— Иногда мне кажется, что я себя ненавижу, и тогда мне хочется вернуться в то состояние, в котором мне следовало бы находиться.
— Так вы мне больше нравитесь.
Она поняла, что я имею в виду. В ее голосе послышалась ирония.
— Не очень-то это выгодно.
— Но вы могли бы попытаться.
— Это зависит от вас и от Лоренцо Джонса. У него отличная память.
— Надеюсь, мы ее немного укоротим.
* * *
В отеле “Мидучи” номера сдаются на час или на день, а если вы заплатили заранее, то у вас не спрашивают багажа. Плата была намного выше, чем заслуживало это заведение, так как дирекция всегда держала язык за зубами в пользу своих клиентов и пренебрегала обилием Смитов в регистрационной книге.
Я записал нас в журнале как мистера и миссис Томпсон из Толадо штата Огайо, передал портье деньги и получил ключ с биркой “410”. Причем человек за стойкой даже не взглянул на мою подпись и не удосужился поблагодарить за оставленную сдачу. Старомодный лифт поднял нас на четвертый этаж. Когда я открыл дверь номера, Роберта бросила на меня странный взгляд, чуть улыбнулась, пожала плечами и вошла. Я усмехнулся в ответ, но улыбка получилась невеселой.
— Не беспокойся, детка. Сама ведь понимаешь: не могу же я взламывать его дверь, а сам он наверняка не откроет, если услышит мой голос.
— Меня уже больше ничего не удивляет. Теперь все в порядке.
Я подошел к окну, поднял раму и выглянул наружу. Как и все прочие здания, отель имел пожарную лестницу. Я снял дождевик и бросил его Роберте.
— Минут через пятнадцать приходи к нам в гости.
— Но ты не начнешь без меня, правда?
— Нет... Я обязательно дождусь тебя.
Снаружи загрохотал гром, и тусклая молния сверкнула над городом. Я нащупал ногой первую ступеньку и закрыл за собой окно. Дождь прекратился на какие-то секунды, чтобы затем со страшной силой обрушиться на меня снова. Я вцепился руками в железные перила и никак не мог найти следующую ступеньку. Дождь косыми лучами сек мое лицо, но вдруг на миг вспыхнула молния, и мне удалось различить во мраке следующую перекладину. Я сделал рывок, но ноги мои соскользнули, и я повис на руках. Собрав все силы и подтянувшись, я кое-как зацепился за перекладину.
Устроившись понадежнее, я перевел дыхание и прислушался — пока что никто ничего не заметил. Да и нечего было беспокоиться — из-за дождя все окна были плотно закрыты, а гром заглушал шум, который я производил. Номер 614 был от меня на расстоянии двух пролетов, окно его светилось желтым светом на фоне серой стены. Я вынул пистолет из кобуры и стал подниматься вверх по лестнице. Добравшись до нужного мне окна, я попробовал поднять раму, но мне это не удалось. Окно было плотно закрыто. Тогда я дотянулся до жалюзи и потянул ее вниз. Раздался резкий звук, от которого мужчина, лежащий на кровати, с проклятием вскочил на ноги, зажав в руке длинноствольный пистолет. Он взглянул на жалюзи, еще раз выругался, сунул пистолет в кобуру на поясе и подошел к окну, потянув его, чтобы опустить. И тут он увидел меня с моим 45-м, нацеленным через стекло прямо ему в лоб.
— Открой, — негромко приказал я.
Лицо его покрылось мертвенной бледностью, руки дрожали, но он медленно поднял раму и теперь неподвижно стоял у окна Пот ручьем стекал у него по лицу, и он был не в силах издать ни звука.
Я влез в комнату, вынул пистолет из его кобуры и ударил его по лицу рукояткой. Голова Лоренцо судорожно дернулась, и он отлетел к кровати.
Как раз в эту минуту раздался стук в дверь. Я впустил Роберту. Она бросила на меня обиженный взгляд и сказала:
— Ты же обещал...
— Это была шутка, детка. Основная работа впереди.
Лоренцо Джонс обрел наконец голос:
— Мистер, послушайте, я ведь ничего такого не сделал... я...
— Заткнись!
Я запер дверь, опустил окно, задернул штору и включил приемник на полную мощность. Лоренцо Джонс все понял. В его глазах появилось затравленное выражение. Он не смотрел на меня, взгляд его молил о чем-то Роберту. Вскоре он узнал ее.
— Послушайте, мистер... если она вам за это заплатила, то я заплачу вдвое больше. Эта сука...
— Она не заплатила мне, Лоренцо.
— Тогда почему же?
— Заткнись и слушай меня. Слушай внимательно, потому что я не люблю повторять два раза. Я задам тебе пару вопросов, и если ты ответишь на них неправильно или вовсе не захочешь отвечать, тебе не поздоровится. — Я сделал знак Роберте. — Подай-ка мне подушку.
Она кинула мне подушку с кровати. Я обмотал ею пистоле и подошел к Джонсу. Он судорожно сглотнул. Я спросил:
— Кто заплатил тебе за право пользоваться комнатой Вирджинии Хауэл?
— Де... девушка. Она...
— Врешь. Не девушка.
Он отчаянно затряс головой.
— Это она, говорю вам. Она дала мне денег... — Я прижал пистолет к его коленной чашечке. — Ради бога, мистер, не стреляйте. Я говорю вам сущую правду: это она дала мне деньги. Али сказал, что она мне заплатит... Это было не впервые. Когда ему нужна была комната для себя и своих друзей, я всегда выпроваживал Вирджинию и отдавал ему комнату. И всегда мне платил тот, кто занимал комнату. Он...
— Роберта? — спросил я.
— Он проделывал это много раз, особенно с Вирджинией, — подтвердила она. — Обычно эти типы не хотят регистрироваться в журнале. Пару раз у него там скрывались какие-то парни, за которыми охотилась полиция.
Я посмотрел на Джонса.
— Сколько времени Грета должна была оставаться там, Лоренцо?
Он слегка приподнял плечи, и это было похоже на дрожь.
— Я... я не знаю. Али никогда мне не говорил. Она забралась в комнату, и тут вернулась эта дура Вирджиния, хотя я велел ей не показываться, пока я не разрешу. Потому-то я и вздул ее. С ней вообще одни неприятности. Ей, видите ли; не нравится, когда пользуются ее комнатой. Та девица перерыла все ее платья, швырнула их в чемодан, перепачкала...
— Та девушка сделала это нарочно, чтобы я подумал, что она живет там постоянно. — Я помолчал секунду и спросил: — А раньше она бывала там?
— Откуда мне знать? Я ведь не задаю вопросов Али. Может, и бывали...
— Кто такой Али?
— Черт его знает. Просто Али и все.
— Джонс, ты нарвешься на неприятности, — усмехнулся я, оскалив зубы. Мои пальцы стиснули пистолет.
Лоренцо сам это понимал. Он дышал, со свистом втягивая воздух, тщетно пытаясь приободриться.
— Кто такой Али?
Лоренцо облизал пересохший губы.
— Он... он служил на корабле. Вроде бы стюардом...
— Дальше.
— Он кое-что привозит...
— Что именно?
— Думаю... думаю, это героин. Он ведь не говорит мне. У него особая клиентура... Он не занимается рэкетом. У него свои покупатели...
— И неплохие денежки, должно быть, — сказал я. Лоренцо кивнул. — Как же он связался с таким подонком, как ты?
— Я однажды раздобыл ему пару шлюх. Ему нравилось... в общем, он вел себя с ними не очень-то хорошо. Просто-таки как ненормальный. Но зато он хорошо платил.
— Что же он делал?
Джонс чуть не подавился собственной слюной, но сказал:
— Сигареты... Он их прижигал сигаретами, и все такое прочее. Он... кусал их. Однажды...
Роберта подошла ко мне, с ненавистью глядя на Джонса.
— Я знала двух таких девочек. Они никогда не рассказывали об этом, но я видела шрамы. Одна из них сейчас в сумасшедшем доме, другая свалилась под поезд метро в пьяном виде.
— Опиши-ка мне его внешность, Джонс.
Он как будто совершенно ополоумел. Он не сводил глаз с подушки, прикрывающей пистолет в моей руке. Я снова усмехнулся, и моя улыбка окончательно его доконала. Джонс с трудом выдавливал слова:
— Он... он не слишком-то крупный, невысокий ростом. Очень смешно разговаривает. Очень осторожен. Я не раз пытался подловить его, но он не поддается. Несколько раз я видел его в Гринвич-Виллидж. У него еще такая дурацкая шляпа. Он часто шляется с этими идиотами из Виллидж. Послушайте, я о нем и правда ничего не знаю. Просто это такой тип...
— О'кей, Лоренцо, давай теперь выясним другой вопрос. Ты сказал, что пытался подловить его. Тебе, значит, известно, с какого он корабля, ведь ты проследил его? — Я помолчал, после чего спросил: — С какого же он корабля? — и прижал пистолет к его животу.
Он не колебался ни секунды.
— С “Пинеллы”.
Я кивнул.
— Почему ты прячешься, Лоренцо?
Он молчал, глаза его, казалось, закатились под лоб.
— Может быть, ты что-нибудь узнал? — спросил я. — Может, ты знаешь, что этот человек убьет тебя, как только ему станет известно, что он во что-то замешан по твоей милости?
Джонс наконец-то снова обрел голос:
— О'кей. Я видел этих шлюх. И знаю таких парней, как он. Он сам сказал мне. Он...
Голос его дрожал. Я повернулся.
— Ну что, Роберта?
— Да, — сказала она.
Я неплохо над ним потрудился, а жалобные стоны, которые ему удавалось издать, заглушали звуки приемника. Синяки и кровоподтеки будут ему еще очень долго напоминать об этой ночи. Я тихонько разговаривал с ним во время этой операции и позаботился о том, чтобы Роберта все время была в поле его зрения, пока он был в состоянии еще что-то понять. Я напомнил ему о том, что он с ней сделал, а потом и о том, что он сделал с другими девушками.
