Едва Террелл зашел в свой кабинет, Беглер последовал за ним. Возившийся с донесением Лепски крикнул вдогонку:
— Спроси шефа, сладко ли ему спалось!
Беглер уже стучал в кабинет шефа и не обратил внимания на иронию.
Террелл сочувственно посмотрел на сержанта и предложил ему сесть.
— Нелегкая тебе ночка выдалась, Джо?
— Это точно, шеф. Хотите кофе?
— Не сейчас. Докладывай.
Беглер сообщил о разговоре с Хеггером.
— Не густо, но кое-что. Потом я проверил этого Джонатана Линдсея. В телефонной книге он не значится, я стал обзванивать большие отели и нашел его в «Бельведере». Он там занимает самый роскошный номер, но со вчерашнего утра отсутствует. Номер снят на год неким Германом Радницем. Он в отъезде, а Линдсей, говорят, вернется с часу на час.
— Кто такой Радниц? — Террелл взял карандаш и стал делать пометки в блокноте.
— Темная лошадка. Я поехал в отель, поговорил с тамошним детективом Рубом Хенкелем. — Беглер закурил. — Тут надо смотреть в оба. Весь персонал чуть не молился на Радница и Линдсея. Именно так, я не преувеличиваю. Когда я спросил Хенкеля, что он думает о Линдсее, он посмотрел на меня как на идиота. — Беглер раскрыл записную книжку: — «Мы давно знаем мистера Радница и мистера Линдсея. Оба — очень важные особы, наши самые лучшие клиенты. Вы там, в полиции, как с луны свалились. Сержант, мы не обсуждаем людей, имеющих столь высокое положение. А в чем, собственно, дело?» — Беглер захлопнул книжку. — Я понял, что надо заметать следы, иначе он прямиком поскачет к Радницу или к Линдсею и доложит про наш разговор. Вы бы этого, конечно, не одобрили, поэтому я быстренько сочинил историю про дорожное происшествие, в котором якобы замешан Линдсей и его старенький «шевроле». Тут Хенкель ответил, что я совсем спятил — у Линдсея «кадиллак». Хенкель подробно описал его внешность, я потом все записал, так что мне пришлось, порядком наевшись дерьма, извиниться, и мы расстались друзьями..
— А что все-таки удалось узнать о Раднице? — спросил Террелл.
— Я вытащил из постели Гамильтона. — Беглер довольно ухмыльнулся. — Пора и ему поработать. Он пообещал связаться с Вашингтоном. Как только что-нибудь откопает, приедет сюда.
— А эта парочка — Киган и Силк?
— Ими занимается Уильямс. Его тоже пришлось поднять среди ночи. С этими ребятами его люди справятся лучше нас. За квартирой уже наблюдают двое. Брать их пока не будем, но и уйти не дадим.
Террелл одобрительно кивнул:
— Ты хорошо поработал, Джо. Иди отдыхай. Я за всем прослежу.
— Я остаюсь, — сказал Беглер, — дело принимает интересный оборот. Не хочется ничего пропустить.
— Не пропустишь. Иди и забери с собой Лепски. Я же вижу, вы с ног валитесь. Давай, Джо. Я позвоню в случае чего.
Через двадцать минут после того, как Беглер и Лепски ушли, в управление приехали Уильямс и Гамильтон. Они сразу прошли в кабинет Террелла.
— Дело начинает проясняться, — начал Гамильтон. — Я вылетаю в Вашингтон через два часа. Капитан, вы отлично поработали. Теперь мы знаем, что Киган и Силк связаны с Линдсеем, а Линдсей, в свою очередь, с Радницем. Но Радница голыми руками не возьмешь. Я оставлю вам его досье. Уверен, у Радница есть формула Форрестера. Объясню, почему я так считаю. Три месяца назад Уоррен был в Западном Берлине. Его сопровождал личный секретарь — Алан Крейг. Радниц в это время тоже посетил Берлин. Я это выяснил точно, мне тоже пришлось слетать туда. Уоррен и Крейг вернулись в Вашингтон. Потом Крейг якобы покончил с собой в Париже — у него на квартире нашли непристойное фото. На нем был Крейг и его партнер по гомосексуальным утехам. Проверка показала, что этого гомосексуалиста застрелили. Мы вполне можем предположить, что Крейг, имевший доступ к формуле, подвергся шантажу, снял копию нужных документов для Радница, а потом был убит. Радниц всегда останавливался в отеле «Георг V». Швейцар помнит, как Крейг приходил к Радницу. Из этих кусочков можно сложить правдоподобную картину, однако прямых доказательств нет. Мы должны их добыть. В Вашингтоне мне укажут, как именно это сделать. Радниц слишком влиятелен, на него пока не замахнешься, но Линдсей, Силк или Киган вполне нам по зубам.
— Я послал двоих людей наблюдать за квартирой Силка и Кигана. А что, если взять их и как следует допросить? — предложил Уильямс.
Террелл покачал головой:
— С такими уликами, как у нас, нечего и пытаться — парни тертые. Мы только зря раскроем карты. Лучше будет продолжать следить за ними, и они могут навести нас на Форрестера.
Немного подумав, Уильямс признал, что Террелл прав.
— Нужно послать туда еще людей. Хотя мы даже не знаем, есть ли сейчас кто-нибудь в квартире…
Когда Уильямс ушел, Гамильтон поудобнее устроился в кресле и принялся набивать прокуренную трубку.
— Вернусь из Вашингтона завтра. Я почти уверен, что трогать Радница нам не позволят. У него много друзей в самых высоких сферах. Но Линдсей… его мы можем взять.
Террелл пожал плечами.
— При наличии убедительных улик я могу арестовать самого президента, — тихо произнес он. — Громкие имена для меня ничего не значат. Мне только нужны доказательства.
Гамильтон угрюмо улыбнулся:
— Я вам верю, но в Вашингтоне думают иначе.
В то время, когда Гамильтон ехал в аэропорт, Линдсей давал Ноне последние инструкции. Она провела бессонную ночь и твердо решила вставлять им палки в колеса, насколько это будет в ее силах. Линдсей еще раз предупредил о том, что прослушивается каждое слово беседы с Форрестером. Однако он не знал, что ученый мастерски владеет языком жестов. Когда-то в прошлом, проводя эксперименты с записями звуковых сигналов, он научил Нону объясняться с помощью знаков. Она быстро овладела нехитрой наукой, и они стали переговариваться, как глухонемые, чтобы не испортить запись.
— Он хорошо спал, — говорил Линдсей, — ему дали снотворное. Вы знаете, как себя вести. Покажите ему газету, убедите поговорить со мной. Понятно?
Нона кивнула.
— Хорошо, тогда вперед. Я буду слушать. — Линдсей обаятельно улыбнулся. — Не будем терять время, мисс Джейси. Обязательно добейтесь успеха — это очень важно.
Нона взяла газету и пошла по туннелю. У входа в пещеру Линдсей коснулся ее руки.
— Помните, — прошептал он, — это нужно прежде всего вам, а уж потом мне. — В голосе плохо замаскированная улыбкой звучала угроза.
Форрестер сидел в шезлонге, сложив руки на коленях, закинув ногу на ногу.
— Взгляните, пожалуйста, — сказала девушка, протягивая газету. Она все время думала о микрофоне.
Форрестер улыбнулся ей:
— Здравствуйте, Нона. Что это?
— Посмотрите, — повторила она и села на стул.
Форрестер слегка побледнел, увидев собственную фотографию во всю полосу. Рядом, поменьше, — снимок Фреда Льюиса. Крупные заголовки гласили: «ПОБЕГ ДОКТОРА ПОЛА ФОРРЕСТЕРА ИЗ ЛЕЧЕБНИЦЫ. САНИТАР УБИТ». Форрестер продолжал читать. Лицо помрачнело. Газета шуршала в трясущихся пальцах. Там были еще фотографии вертолетов, снятые с земли, солдат, выпрыгивающих из грузовиков, оцепленных кварталов. Он прочел:
«Доктор Форрестер способен оказать вооруженное сопротивление. При встрече с ним соблюдайте особую осторожность. Звоните в полицейское управление Парадиз-Сити по телефону 77–77».
— Вы это читали? — спросил он Нону.
— Да.
— Вы верите?
— Многие верят, — уклонилась от прямого ответа Нона, а на пальцах показала: «Конечно, не верю. Тут спрятан микрофон, нас подслушивают».
Ученый явно оживился, оглядел Нону, улыбнулся и понимающе кивнул:
— Я хочу все хорошенько обдумать. Мне нужно время. Пожалуйста, пока помолчите.
Они принялись обмениваться знаками.
— Им нужна расшифрованная формула? — показал Форрестер.
— Да.
— Русские?
— Да. Говорят, что в Москве вы неплохо устроитесь.
— У них есть сама формула?
— Скорее всего.
— Я не убивал санитара, верьте мне.
— Я верю. Знаю, что вы на это не способны.
Вслух ученый произнес:
— Ничего не понимаю. Вы же сказали, что Уоррен перевез нас сюда по соображениям безопасности. А в газете пишут, что я сбежал из лечебницы и, кажется, прикончил санитара. Чему же верить? Я ничего не помню…
Пальцы тем временем говорили:
— Я должен встретиться с главарем. Не волнуйтесь, все будет в порядке.
Нона громко отвечала:
— Доктор Форрестер, есть человек, который сумеет вам все объяснить лучше меня. Пригласить его?
— Да… пожалуй, но я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.
— Хорошо, я сейчас его приведу.
Нона вышла из пещеры, свернула за угол. Линдсей ждал ее.
— Доктор хочет с вами побеседовать.
— Да, я слышал. Вас можно поздравить. — Линдсей посмотрел на Нону и почувствовал что-то вроде угрызений совести. Радниц велел не оставлять следов. Значит, как только она станет не нужна, придется отдать ее Силку. Отпускать нельзя.
