Не глядя на меня, Сюзан подошла к комоду и стала рыться в нижнем ящике. Я вспомнил о том времени, когда похожий ящик был дома у Вивиан.
Сюзан выпрямилась, держа в руках трусы и пару белых спортивных носков, и бросила их в мою сторону с видом женщины, которая рада избавиться от чужих вещей, словно предметы одежды были засидевшимися гостями. Я поймал трусы, но носки упали рядом. Когда я поднял их и выпрямился, то поймал ее взгляд и снова увидел слезы.
— Душ вот там.
Она указала на ванную. Дверь была абсолютно белой и сливалась со стенкой.
— Чья это одежда? — спросил я.
— Моего парня. Бывшего парня.
— Что за парень?
— Адвокат из Министерства юстиции. Примерно неделю назад он пропал. Оказалось, он забыл сказать, что женат.
— А как ты узнала?
— Его жена любезно позвонила мне. Час назад. А теперь явился ты. Давай принимай душ и уходи. Хватит с меня мужиков на сегодня.
Я начал было говорить, что все понимаю, и благодарить за заботу, но она уже вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Я помылся с мылом, пахнущим свежими цветами, и использовал два розовых бритвенных станка, чтобы соскрести щетину с лица и шеи. Стерев пар с зеркала, я с радостью увидел, что выгляжу уже не так безумно — просто как человек, которому пора в отпуск. Я вышел в спальню и начал одеваться. Все подошло, кроме брюк, которые оказались немного широки в поясе. Увидев на комоде щетку, я подошел и только начал расчесывать волосы, как взгляд упал на уже знакомые фотографии.
Вот Сюзан с родителями. Вот фотография в золотой рамке: Сюзан пять лет. Еще несколько ее снимков вместе с мальчиком постарше, по-видимому братом. Вот Сюзан с помпонами, в белом платье капитана болельщиков. Вот она стоит в университетской шапочке и мантии на фоне внушительного здания с увитыми плющом стенами, а по бокам гордо сияют улыбки ее родителей.
Эти симпатичные картинки несколько смягчали холодную обстановку комнаты, я перескакивал взглядом с одной на другую, когда мое внимание привлекла фотография в рамке на стене, в ряду дипломов из университета и юридической школы. Это было фото, сделанное то ли на презентации, то ли на церемонии награждения. Группа людей стоит позади стола, заваленного пакетами с белым порошком, — стандартный панорамный снимок. На нем, кроме Сюзан, еще пять человек. В одном я узнал бывшего начальника полиции Майами-Дэйд, теперь он уже на пенсии. В другом — мэра. Оставалось еще трое: две женщины и мужчина. Я мельком взглянул на улыбающиеся лица. Тут в голове что-то щелкнуло, и я вернулся к снимку.
Рука со щеткой застыла в воздухе. Я снял фотографию с гвоздя, чтобы рассмотреть поближе. Ошибки быть не могло. Я уже собирался повесить ее назад, когда почувствовал, что не один.
— Что ты нашел? — спросила Сюзан.
— Просто смотрю фотографию. Надеюсь, ты не против, — ответил я.
Руки дрожали.
— Снято, когда мы арестовали братьев Фальконе. Помнишь их?
— Знаменитые торговцы кокаином.
Я все не мог оторвать взгляда от мужчины справа.
— Помню. Их ведь выслали обратно в Колумбию?
— Да. После чего они загадочным образом бежали и снова занялись тем же делом, только с бóльшим размахом.
Я подождал. Нельзя, чтобы Сюзан что-то заподозрила.
Я ткнул пальцем в снимок и указал на мужчину с краю. На человека, которого я видел раньше и которого уже никто никогда не увидит. Второго покойника на яхте.
— Кто этот парень? — небрежно спросил я.
— А что? Знаешь его?
— Не уверен. Кажется, где-то видел.
— Его зовут Дункан. Гарри Дункан. Он работает в Агентстве по борьбе с наркотиками.
— Вот как?
— Тайный агент. Мы однажды ходили в ресторан, но что-то мне в нем не понравилось. А что? Ты встречался с ним?
— Нет, просто лицо знакомое, только и всего.
Должно быть, она заметила в моем тоне нечто странное. Я попытался выдержать ее взгляд и сделать вид, будто ничего не произошло, но десять лет общения с лгунами необычайно обострили интуицию Сюзан.
— Что ты скрываешь, Джек?
— Кое-что. В любом случае мне пора. Я и так отнял у тебя слишком много времени.
— Надо было думать, прежде чем являться сюда.
— Ладно, но, перед тем как уйду, можно последнюю просьбу?
— Какую?
— У тебя не завалялся лишний банан? — спросил я. — За последнее время я не так много ел.
— В двух кварталах отсюда — ресторанчик «Денни», — сердито ответила Сюзан.
— Спасибо.
Я прошел в гостиную, взял со стола пистолет, сунул его за пояс новых брюк и шагнул к двери. Я чувствовал себя усталым, постаревшим и выброшенным на улицу. Меня вдруг посетила мысль, что надо просто сдаться и покончить со всем этим. В моем нынешнем положении тихая камера покажется приютом отшельника. Я медленно переставлял ноги по направлению к выходу. Не было уверенности, что я смогу выдержать то, что ждет меня за порогом.
— А ну стой! — крикнула Сюзан. — Вернись.
— В чем дело?
— Сядь в гостиной, — приказала она. — Я сделаю тебе бутерброд. С тунцом. Больше у меня ничего нет.
— Спасибо.
Я сел на диван, испытывая благодарность судьбе за эту короткую передышку, как преступник, помилованный в последнюю минуту перед казнью. Было слышно, как на кухне хлопают дверцы шкафчика, затем приглушенно зажужжал консервный электронож. Я пробежал взглядом обложки журналов, лежащих на столике: три древних выпуска «Пипл», экземпляр «Тайм» и газета «Майами геральд» двухдневной давности. В последние дни я не очень-то много читал, поэтому взял газету и начал бесцельно листать ее, ожидая бутерброда с тунцом, как второго пришествия.
Сосредоточиться не удавалось. Несколько строк из одной статьи, и рассеянное внимание переключалось на другую. Но на восьмой странице я увидел нечто, заставившее меня очнуться.
Это был рассказ о полковнике.
— У меня кончился майонез! — громко заявила Сюзан. — Горчица пойдет?
— Да-да, отлично, — отмахнулся я.
Я углубился в чтение, но взгляд жадно бежал вперед, и приходилось сдерживать себя, чтобы ничего не пропустить.
— Какой хлеб? — крикнула Сюзан. — Черствый белый или черствый черный?
— Любой годится!
Голодная гиена превратилась в ученого. Я продолжал читать.
Похоже, что у «Чистых лабораторий» изрядные проблемы, и следствие по их делу ведут сразу несколько федеральных агентств, в том числе Управление по контролю за продуктами и лекарствами, Агентство по борьбе с наркотиками и, что хуже всего, Внутренняя налоговая служба. Кто-то подправил результаты клинических испытаний неких «многообещающих антидепрессантов», чтобы получить одобрение Управления по контролю за продуктами и лекарствами. Неожиданно обнаруженные истинные данные показывали, что препараты дают «нежелательные побочные эффекты», что противоречит результатам исследований, заявленных в первоначальных отчетах «Чистых лабораторий». Компания тут же объявила себя банкротом и обратилась за финансовой помощью к неназванному консорциуму — совместному предприятию, владельцы которого сами проходили по обвинению о незаконном переводе средств со счетов «Лабораторий» в оффшорные банки на Каймановых островах.
Еще в статье описывалась военная и научная карьера Паттерсона: обучение на стипендию Родса, Уэст-Пойнт, Вьетнам и героизм полковника во время Тетского наступления вьетконговцев в шестьдесят восьмом. Упоминались также полученные им «Пурпурное сердце»[15] и «Бронзовая звезда».[16] Трудно не позавидовать, читая такую биографию. В наш век узкой специализации полковник выглядел как человек эпохи Возрождения. Начав с полной безвестности и располагая только умом и решимостью, он стал героем войны и миллионером. Тон статьи был хорошо знаком: некто, достигший всего, что можно пожелать, оказался на грани краха — очередное обнадеживающее послание посредственностям, ни разу не осмелившимся выйти за границы ежемесячной зарплаты и гарантированной пенсии. Знайте свое место, полковник Паттерсон. Кем, черт возьми, вы себя возомнили? А в конечном итоге, при всей своей гениальности (за которую мы, кстати, всегда вас ненавидели, даже когда аплодировали), оказались обычным лжецом и мошенником. Теперь мы будем крепче спать.
Я дочитал статью и свернул газету — медленно, как открытый раньше времени рождественский подарок. Факты теснились в моей голове, как заключенные в карцере после тюремного бунта. Я прикрыл глаза и попытался все обдумать, но тут в животе забурчало, и снова мои мысли оказались прикованными к черствому хлебу, тунцу и горчице. Все остальное — ерунда. Все остальное, включая «Чистые лаборатории», подождет.
Раздался звонок в дверь.
Я обернулся. Сюзан выглядывала из двери в кухню.
— Ты ждешь кого-то? — спросил я.
— Не в такое время, — нахмурилась она.
Сюзан быстро прошла к двери и выглянула в глазок.
