Глядя на него, он остановился как вкопанный и почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились.
Красная луна!
Черное небо!
Оранжевый песок!
Он подошел поближе к витрине. «Черт возьми! – подумал он. – Неужели предсказание старой пьяницы сбылось?»
Он вспомнил, что в прошлом году она вывела его на след убийцы – тот, как она и предсказала, торговал апельсинами.
Он вспомнил, что сказала Долорес: «Руки художника…»
Может быть, человек, нарисовавший этот пейзаж, и есть убийца, которого он ищет?
Он долго колебался, потом решительно вошел в галерею.
Луи де Марни был обижен. Кендрик считал, что в субботу во второй половине дня галерея должна быть открыта. Кроме того, он считал, что Луи, как старший продавец, обязан работать, в то время как другие продавцы отдыхают. И это было совершенно несправедливо. Конечно, восемь месяцев назад одна старая дура, проходя мимо, зашла и купила миниатюру Гольбейна – прекрасную подделку – за шестьдесят тысяч долларов. С того времени никто не посещал галерею в субботу во второй половине дня. Но Кендрик был полон оптимизма.
– Никогда не знаешь, дорогой, – сказал он Луи, – в какое время сюда заглянет простофиля. В конце концов, у тебя есть воскресенье и четверг. Что тебе еще нужно?
Сейчас Луи не только обижался, но и был возмущен, так как ему пришлось отправиться на машине на виллу Грэга, где явно пьяный мажордом передал ему завернутое полотно. Когда он снял упаковку, перед ним оказался один из пейзажей Криспина.
– Это же нельзя выставлять! – воскликнул он. – Смотри!
Кендрик посмотрел на пейзаж.
– Слишком авангардно, – произнес он, стаскивая парик, чтобы вытереть череп платком.
– Авангардно? – возмутился Луи. – Да это же инсульт в живописи!
– Выстави его в витрине, дорогой, – сказал Кендрик. – Никогда нельзя предсказать результат.
– Я могу предсказать, – заявил Луи. – Это полотно может попортить репутацию галереи.
– Успокойся, Луи, – ответил Кендрик. – Выстави его в витрине! Я ему сказал, что выставлю, и это надо сделать. – Он похлопал Луи по плечу. – Не забывай, дорогой, что он должен нам сорок тысяч долларов. Поставь картину в маленькой витрине. Одну.
Покачивая головой, он вернулся в свой кабинет.
Луи освободил маленькую витрину и поставил туда картину Криспина. Кипя от бешенства и негодования, он вернулся за свой стол.
Пытался отвлечься, перелистывая журнал для гомосексуалистов, и в этот момент в галерею вошел Лепски.
Подняв глаза, Луи насторожился. Он знал в лицо и по именам всех фликов в городе, и ему была известна репутация Лепски. Ногой он нажал спрятанную под ковром кнопку. Кендрик увидел, как зажегся красный свет на его столе, и сразу же понял, что в галерее полиция. Это его не обеспокоило. Однако он был удивлен. Полиция не заходила к нему вот уже шесть месяцев. Он поднялся с кресла, подошел к венецианскому зеркалу, поправил парик и потом слегка приоткрыл дверь, чтобы послушать.
Луи встал. На его мышиной мордочке сияла улыбка.
– Инспектор Лепски! Позвольте угадать? Вы ищете подарок для своей очаровательной супруги! Годовщина свадьбы! Ее день рождения! Хорошо, что вы пришли к нам. У нас есть все, что вам нужно! Для вас, инспектор Лепски, мы можем сделать скидку. Позвольте показать вам кое-что.
Несколько смущенный таким приемом, Лепски колебался. Луи танцующим шагом прошел перед ним, открыл витрину и достал инкрустированную брошь.
– Ваша жена будет от нее без ума, инспектор Лепски! – сказал Луи с энтузиазмом. – Посмотрите! Итальянское украшение шестнадцатого века! Как ей будут завидовать знакомые! Эта брошь уникальна! Любому другому, кроме вас, я не отдал бы ее меньше чем за тысячу долларов! Но для вас пятьсот! Подумайте о радости, которую вы доставите своей жене!
Лепски взял себя в руки. Он посмотрел на Луи своим знаменитым «полицейским» взглядом.
– Картина в витрине, с красной луной, чья она?
Луи дернулся, посмотрел на него, открыл рот, но быстро взял себя в руки.
– Какая проницательность! Разумеется, такая замечательная картина приведет в восторг вашу обворожительную супругу.
– Я не собираюсь покупать ее, – пробурчал Лепски. – Я хочу знать, кто ее нарисовал.
– Вы не хотите ее покупать? – сказал Луи, притворяясь изумленным.
– Я хочу знать, кто ее нарисовал.
Кендрик решил, что пришло время и ему появиться на сцене. Он направился в зал. В оранжевом взлохмаченном парике он выглядел настоящим монстром.
– Не может быть! – воскликнул Кендрик. – Инспектор Лепски! Добро пожаловать в мою скромную галерею! Вы интересуетесь картиной, выставленной в витрине?
– Я спросил, кто ее нарисовал, – сухо сказал Лепски.
– Кто ее нарисовал? – Кендрик поднял брови. – Вы интересуетесь современным искусством? Вы совершенно правы. Сегодня вы покупаете картину, а через несколько лет ее стоимость возрастет в три раза.
Лепски издал звук, напоминающий падение гравия на асфальт с десятиэтажного дома.
– Речь идет о полицейском следствии. Кто нарисовал ее?
Чтобы дать время Кендрику, Луи влез в разговор:
– Он говорит о пейзаже с красной луной, дорогой.
Кендрик покачал головой, поднял парик и снова опустил его на голову.
– Конечно. Кто автор этой картины? Ах! Вы хотите невозможного, инспектор Лепски. Я, к сожалению, не знаю.
– Как это не знаете?
– Если мне память не изменяет, один художник оставил нам картину, чтобы мы попытались ее продать. Хотя это полотно отмечено определенным талантом, оно не представляет большой ценности. Я подумал, что будет забавным выставить его в витрине на уик-энд. В субботу после полудня мы имеем дело с молодыми клиентами. Это основные покупатели. Подобные произведения – для них.
– Как зовут художника? – снова спросил Лепски.
Кендрик вздохнул, изображая сожаление.
– Насколько я знаю, он не сообщил своего имени и не подписал полотно. Он сказал, что еще зайдет, но мы его так и не видели.
– Когда он вам оставил картину?
– Несколько недель назад. Время идет так быстро. Ты помнишь, дорогой? – спросил Кендрик Луи.
– Нет, – ответил тот, безразлично пожимая плечами.
– Как выглядит этот человек? Опишите его, – сказал Лепски.
– Как он выглядит? – Кендрик принял грустный вид. – Я не имел с ним дела. Ты не помнишь художника, Луи?
– Я тем более не имел с ним дела, – ответил Луи, снова пожимая плечами.
Лепски посмотрел на одного, потом на другого. Он инстинктивно чувствовал, что они лгут.
– Тогда кто его видел?
– Кто-то из персонала. Художники постоянно приносят сюда свои картины. Мы иногда берем их, отправляем в запасник, а потом я их просматриваю, выбираю одну и выставляю в витрине. Я не знаю, кто занимался с этим художником.
– Речь идет о полицейском расследовании, – снова сказал Лепски. – Мы подозреваем, что человек, который написал эту картину, связан с двумя убийствами. Я думаю, нет нужды рассказывать вам об этом, не так ли?
У Кендрика появилось ощущение, что его сердце останавливается, но он умел замечательно управлять собой и только поднял брови.
– Почему вы так думаете?
– Это наше дело. Мне нужно описание внешности этого человека. Очень возможно, что это маниакальный убийца.
Кендрик подумал о Криспине Грэге. Он также вспомнил, что тот должен ему сорок тысяч.
– Я расспрошу своих служащих, инспектор Лепски. Вы понимаете, мои продавцы не работают по субботам. Молодые должны расслабиться после трудовой недели. Может, кто-нибудь и вспомнит.
Лепски переминался с ноги на ногу. Он был совершенно уверен, что напал на след преступника.
– Я вам скажу все, – начал он. – Мы разыскиваем мужчину ростом примерно 180, со светлыми волосами и руками художника. Последний человек, который его видел, говорит, что на нем был голубой пиджак с пуговицами в форме мяча для гольфа, светло-синие брюки и туфли от Гуччи. У нас есть основание думать, что этот человек совершил два убийства и что он сумасшедший. Он может совершить новое преступление. И я спрашиваю вас в последний раз, знаете ли вы автора этой картины?
Кендрик почувствовал, как по его спине побежала струйка холодного пота. Он вздрогнул, и Лепски заметил эту реакцию. Наступила пауза, в течение которой Кендрик старался прийти в себя. Выражение лица Криспина Грэга его испугало. Может ли Грэг быть этим убийцей? А если это он?.. Если это он и Кендрик сообщит сведения, которые приведут к его аресту, то сорок тысяч долларов улетучатся как дым! Этот сувенир не удастся больше продать.
– Я отдаю себе отчет в серьезности дела, – сказал он, опуская голову. – Инспектор Лепски, когда придут мои продавцы, я их спрошу. Или, что будет еще лучше, вы придете в понедельник утром и сами опросите их.
– Где ваши продавцы? – настаивал Лепски.
– Я не знаю. У меня их шесть. Я не знаю даже, где они живут… Сейчас они могут находиться где угодно. Они делают, что хотят, во время уик-энда. Но в понедельник они будут здесь.
