— Какую же?
— Нужно позвонить Лоуренсу. Интересно, где он может быть сейчас?
— Ты думаешь, это разумно?
— Ну, Шелл, не глупи. Я обязана позвонить Лоуренсу. Кто-то должен знать, что меня не будет несколько дней, и заниматься делом. — Она помолчала. — Ты же понимаешь, что я не могу вдруг взять и закрыть свои заведения.
— Да, знаю, но мы приложили столько усилий, даже назвали тебя миссис Эльмер Уайлд, чтобы устроить тебе безопасное убежище. Мне придется оставить тебя одну, и я бы предпочел, чтобы никто не знал о твоем местопребывании.
Она улыбнулась мне:
— Ничего страшного, если я поговорю с Лоуренсом. Во всяком случае, я должна позвонить ему.
— Не говори ему, где ты находишься, ладно? Она удивленно посмотрела на меня, но в конце концов согласилась:
— Ладно. Как я вижу, ты просто не можешь обойтись без придуманных трудностей. Ты мог бы мне помочь.
— О'кей. С чего мне начать?
— Во время нашего тура я заметила большую красивую ванну в роскошной ванной комнате. До своего ухода ты мог бы наполнить ее для меня. Чуть выше температуры тела, чтобы я могла расслабиться… расслабиться… расслабиться.
Говорила она совершенно сонным голосом. Я ответил:
— Можешь считать, что это уже сделано. Ванна уже наполняется водой с температурой около двухсот десяти градусов по Фаренгейту.
Она заморгала:
— Разве нормальная температура тела не равняется девяноста восьми и шести десятым градуса?
— Верно, но я не имел в виду нормальное тело. — Я хитро усмехнулся. Она рассмеялась:
— Убирайся!
Я прошел через спальню в большую ванную комнату и открыл краны горячей и холодной воды. Большая ванна была квадратной, светло-голубой и отлично смотрелась на фоне темно-синего кафеля пола и стен. В ванной комнате чувствовалась приятная прохлада. Это помещеньице казалось примерно одного размера с моей квартирой.
Пока ванна наполнялась, я прикончил свое виски с водой. У него был отличный вкус, и я почувствовал, как алкоголь проникает в мою кровь. Я был опустошен, утомлен, и немного виски подбодрило меня. Я попробовал температуру воды, и в моем мозгу закрутилась мысль: эта ванна достаточно велика, чтобы вместить двоих, и тут только меня осенило, чем это я занимаюсь. Только тогда до меня дошло значение того, что я делал.
Я наполнял ванну для Литы Коррел. Для Мамзель! Через минуту или две она войдет сюда и скинет свои одежды. Все до единой! И потом элегантно вступит в ванну и скользнет — медленно, томно, прелестно — в теплую воду. Вероятно, она вздохнет с удовольствием, изогнет свою спину, пробежит руками по смоченной водой коже, изовьется вся от чувственного наслаждения, от успокаивающего прикосновения воды. Ну и воображение у меня, черт побери. Я уже вижу ее извивающейся в воде.
А я буду где-то Бог знает где искать бандитов? Это несправедливо. Разве таков Шелл Скотт? Мне безумно хотелось высвободиться из своего костюма, забраться в ванну и позвать: «Иди скорее, Лита, вода просто чудесная». Завернув краны, я поспешно вернулся в гостиную. Лита в этот момент клала телефонную трубку.
Я быстро налил еще два стаканчика и протянул один Лите.
— Ванна наполнена? — спросила она.
— Ну, не совсем, — стеснительно ответил я. — В ней есть уже немного воды, скажем так. Она поднялась:
— Полагаю, ты торопишься отправиться в поход?
— Ну, не совсем, — повторил я. — Я хочу сказать, к чему такая спешка? Все же… э… я… — Я начал как бы спотыкаться о слова, поэтому замолчал и переменил тему:
— Что Лоуренс? Что он сказал?
— Я его не нашла. Да я и сомневалась, что мне это удастся. Но он наверняка вернется в «Мамзель» до закрытия или, во всяком случае, появится там с утра. Я попросила передать ему, чтобы он позвонил мне сюда.
Меня перекосило:
— Вот как? Она улыбнулась:
— Я знаю, о чем ты подумал. Но я не назвала своего имени.
— С кем ты говорила?
— С Диди, конечно. Она обычно отвечает на телефонные звонки.
— Разве она могла не узнать твой голос?
— Возможно. Но какое это имеет значение? Какой от этого вред?
Никакого, подумал я. Только не со стороны Диди — милой, обаятельной Диди. Может, и ни с чьей стороны из сотрудников «Мамзель», даже не со стороны Лоуренса, пусть даже кто-то из них сообразит, кто звонил и откуда. Я пожал плечами — веду себя старой нянькой. Однако я вовсе не чувствовал себя как старая нянька.
Мои физические ощущения напомнили мне кое о чем, и я позвал:
— Лита!
— Да?
— Когда я наполнял ванну, я сделал мучительное открытие.
— Мучительное? — Она улыбнулась. — Что за открытие?
— Что ванна достаточно велика для двоих.
— Такая большая? — Она рассмеялась. — Но что делать двоим в ванне? Даже в большой?
— Ну, разумеется, все зависит от этих двоих. Какая-нибудь седовласая старушка, например, скорее всего выскочила бы из ванны, кинулась бы к телефону, позвонила администратору и завопила: «Господи Всемогущий, в моей ванне мужчина!» Что-то в этом духе.
— Понятно. Ты имел в виду, что ванна достаточно велика для двух старичков?
— Нет-нет. Вовсе нет. Ты подумала совсем не то.
— Так что ты имеешь в виду, Шелл? Она прекрасно знала, что я имею в виду. Она просто издевалась надо мной. Поэтому я сказал:
— Ты вынуждаешь меня быть откровенным до грубости. Я имел в виду, что в ванне хватит места для нас обоих. И под «нами» я подразумеваю тебя и себя. Нас двоих.
Она допила свой стакан и поставила его на столик. На ее губах играла улыбка. И я был тоже не прочь поиграть на ее губах. Пока я допивал свое виски, она сказала:
— Ох, Шелл. Какие сумасшедшие вещи ты говоришь.
Что мы будем делать в ванне?
— Что мы будем делать? Черт возьми, мы можем потереть друг другу спинку или… Придумаем еще что-нибудь.
— Да уж, ты придумаешь! — Она усмехнулась. — Спорю, что уже придумал что-то. — Она встала и подошла к двери в спальню. — Подожди здесь. Я проверю температуру воды. В самом ли деле двести десять градусов.
Она вошла в спальню и затворила за собой дверь.
Отсутствовала она лишь несколько минут. Но мне показалось гораздо дольше. Но даже если бы это длилось часы или дни, ждать, без сомнения, стоило. Ибо, когда дверь снова отворилась, в ее раме появилась Лита. Просто Лита, и все. До этого мы только посмеивались, теперь шутки кончились. Она стояла почти в той же позе, что была у скульптуры Мамзель, с руками, опущенными по бокам, с чуть откинутой назад головой, с втянутым животом и с бесстыдно торчащими грудями. Она не была обнаженной Мамзель, она была голой Литой Коррел, дьявольски красивой.
Я испытывал до этого танталовы муки, постоянно искушаемый за последние сутки картинами и статуями Литы, Литой в трико, в неглиже, в бикини, прикосновением Литы, ее поцелуями, ее лаской. Я знал, что она красива, желанна, чувственна, сексуальна.
Но сейчас она была гораздо большим, чем все это. Она была невероятна, буквально сногсшибательна. Как если бы все сексуально привлекательные признаки женщины были в Лите подчеркнуты, выпячены, более очевидны, доведены почти до излишества. Почти, но не совсем. Как если бы каждый дюйм, каждая частица ее пульсировала жизнью, как если бы под ее обнаженной кожей кровь билась горячее и возбужденнее, чем в других женщинах.
Она шагнула вперед. Она ничего не говорила. Ее глаза не отрывались от моего лица, и нежная улыбка округлила ее красные губы, когда она подошла ко мне.
Лита шагала ко мне медленно, дразняще, руки по бокам, большие полные груди торчали вперед и подрагивали, рисуя упругими сосками узоры в воздухе, бедра двигались плавно и ровно. Легко и свободно она вошла в мои объятия, подняла свое лицо навстречу моему, ее красные губы раздвинулись, обнажая белые зубы.
Наши губы слились. Мои руки прижались к ее спине, мои пальцы погрузились в ее мягкую плоть. А ее руки прикасались к моей груди, спине, щекам, волосам, шее. Они порхали по мне, а мои руки скользили по ее коже. Потом, улыбаясь, она взяла мои руки в свои и потянула меня в спальню. Надо ли говорить о том, что сопротивления с моей стороны не наблюдалось?
За дверью спальни она остановилась и отпустила мои руки. Я стянул с себя пиджак и швырнул его на пол. Ее пальцы прикоснулись к моей груди и стали расстегивать пуговицы на моей рубашке.
Она снова подняла ко мне свой рот. Я с силой прижал ее к себе, ощущая жар ее тела и горячую влажность ее губ. Потом она отклонилась, изогнув спину, обжигая меня своим взглядом, нестерпимо медленно извиваясь всем телом, прижатым ко мне. Потом резко прижалась ко мне, лаская своими напряженно торчащими сосками мою голую грудь, опять взяла мои руки в свои и отступила от меня. Над ее плечом я увидел кровать. Ее ноги коснулись кровати, и она опустилась на нее, откинулась назад, все еще держа меня за руки, притягивая меня к себе, на себя…
