Бандит быстро поднял пистолет, лежавший рядом с рукой художника, и передал его Роду, который стоял очень прямо, с белым лицом, мягкие черные глаза его блестели.
Плейер перестал смеяться. Большой рот его раскрылся в форме вытянутого упругого эллипса, тут же искривился, и глаза впились в бледное лицо Кэлворта. Тот перевел свой взгляд на пистолет в руке Плейера. Она дрожала от едва сдерживаемого гнева.
Плейер готов был разорвать Кэлворта. Но как ни странно, он не сделал ни малейшего движения в его сторону, не произнес ни единого слова в его адрес.
Его подручный с бесформенным лицом стоял немного в стороне с опущенными руками, критически разглядывая Кэлворта и искусно маскируя дубинку, словно предусмотрительный дантист, скрывавший до поры до времени от пациента свой зловещий инструмент…
В том углу зала, где Род держал под дулом пистолета Люси и Бостона, Кэлворт услышал звук. Он попытался повернуться, но шейную мышцу так свело, что сделать это было невозможно. Наконец напряжение спало, и, подняв голову, он увидел плотно сжатые губы Плейера. Его большая и тяжелая голова тряслась, а вместе с ней тряслись волосы короткой стрижки, словно иголки на туловище ежа. Но вот к этой тряске подключилось все его тело. Оно задрожало, как будто он вышел на сильный мороз. Улыбка стала широкой, бескровные губы раздвинулись и еще больше искривились, а в уголках губ появилась пена. Трясущейся рукой он вытер губы и резким движением повернулся к «звероподобному» типу.
– Эй, Джо, а ну-ка врежь ему!
Голос прозвучал хрипло и невнятно, как будто язык его распух и прилип к нёбу.
– Давай, давай!
Джо сделал уже шаг вперед, все еще пряча дубинку за спиной, затем молниеносным движением фокусника выхватил ее оттуда.
Кэлворт закрыл глаза.
«Только не дрогнуть», – молча приказал он себе. Его тело качнулось назад, а к горлу, в ожидании удара, подступила тошнота. Но удара не последовало, и в следующий момент он услышал голос Джо. Кэлворт с удивлением открыл глаза.
– Ведь его нужно кое о чем расспросить. Он ведь нам еще ничего не рассказал.
Он вплотную подступил к Кэлворту и, опустив дубинку, зловеще оскалился.
– Черт с ним, врежь ему, – задыхаясь от ненависти, дико прорычал Плейер.
– Если я возьмусь за него, от него ничего не останется. Мне все равно, – пожал плечами Джо, – но для дела…
Из угла послышался голос Эда Рода:
– Том, возьми себя в руки и перестань трястись. Ты что, с ума сошел?.. Не забывай о главном.
– Врежь ему, Джо.
Плейер уже не мог себя контролировать. Дикая злоба исказила его черты. Пена снова проступила в уголках рта.
Теперь голос Рода прозвучал, как удар хлыста, резко и четко отчеканивая каждый слог.
– Том, сейчас же прекрати! Не будь идиотом…
Затем, немного мягче, Род добавил:
– Ты ведь понимаешь, как нам важно все выяснить об этой расписке.
– А мне наплевать на твои дела и на расписку. У нас с ним личные счеты. Он – мой!
– Я поговорю с ним, если вы не возражаете, – пришел на помощь Джо.
Он умолк, ожидая ответа.
Кэлворт взглянул на тупой профиль Джо.
«Нужно быть спокойнее, – старался он убедить себя: глубоко внутри, свернувшись пружиной, рвался крик: – Скажи им, скажи все, не давай изуродовать себя…»
Но что теперь значило его признание, если бы он даже и сказал. Ведь расписка все равно находится в полиции, в маленьком конверте, ожидавшем детектива Фрэда Ходжа, пока тот возьмет ее своими наманикюренными пальцами… Возможно, как раз сейчас он ее читает… Нет, теперь уже нет ни малейшего смысла раскрывать свои карты. Это только навредит, взбесит, приведет в отчаяние и заставит торопиться. Нужно ждать и тянуть время, пока возможно. Джо спокойней и профессиональней Плейера, он не впадает в ярость: пусть расспрашивает.
– Том, еще раз прошу тебя, возьми себя в руки. Пусть Джо им займется.
– Давайте поговорим, мистер, – наклонился Джо. – Подумайте хорошенько и не усложняйте ситуацию. Отдайте им эту чертову расписку. Где она?
Кэлворт старался не опускать голову и без дрожи и колебания смотрел в глаза Джо.
Плейер вздрагивал, как работающий с перебоями мотор.
«У него явно не в порядке с головой. Ему нужно обратиться к врачу, а то его когда-нибудь хватит удар. А теперь еще этот тик, который пробегает по всему его телу… Почему же его так трясет?.. Может быть, причиной возбуждения является его садизм, жажда крови, предвкушение нового убийства… Как у профессионального палача – ни дня без крови».
Плейера продолжало трясти. Джо, не обращая на него внимания, продолжал спокойно втолковывать Кэлворту.
– Неужели вы хотите, чтобы я переломал вам все кости, мистер. Будьте благоразумны, поберегите наше время, говорите же что-нибудь. Я не собираюсь с вами возиться всю ночь, мистер…
Голос его становился жестче, более угрожающим. Терпение бандита, видимо, начало иссякать.
«Теперь все равно, – думал Кэлворт. – Они собирались заставить Гастингса подделать подпись Ван дер Богля на следующей неделе. Но что-то их подстегивает, путает карты. Возможно, приезд голландцев, с которыми Бостон провел весь день в переговорах… Какова же его доля участия, насколько глубоко он в этом увяз? Одно ясно – он знал, что вся эта компания здесь. Бостон подготовил ловушку и загнал меня в нее. А Люси он воспользовался как приманкой. А как же пистолет Рода, нацеленный в живот Бостону? Неужели Люси предала его? А может быть, отец предал дочь? Предположение абсурдное, однако…»
Он вновь услышал размеренный голос бандита Джо:
– Послушайте, мистер. Верните мне ее – и дело с концом. Все будет лучше. Я ведь не изверг какой-нибудь.
«Забавный малый этот Джо, немного сентиментален, но все же единственная чуткая душа в этом огромном зале… Вполне прилично выполняет свою работу. Отрабатывает свой хлеб по-джентльменски, в деловой манере. Выведывает информацию с почтением к жертве. Им нельзя не восхищаться. Не сравнить с этим неврастеником Плейером, который все еще трясется. Отпетый садист, никакого уважения к присутствующим. Ему вообще наплевать на расписку, ему бы только мучить и убивать».
– Ну, мистер… Смотрите, как я вас прошу…
Теперь в голосе Джо звучало сожаление. Кэлворт медленно поднял голову. Глаза Джо сузились, губы сжались, по скулам пробежали желваки, а рука рванулась вверх.
Инстинктивно Кэлворт попытался увернуться от этого взметнувшегося вверх рычага. В последний момент в поле его зрения опять попал трясущийся Плейер… Теперь он смеялся.
И вдруг в голове у него словно что-то взорвалось, волна боли подхватила его, закружила… и он начал как будто куда-то проваливаться. Куда-то глубоко… Сквозь угасающее сознание он видел, как они осматривают его бумажник, вытряхивая все его содержимое. Странно, он все видел, но голосов совсем не слышал.
«Может быть, удар повредил слух… Но, слава Богу, с глазами все в порядке».
И опять на полу он увидел свой бумажник, теперь уже отброшенный за ненадобностью в сторону… Когда все это произошло? Час тому назад? Десять минут, а может быть, прошел уже целый день? Когда они появились из коридора и ударили Лазаруса?.. В первый раз он вспомнил о нем… Интересно… Занятый собой, он совсем забыл о художнике. Надо бы извиниться перед ним. Но где же Лазарус? Там, где он лежал после удара, его больше не было. Расплывшееся пятно крови было на месте, но художника не было нигде видно.
Его глухота вдруг как-то сразу прошла. Тишина разорвалась взрывом, как будто из ушей вынули плотно набитые туда тампоны.
Он с трудом приподнял голову и увидел Джо, который, искривив брови дугой, с усмешкой наблюдал за ним.
Рядом стоял Плейер, скрестив на груди руки. Трястись он перестал, а на губах блуждало некое подобие улыбки.
Кэлворта затошнило, и голова снова упала на грудь.
– Дай-ка я им займусь, – услышал он голос Плейера.
– Он ее куда-то дел, – донесся голос бандита Джо.
– Наплевать мне на деньги и на весь этот бизнес, – опять раздался голос Плейера.
– Делай, что хочешь, но тогда какого же черта…
– Не хочу даже об этом говорить… Ладно, заткнись… Смотри, сейчас он придет в себя.
Кэлворт догадывался, что в паузах разговора Джо время от времени смотрел на него, изучая профессиональным взглядом. В это время его уши стали отчетливо различать отдельные обрывки речи, доносившиеся из противоположного угла зала, он даже узнал голос говоривших. Он слышал протест Бостона:
– Эди, я очень прошу тебя, останови же его.
– Нам во что бы то ни стало нужна эта расписка. Вы знаете об этом не хуже меня, не так ли?
– Да, но не таким же способом. Она не стоит того.
– Не стоит четверти миллиона?
Род коротко рассмеялся.
– Но это самая настоящая пытка, а мы ведь цивилизованные люди.
– Ничего не поделаешь, через это придется переступить, – упрямо возразил Род.
– Да это просто какое-то средневековье.
