Я слышала об этом по радио. Не скажу, чтобы это огорчило меня.
— Вы наняли меня, чтобы я нашел вашу дочь. Ночью она была с ним. Она сейчас дома?
— Но, мистер Мак Грэг, — сказала она начальственным тоном, — разве вы не поняли? Вы получите свои деньги и это все. Вы прекрасно это понимаете и прекратите расследование.
— А где Вивиан?
— Это уже не должно волновать вас.
— Это будет интересовать полицию. Ночью она была с Ларкиным. Может быть, она знает, кто убил его.
— К чему вы клоните, Мак Грэг?
— Я хочу довести дело до конца.
— Оно уже окончено. Вы работали на меня, а теперь я вас увольняю. Никому до этого нет дела.
— Мне есть. Что общего имеет Уильям Рассек с исчезновением вашей дочери?
— Уильям Рассек? Я вас не понимаю.
— Уильям Рассек в действительности Ларкин, брат Виктора. Они работали вместе.
Прошла долгая пауза.
— Мистер Мак Грэг, приезжайте сюда, прошу вас. Я думаю, что смогу вам все объяснить.
— Я буду у вас через час.
Я побрился, оделся и поехал к ней. Слуга сказал, что миссис Дженнингс вернется через час.
— Она сказала, куда поехала?
— Нет, сэр.
— Давно она уехала?
— Она поехала сразу после того, как вы звонили ей, сэр. Она казалась очень взволнованной и торопилась.
