Я замер. Я совсем забыл, что Кац мог бы пришить мне это дело. Да, хорошо, что его убили.
– О'кей, Мо, – сказал я. – Я иду спать. Послушай, я нашел Марди. И мы на время спрятались. Я почитаю газеты, а после суда мы вернемся. Я боюсь, что мою детку впутают в это дело.
– Хорошо, передай ей мой привет. Она умная девушка.
– Всего хорошего, дружище, – и я повесил трубку.
Я влетел в комнату. Марди сидела на постели и ждала меня. Я заметил какое-то странное выражение в ее глазах. Я ей ничего не сказал и начал раздеваться.
– Я разговаривал с Эдди, – сказал я, когда разделся. – Он сильно возбужден. Спенсер в тюрьме, и нам с тобой больше не о чем беспокоиться.
– И Лу Куртис тоже в тюрьме?
Я изумленно уставился на нее.
– Лу Куртис? А почему ты беспокоишься о нем? Эдди сказал, что все они в тюрьме.
– Но он прямо сказал, что Лу Куртис в тюрьме? – Голос ее звучал очень твердо.
Я присел на постели.
– Что заставляет тебя интересоваться им… больше, чем остальными?
Она странно посмотрела на меня и покачала головой.
– Мне просто захотелось узнать.
За этим что-то крылось, но я не хотел давить на нее.
– О Куртисе он не упоминал, но он сказал, что все в тюрьме.
Она вздохнула. Я почувствовал, что не смогу уснуть.
– Расскажи мне все, милая, – мягко попросил я.
Она посмотрела на меня испуганными глазами.
– Ник, ты любишь меня? Ты в самом деле любишь меня? Не только вчера и сегодня, но и завтра ты будешь любить меня?
Я обнял ее.
– Ты навсегда моя, Марди.
– И готов сделать для меня что-то такое, чтобы доказать свою любовь?
– Конечно! – кивнул я. – Но что ты имеешь в виду?
– Я хочу, чтобы мы уехали и никогда не возвращались в этот штат. Мы уедем далеко-далеко, начнем все сначала. Ты готов это сделать для меня?
– Ты хочешь никогда не возвращаться сюда?
– Да.
– Но, Марди, мы же должны на что-то жить. У меня здесь все связи. Я очень долго жил здесь. Меня здесь знают. Я увезу тебя отсюда до суда, но потом мы приедем сюда, чтобы зарабатывать на жизнь.
Она покачала головой.
– Деньги не имеют никакого значения. У меня есть все, что нам понадобится. – Она достала длинный конверт и протянула мне.
– Посмотри, вот это – тебе.
Я открыл конверт и удивился. Там лежали облигации. Двадцать тысяч долларовых облигаций. Я отложил конверт и уставился на Марди.
– Это мои облигации, – сказала она неприятным голосом. – Их хватит нам с тобой, чтобы уехать и начать все сначала.
– Но Марди, это слишком большая сумма для такой девушки, как ты. Где ты их взяла?
– В «Маккензи» Я собрала все, что мне давали за молчание. Спенсер…
– Я понимаю.
Она заплакала.
– О, Ник, скажи, что ты возьмешь эти деньги и уедешь со мной. Ну, пожалуйста…
Я сунул конверт под подушку.
– Может быть, мы отложим поездку до завтра? – предложил я. – Утро вечера мудренее, и мы все обсудим на свежую голову.
Я почувствовал, как напряглось ее тело.
– Нет, это надо сделать сейчас. Я не могу спать. Я должна знать. Это так важно для меня.
– Но почему, Марди? Почему ты хочешь скрыться?
– Но ты потеряешь меня, если вернешься назад, – зарыдала она. – Я не могу сказать тебе почему, но я чувствую, что это случится. Ты должен сказать сейчас же.
И поскольку хотел ей счастья, и потому, что знал, что она любит меня так же сильно, как и я ее, я дал ей слово.
– Ты действительно так сделаешь?
– Да. Мы возьмем машину и поедем на побережье. Мы снимем небольшой домик с садом около моря и будем вдвоем, только ты и я.
– А ты будешь счастлив?
– Конечно, я буду счастлив. Я найду, чем заняться.
Лежа в темноте, я неожиданно подумал, что это и в самом деле великолепная идея. Деньги у нас есть, будем иметь дом и будем принадлежать друг другу.
Глава 20
Снова у Мейсона неприятности
Мы нашли приют в нескольких милях от Санта-Моники. Это было небольшое приятное местечко, типа тех, которые любят посещать кинозвезды на уик-энде. Как только мы увидели его, оно нам сразу же понравилось. Сад выходил к морю, и, если вы вздумали купаться, вам достаточно открыть ворота в отеле и вступить на мелкий желтый песок. Море было рядом.
В доме было две спальни, большая гостиная, которая выходила на веранду, причем веранда была построена вокруг всего дома. Сад был достаточно большой и скрывал дом от дороги. Плата была очень высокой, но мы не задумываясь сняли дом.
Возможно, мне следовало бы осторожнее тратить деньги Марди, но я не думал об этом. Если бы у меня были деньги, я бы хотел, чтобы Марди ни в чем не знала нужды. Но деньги были ее, и тем более я не хотел, чтобы она в чем-то нуждалась.
Мы великолепно проводили время в этом доме. Неделю мы потратили на то, чтобы все привести в порядок. Мы даже выбили ковры. Когда все было в порядке, мы почувствовали приятную усталость.
Море и солнце оказали на Марди хорошее влияние. Она перестала чего-то бояться, нерешительность ее исчезла. Она была счастлива. И я тоже никогда в жизни не был так счастлив, как в эти дни.
Мы вставали рано утром и бежали купаться. Вокруг никого не было, и мы часами плавали в голубой воде. На Марди был белый купальник, который великолепно оттенял ее загорелую кожу.
Через пару недель нашего счастья она сказала мне:
– Ник, ты должен начать работать.
Я только что вылез из моря, а она лежала на песке и загорала.
– Что касается меня, то я всегда готов, – отозвался я. – Но надо осмотреться и узнать, что я смогу найти.
Марди встала на колени и наклонилась надо мной.
– Ник, – сказала она, – я уже думала об этом. Почему бы тебе не написать книгу?
Я изумленно уставился на нее.
– Книгу? Но, черт возьми, я не умею писать книги.
Она покачала головой.
– Ты никогда не пробовал? – Это правда, я никогда не пробовал. – Ты же знаешь, как расходятся некоторые романы. Почему бы тебе не попробовать написать и посмотреть, что получится?
– Да, но надо знать, о чем писать. Я полагаю, что написать роман не так просто.
– Почему бы тебе не написать о репортерах? Ты знаешь их жизнь, и мне кажется, что ты смог бы сделать книгу.
В этом что-то есть. Я сел и задумался. У Эдди такое прошлое, что его хватило бы на три романа, да и у меня самого есть кое-какой опыт. Марди поняла, о чем я думаю, и возбужденно захлопала.
– Ой, Ник, это было бы прекрасно. Тебе не пришлось бы уезжать от меня. Я все время была бы рядом с тобой, готовила еду, штопала носки, а ты сидел бы и писал…
Я улыбнулся.
– Невеселая жизнь для тебя…
– Не говори так. Посиди здесь и подумай, а я пойду домой и приготовлю завтрак. Я позову тебя.
Ну и я стал думать об этой идее, и чем больше я думал, тем больше она мне нравилась. Прежде чем жена позвала меня, мне уже не терпелось сесть за работу. Я вернулся домой и позавтракал. Потом я стал обдумывать замысел будущей книги и сделал наброски. С набросками я направился на кухню, где была Марди. Я рассказал ей свой замысел, и она внимательно выслушала меня.
– О'кей, милый, – сказала она. – Теперь надо достать машинку, и я буду печатать для тебя.
Через два месяца книга была готова. Если бы не Марди, я бы ни за что не написал ее. Иногда она мне казалась настолько плохой, что у меня опускались руки и мне хотелось сжечь ее. Но Марди всегда подбадривала меня.
Когда я закончил книгу и прочел ее, понял, что у меня все же кое-что получилось. Конечно, бестселлером она не будет, но все же довольно неплохо для первого раза.
– Это только начало, – сказала Марди. – Ты будешь писать и писать, и скоро станешь знаменитым.
Я улыбнулся ей.
– Ты рано радуешься, Марди. Ее еще могут вернуть обратно с отказом.
Но права оказалась Марди. Рукопись обратно не вернули, а через два месяца из Нью-Йорка, куда я послал рукопись, пришло письмо от редактора одного из издательств, что моя книга понравилась и будет напечатана. Меня просили приехать для переговоров.
Я не ожидал, что так скоро услышу ответ. В это время мы с Марди красили наш дом. Марди настаивала на моем отъезде и уверяла меня, что сама сумеет закончить работу. В этом я не сомневался: я знал, что с ней ничего не случится. Мы были в курсе, что суд состоялся, и Спенсер со своей бандой надолго сел за решетку. Марди уже начала забывать об этом деле.
Итак, я сел в поезд и поехал на запад. Марди осталась одна дома. В издательстве меня приняли прекрасно, выдали солидный аванс и заключили со мной контракт еще на две книги. Я решил не задерживаться в Нью-Йорке и, как только контракт был заключен, оформлен и подписан, взял такси и помчался на вокзал. До отхода поезда до Санта-Моники оставалось два часа, и я решил зайти в бар, чтобы немного выпить. Первым, кого я там увидел, был полковник Кеннеди.
– Вот это сюрприз! – воскликнул он.
– Вы правы, полковник, – сказал я, пожимая ему руку. – Я очень рад, что встретил вас, я вам так благодарен.
Мы заказали выпивку и уселись за столик.
