Айлер хотел было что-то возразить против моей формулировки и красноречиво тыкал в свое расцарапанное лицо. Но улыбка Футта показал ему, что все бессмысленно, и умолк.
Пленка была прослушана: картина стал совершенно ясна. Лефф и я кивнули друг другу. Я выключил магнитофон, чтобы в дальнейшей записи не фигурировало имя Хоша.
— Итак, кое-что прояснилось. Теперь перейдем к смерти Ахмеда Хамула.
— Секундочку, господин Каянкая, — остановил меня прокурор. — Все, что вы рассказали, звучит правдоподобно. Я только не могу понять, почему здесь находятся трое подозреваемых. В моих записях фигурируют только Футт и Айлер. Могу я спросить, какую роль в этой истории играет Георг Хош?
— Он похищал героин со склада полицейского управления. В круг его должностных обязанностей входило уничтожение конфискованных товаров. Однако он уничтожал не все. Но лучше сами спросите его об этом.
Прокурор кивнул Хошу.
— Господин прокурор, вы, наверное, мне не поверите, но я совершенно потрясен… Я не знаю, что и думать. Все это невероятно… я потрясен, что влип в такую отвратительную историю. Это ужасно!..
— Выражайтесь, пожалуйста, яснее.
— Я ничего не знал!
— Прекрати, Георг! Противно смотреть на тебя! Возьми себя в руки!
Футт ударил кулаком по столу. Он понял, что проиграл, и хотел побыстрее закончить беседу.
— Спокойно! — осадил я его. — Господин Хош, продолжайте!
Мое предложение насчет секретных служб Хошу явно понравилось. Он рассказал, что четыре года назад Футт пригласил его на работу в отдел наркотиков и вскоре посвятил его в свои отношения с секретными службами, пояснив, что иногда наркотики используются при расследовании некоторых дел. Но, учитывая специфику деятельности этих органов, он не может вдаваться в детали. Потом Хош припомнил, что Футт определил его на место заведующего складом, ответственным за уничтожение конфиската. Тем самым он действовал якобы в интересах спецслужб. Все эти годы он, Георг Хош, с чистой совестью и уверенностью в том, что честно служит государству, похищал героин. После того как Футт перешел на работу в криминальную полицию, Хошу стала не совсем понятна его задача, но, в конце концов. Футт был его начальником, когда ставил его на эту работу, а кроме того, спецслужбы… Тут все возможно. Подобные истории описаны и в книжках про ФБР, так что все может быть.
— Кстати, недавно господин Футт сказал, что на некоторое время придется приостановить поставки героина: якобы потребности в них пока нет. А почему, я не понял, — закончил Георг свою печальную повесть.
Хош четко придерживался моего сценария. Он сыграл роль лучше, чем я ожидал от него.
Футт, слушая его, фыркал от возмущения.
— Ну и артист! Разыграл настоящую комедию. Не ожидал от тебя такого таланта.
Прокурор переводил растерянный взгляд с одного на другого и, наконец, на меня. Он потерял нить дела.
— Прекратите, Футт! Мы сейчас расследуем убийство Хамула, а потом у вас будет достаточно времени смеяться.
Футт ограничился саркастической ухмылкой.
— Ахмед Хамул был обнаружен в районе вокзала, на заднем дворе. Его убили в пятницу вечером, пятого августа, около шести часов. Вышеупомянутая Ханна Хехт сообщила, что Ахмед хотел завязать с торговлей наркотиками, доказательством чему служит оплаченный первый взнос за дом, куда Хамул хотел переселиться вместе со своей семьей, чтобы избежать преследования со стороны своих прежних подельников. К сожалению, ему это не удалось.
Георг Хош патетическим жестом схватился за лоб.
— Теперь я все понял. Конечно, все ясно. Вы клоните к тому, что Ахмеда Хамула надо было ликвидировать, чтобы я спрятал концы в воду. Тогда бы не было никакого торговца конфискованным героином.
Я постепенно направлял разговор Харри Айлера. С криком он собрался было вскочить и броситься на Хоша, но я залепил ему пощечину.
Прокурор встал со своего стула и глубоко вдохнул.
— Очень сожалею, — обратился я к нему, — но иначе не получается. Садитесь пожалуйста, скоро закончим.
— Должен признаться, я как-то не привык к такому обращению с людьми…
— Вообще-то я тоже не привык. Вы все записали? Последнее доказательство вы получите, когда выясните, чем занимался Харри Айлер пятого августа в шесть часов вечера. В остальном, я думаю, все ясно.
— Вы правы. Ордера на арест будут сейчас же готовы.
— Тяжкие телесные повреждения в трех случаях вы можете также занести в протокол.
Я протянул прокурору письмо Ханны Хехт с угрозами. Он с удивлением прочел его.
«ФУТТ, УБИЙЦА, ДЕРЖИ НАГОТОВЕ ОДИН МИЛЛИОН И ОДИН КИЛОГРАММ. МЫ СКОРО ТЕБЯ НАВЕСТИМ!»
— Что это все значит?
— Ханна Хехт, подружка Ахмеда Хамула, знала тех, с кем он был связан. После того как его прикончили, она заподозрила людей, которых мы здесь видим, в его убийстве, и хотела прибегнуть к шантажу.
— А что за тяжкие телесные повреждения?
— Я нашел здесь этот листок и сразу же помчался к Ханне Хехт. Там как раз находился Айлер, чтобы выполнить свою «благородную» миссию. Ханна и ее сутенер находятся в больнице. Можете их навестить.
— Я просто обязан сделать это, — кивнул прокурор. — Это важные свидетели.
— Третий случай — это я. Вообще-то мое лицо не всегда такое безобразное, как сейчас, можете мне поверить.
— Вот как?
— Футт решил сам заняться делом Хамула, чтобы потом положить его под сукно, но он не предполагал, что вдова убитого обратится к частному детективу. Вначале я получил письмо с угрозами. Они требовали, чтобы я отказался от расследования, а вечером того же дня меня чуть было не сбил «фиат». Вчера, наконец, мне нанесли визит два чудовища с газовыми пистолетами, задымили мой офис и превратили мое лицо в месиво. Предоставляю вам право решать, как поступить в этом случае.
Хош бросил на меня благодарный взгляд.
— Я могу позвонить своему адвокату? — спросил Футт.
— Разумеется.
Мы обменялись улыбками. Футт явно не хотел выглядеть проигравшим — тем более турку.
— Прежде чем вы позвоните адвокату, — сказал я, — пойдемте вместе с господином прокурором в вашу спальню. Покажете нам свое спортивное снаряжение.
— Мне надо было раньше лишить вас лицензии! — не сдержался он.
— Не стоило вам заниматься такими темными делишками.
Прокурор тронул меня за плечо.
— А зачем, собственно, надо осматривать спортивное снаряжение?
— Это будет нелишним.
Мы прошли в соседнюю комнату, и Футт вытряхнул свой рюкзак. На пол к ногам прокурора посыпались запаянные в целлофан пакетики с героином. Прокурор все понял и взял их в качестве вещдоков.
— Теперь могу позвонить?
На этот раз улыбнулся только я.
— Разумеется, господин Футт. Но сперва вызовите полицейский наряд, чтобы арестовать торговцев наркотиками. Вы знаете, кому надо звонить в таких случаях.
Когда Футт вышел, прокурор пожал мне руку.
— Хорошая работа.
— Спасибо. Теперь ваш черед, — сказал я.
— Можете на меня положиться.
В ожидании полицейского наряда мы занимались тем, что защищали Хоша от Харри Айлера, который время от времени набрасывался на Хоша, а еще пытались выманить фрау Футт из ее комнаты. Она заперлась там наглухо и не желала выходить.
Футт задумчиво курил сигару. Я смешал себе виски с содовой и подсел к нему.
— Это вы научили Хоша разыграть этот спектакль? — спросил Футт.
Я промолчал.
Он не смотрел в мою сторону.
— Сейчас он выкрутится, но на суде я все скажу.
— Я знаю.
— Не думал, что Хош такой дурак и все выболтал вам. Не ожидал от него.
— Он запаниковал. Мне даже на руку, если вы на суде разорвете друг другу глотки… А почему, кстати, вы меня не прикончили тогда?
— Хороший вопрос. Тогда бы я навлек на себя серьезные подозрения в убийстве Ахмеда Хамула.
— Глупо, что приходится открещиваться от убийства, к которому не имеешь никакого отношения.
— М-мм.
Раздался звонок, и в дверь вломилась бригада полицейских, которые больше напоминали толпу дикарей. После того как прокурор объяснил им, в чем дело, они впали в полный ступор. Арестовать комиссара криминальной полиции Футта как торговца наркотиками и его коллегу Харри Айлера как убийцу — с такой задачей они еще не сталкивались. Нельзя же так просто бросить в каталажку своих коллег, здесь наверняка какое-то недоразумение. В конце концов Футт сам вынужден был дать пояснения и санкционировать арест. Ворча, что лучше бы арестовать этого турка, бригада вместе с прокурором и задержанными покинула квартиру и направилась в следственную тюрьму.
Остались лишь Лефф, фрау Футт и я.
Мы все-таки извлекли комиссаршу из ее укрытия, поставили перед ней бутылку виски и распрощались с ней.
