— А при чем здесь Маккьюни?
— В заявлении о его исчезновении сказано, что он владеет автомобильным агентством. Я даже звонил туда как-то. Называется оно «Маккьюни моторс компани».
— Подержанные автомобили?
— Новые, исключительно новые.
Сэмсон стремительно вышел. За те десять минут, что его не было, я успел просмотреть принесенную им стопку некрологов.
— Похоже, все сходится, — сообщил он по возвращении, — «Маккьюни моторс» действительно занимается «кадиллаками». Мы поступим следующим образом. — Сэмсон заметно оживился. — Нельзя действовать в открытую, чтобы не спугнуть Черри и его подручных. В агентство Маккьюни я послал Роулинга. Кстати, он просил передать, что весьма признателен тебе за лишние хлопоты.
— А ты бы объяснил ему, что меня прокляли еще при рождении, да и родился я под мрачным знаком...
— Да ну тебя к черту, он шутил. Роулинг собирается выдать себя за клиента, подыскивающего новый «кадиллак». Ему якобы приглянулся голубой автомобиль с откидным верхом, который он видел на стоянке агентства.
— Вообще-то трудно поверить, что это та самая машина.
— Не исключено. Коль «кадиллак» в агентстве, естественно, Роулинг, как клиент, может его внимательно осмотреть. К тому же, если все обстоит так, как ты тут расписывал, подельники Черри должны считать себя чистенькими, как после бани. Особенно после того, как прочитают утренние газеты.
— Еще бы. Вполне может статься, что в агентстве Маккьюни и не догадываются об их делишках.
— Роулинг уже на пути туда. И если он что-то нашел, мы вскоре об этом узнаем.
Сэмсон снова исчез — на час с лишним. Вернулся он с Биллом Роулингом, который что-то держал в правой руке. Поздоровавшись, Билл небрежно сунул мне комок черной клейкой ленты.
— Будь я проклят, — улыбаясь, сказал я. — Наверное, эти самоуверенные мерзавцы даже не потрудились вымыть машину.
Роулинг пожал плечами.
— Ну, таких деталей я не разглядел. Я перебрал еще с полдюжины машин, но в конце концов решил ничего не покупать. Если бы я обнюхал один «кадиллак», они могли бы заподозрить неладное.
— Не хотелось бы, чтобы он исчез...
— Не беспокойся. Там за ним приглядит Фини. Никуда твой «кадиллак» теперь не денется. — Немного помолчав, он добавил: — Кстати, по пути сюда я заскочил в лабораторию. Пороховые вкрапления на одежде и теле Ковина не соответствуют пороху, который используется в патронах твоего кольта. С тебя причитается.
— Вот это просто здорово! А что за порох?
— Они пока точно не знают, но, похоже, от патронов для дробовика.
В моей разбитой голове робко зазвучала торжественная мелодия.
— Ну конечно. Теперь понятно, как они ухитрились выстрелить моей пулей. Я думал, они использовали гильзу от пистолетных или револьверных патронов, но гильза от дробовика подходит как нельзя лучше. Скорее всего, хитрожопые умельцы стреляли именно из дробовика. С очень коротко обрезанным стволом.
Я вздохнул. До сих пор, пока напряжение разом не схлынуло, я почти не осознавал, до какой степени натянуты мои нервы. Как-то сразу обмякнув, я мешком опустился на край кровати.
— Ну что ж, — пробормотал я, — согласен. Это очень милая и комфортная тюряга. Но мне вроде как бы захотелось убраться отсюда.
Билл и Сэмсон с улыбкой переглянулись.
— Ну и выкатывайся.
Грубовато, но грех обижаться на друзей.
* * *
Я на свободе. Чудесное ощущение. Нельзя, правда, сказать, что свободен как птица, поскольку обвинения с меня еще не сняты, но все же — не за решеткой. Официально я оставался под надзором полиции, что с технической точки зрения означало продолжение ареста. Черт с ним, главное — не в камере.
Мы с Роулингом разместились на заднем сиденье радиофицированного полицейского автомобиля, который вел Сэмсон. Рядом с ним устроился мало знакомый мне офицер, Байли. Мы направлялись в заведение братьев Рэнд, то есть на кладбище, до которого оставалось уже совсем немного.
Там-то и должны закончиться мои поиски, если только не начнется скандал. Скандалище может обернуться настоящим позором не только для меня, но и для Сэмсона, а также всех тех, кто имел хоть какое-то отношение к нашей авантюре. Если я ошибся, то мало того, что меня немедленно вернут за решетку, — Сэмсону тоже несдобровать. И хотя Роулинг и остальные всего лишь выполняют его приказы, их тоже ждут упреки, а то и взыскание. Да, Сэмсона, своего друга, я втянул в это дело по самые уши. И меня вдруг стал колотить запоздалый мандраж.
Мне показалось, что я больше ни в чем не уверен.
Тогда в камере, когда после полосы неудач во мне вдруг вспыхнула надежда, я чуть не плясал от радости. Ведь все тютелька в тютельку сошлось, как зубчики застежки-"молнии". Не зажмет ли меня самого в эту «молнию»?
Мои тревожные мысли оборвал голос Сэмсона:
— Первая машина уже должна быть на месте. Черт, я надеюсь, Скотт, ты отдаешь себе полный отчет, во что ты нас всех втравил?
— Я... э... да. Надеюсь, отдаю.
В первой машине, упомянутой Филом, находились еще два офицера. Им было поручено по прибытии в похоронное бюро задать кое-какие вопросы его сотрудникам, но, естественно, никого не арестовывать. Во всяком случае, пока не обнаружены доказательства преступления. Главная их задача — не позволить никому из присутствующих позвонить из офиса. Нельзя было допустить, чтобы о нашем налете стало известно Черри или кому-либо из тех, кто связан с ним.
— Знаете, — обронил я угрюмо, — после таких передряг мне больше никогда не захочется видеть ни одного кладбища. Даже собственной могилы.
Никто не ответил, но, казалось, все разделяли мои чувства. Похоже, я слегка трусил — может, пока еще не поздно, действительно остановиться и повернуть назад? А дальше? Выбора не было, так что стоило рискнуть, а там будь что будет.
Мы въехали на территорию кладбища. Первая полицейская машина уже стояла перед великолепным зданием обители смерти.
Когда мы остановились, со стороны парадного входа подошел один из полицейских в штатском. Он обратился к Сэмсону:
— Кроме Трупенни, здесь никого нет, капитан. У нас все под контролем. Когда мы предъявили постановление об эксгумации, он здорово растерялся. Я даже подумал, не стало ли ему плохо.
Сэмсон, обернувшись, многозначительно посмотрел на меня, потом обратился к офицеру:
— Он говорил что-нибудь?
— Очень возмущался — недопустимо, мол, раскапывать могилы. Он назвал это самоуправством, осквернением последней обители усопших. Грозился, что подаст на нас в суд, расскажет обо всем газетчикам и устроит громкий скандал.
Сэмсон снова оглянулся на меня; его карие глаза были холоднее арктического льда — в случае конфуза газетчики и впрямь растерзали бы полицейских в клочья.
Офицер тем временем заканчивал свой рапорт на более мажорной ноте:
— Когда Трупенни понял, что мы просто так не отступимся, он сразу сник и с тех пор не проронил ни слова.
— Ну ладно, — сказал Сэмсон. — Была не была — начали.
* * *
День выдался на загляденье: теплый, с легким освежающим ветерком, на голубом небе — ни облачка. Слегка колыхавшиеся листья деревьев услаждали слух мягким шелестом; дружно зеленела сочная трава. Обычно май приносит в Лос-Анджелес хорошую погоду, а сейчас и время дня стояло лучшее — два часа пополудни.
Штыковая лопата с хрустом врезалась в грунт... еще раз... и еще... С могилы сняли прямоугольный кусок дерна и аккуратно отложили в сторону.
Стоявший рядом со мной Сэмсон яростно попыхивал сигарой. Дурной признак. Не глядя на меня, он спросил:
— Ты уверен, что это та самая могила, Шелл?
— Я... видишь ли, Фил...
— О боже, не надо. Лучше ничего не говори.
Я отошел немного и снова осмотрел надгробие; вытесанная надпись гласила: «Джозеф Джадсон, 14 сентября 1919 года — 13 мая 1961 года».
Я вернулся к Сэмсону.
— Да, эту могилу я и имел в виду. Эту или Алисы Монс. Если... если я не ошибаюсь.
— Лучше бы здесь, — мрачно заметил Фил. — И хорошо бы ты не ошибся. Другой не будет, Шелл. Только эта.
Я отлично понял, что он имеет в виду. Нам никто бы не позволил перекапывать все кладбище, разрывая одну могилу за другой, и если окажется, что наша затея — пустой номер, то к следующей нам не дадут даже прикоснуться.
— Послушай, Шелл, — заговорил Сэмсон. — Ты считаешь, что никакого Джозефа Джадсона здесь нет?
— О нет. Он-то там.
С могилы уже сняли весь дерн, и теперь полетела земля. Работали споро. Хотя день выдался теплым, меня по-прежнему слегка знобило. Наконец лопата задела крышку гроба. У меня перехватило дыхание. Странно, но когда лопата заскребла по крышке, все — Сэмсон, Роулинг и двое офицеров — дружно повернули головы и посмотрели на меня. Я не сводил глаз с зияющей ямы, казавшейся на ярко-зеленом фоне дерна бурым входом в преисподнюю.
