Джо прикрыл ладонью значок и повернулся к Роду.
– Послушай-ка, я не хочу вмешиваться в твои дела… Ведь этот парень – коп.
Род удивленно поднял глаза, а Джо раскрыл ладонь, показывая значок.
– Я хочу сказать, что, заполучив этот клочок зеленой бумаги, ты влез в такое грязное и опасное дело, из которого выбраться будет очень и очень нелегко.
Услышав последние слова Джо, Плейер повернул голову, бросив через плечо:
– Не беспокойся, Эд. Это все я беру на себя, и я все улажу.
– Конечно, – рявкнул Джо. – Дай тебе только волю, и ты никого не оставишь здесь в живых.
– Ну и что в этом плохого?.. – и Плейер по-волчьи оскалил зубы.
– По мне, так хоть всех перестреляй, – сказал Джо, пожимая плечами. – А мне нужно алиби. Малый вроде сыграл в ящик… Похоже, что он коп, а то откуда у него этот знак?.. Убийство копа – это не то, что убийство простого человека.
Плейер повернулся к Джо.
– По-моему, я ошибся в тебе, Джо. Ты – не та лошадка, на которую делают ставку.
Джо вспыхнул, и его лицо исказилось от бешенства.
Но тут вмешался Род:
– Подожди, Том.
– Пусть делает как знает, – проворчал Джо.
– А вы не думаете, что он мог сообщить своему начальству о том, что идет сюда?
– Не думаю, – возразил Плейер. – Иначе он пришел бы с другими копами. Но у нас есть шанс. То, что он попал сюда, еще не значит, что он был здесь. И непросто доказать, что он приходил сюда, разве только, если он вернется целехоньким в свое управление, но ведь по дороге он мог попасть под машину.
– Это как раз по твоей части, Том. Я не умею сбивать копов. Я обхожу их стороной.
Бостон, казалось, совсем не проявлял интереса к разговору, он как бы самоустранился. Он только теребил Рода за рукав и не спускал глаз с расписки.
– Тешите свою совесть, Бостон, – обратился к нему Плейер.
– Ничего я не тешу, но насилия видеть не могу. Никогда не понимал и не одобрял таких методов.
– Вы же не в суде, Бостон. Вашей речи никто не услышит.
Кэлворт сидел и думал о Люси. Он давно уже примирился с мыслью о смерти и решил, что из этой переделки ему живым не выбраться…
«Будет ли Люси оплакивать меня?»
Тогда он попытался повернуться, опершись руками о спинку банкетки, чтобы легче было поднять туловище, и с удивлением почувствовал, что к нему возвращаются силы. Правда, руки его дрожали, когда он, обхватив спинку, поднимался, но не от слабости. А голова хоть и болела, но была ясной.
Люси стояла у противоположной стены боком к нему. Ее руки были плотно прижаты. Все тело было напряжено, а взгляд, устремленный куда-то вдаль, пуст. В нем можно было прочесть лишь бездну отчаяния.
Наблюдая за ней, Кэлворт чувствовал, что краснеет от злости за свою беспомощность. Он повернулся, и перед ним вновь предстало все происходящее.
– Я, конечно, не мог предвидеть такого хода событий, Том. Ты же понимаешь.
Род говорил это, нервно дергаясь.
– Должно быть какое-то компромиссное решение. Я понимаю, что отпустить его нельзя, но…
– Что «но»? – грубо спросил Плейер.
Род неуверенно открыл рот и громко откашлялся.
– Не знаю, – сказал он. Голос его стал увереннее. – Но с убийствами надо кончать. – Он нервно посмотрел на Плейера. – Давай подойдем к этому делу разумно и практично.
– По-моему, я практичнее вас всех. Ты хочешь остаться в стороне?.. Надеюсь, ты понимаешь, что полагается за соучастие? Ты забыл Ван дер Богля?
Он сделал резкое движение рукой в сторону Эда.
– Лазаруса в расчет можно не принимать – будет молчать как рыба. Кроме того, мне нужен Кэлворт.
Род попытался что-то возразить, но Плейер грубо оборвал его:
– Может быть, все возьмешь на себя?
– Боже мой, что ты говоришь, Том?
Робость и нерешительность Рода, просительные интонации в его голосе подстегнули Плейера, развязали ему руки. Он как бы получил какую-то негласную команду, давшую ему полную свободу действия. Он победоносно улыбнулся. Теперь его голос звучал решительно и уверенно.
– Мы в таком положении, что времени у нас мало. Рассчитывать на всю ночь мы не можем. Нельзя дать полиции сунуть нос в эту историю… Думаю, что через некоторое время нужно ждать копов, и тогда меня не одного поджарят за Ван дер Богля.
– Но я-то никакого отношения к этому не имел, – решительно и резко возразил Джо.
– Ладно, но ты лучше ответь, – проговорил Плейер, – прав я или нет?
– По-моему, прав. У нас нет выбора.
Его неуступчивость вдруг перешла в решимость. Он пожал плечами и сунул в карман полицейскую бляху Ходжа.
– Черт с ним, я с тобой, Том.
– Отлично, – обрадовался Плейер.
С красным лицом он повернулся к Роду.
– Так, Кэлворт мой, это мое сугубо личное дело.
Бостон пытался что-либо сказать, но Плейер нетерпеливым жестом руки оборвал его.
– А вы замолчите, Бостон. Кэлворт слишком много знает о Ван дер Богле и о расписке. Может быть, вы думаете, что он будет молчать или вы сможете его купить за несколько долларов? Вы ведь пытались и чего добились? Он всех вас поджарит.
– Эд! Этот разговор об убийствах отвратителен. Мы же не в джунглях и не животные. Ты что, совершенно утратил здравый смысл? – распалялся Бостон.
– А ты что, думаешь, что Кэлворт будет молчать по доброте сердечной? – прорычал Плейер.
Он встал, прямо и грозно кивнул головой на распростертое тело Ходжа.
– Ведь этот тип не сам пришел. Его привел сюда Кэлворт, в этом нет сомнения. Единственная надежда, что этот тип решил во всем разобраться сам и никого не поставил в известность.
– Эд, послушай меня, – упорствовал Ларэми Бостон.
Не обращая на него внимания, Род тихо заговорил:
– Хорошо, Том. Я не вижу никакого выхода… Мы по самые уши завязли в этом навозе…
Пылающее лицо Бостона обливалось потом.
– Я не позволю этого, Эд…
– Но выхода нет, – просто сказал Эд, – и все решено.
– Наконец-то я слышу разумные слова, – сказал Плейер.
С явной угрозой он посмотрел на Лазаруса.
– Послушай, ты, будешь молчать – значит, будешь жить. Понял?
Лазарус от волнения не смог раскрыть рот. В знак согласия он кивнул головой.
Послышался слабый стон, и все посмотрели на Ходжа. Ноги его задвигались, голова слегка качнулась в сторону, но глаза оставались закрытыми.
Кэлворт отвернулся, размышляя:
«Бедный Ходж… В хорошую же переделку ты попал из-за меня. Избили, возможно, совсем убьют, а во что превратилась вся твоя одежда… Вот одежду ты мне никогда не простишь, если останешься в живых… – Он тихо про себя хохотнул, приказав себе: – Кончай, а то впадешь в истерику».
– В нескольких милях от Смиттауна есть подходящее местечко… Добраться туда можно за час, но игра стоит свеч. Эд поведет машину, а мы двое поедем с ним, – сказал Плейер, обращаясь к Джо. – Там проходит дорога, по которой ездит много машин с продуктами. Там есть крутой неосвещенный поворот, но водители проходят его на большой скорости и совсем не тормозят. Я сам это видел. Положим их на дорогу – из грузовиков их в темноте не увидит никто. И никто не догадается, что они были мертвы до того, как от них останется только месиво.
Лицо Бостона стало багровым и все блестело от пота.
– Этого нельзя допустить, Эд.
– Не лезьте в это, если сами хотите остаться живым. Я устал от вас, – повысил голос Род.
– Пусть он остается или убирается отсюда, меня это не касается. Но рта чтобы не раскрывал. Это касается и девчонки, если она дорожит шеей отца, – прорычал Плейер.
– Одну минуту…
Голос Люси прозвучал спокойно и твердо. Она прошла в центр зала с высоко поднятой головой. Глаза ее блестели, и Кэлворт вспомнил этот блеск, как бы подсвеченный изнутри каким-то ярким пламенем отчаяния и вызова. Она остановилась напротив Рода и пристально посмотрела на него.
– Ради Бога, Люси, не лезь в это дело.
– Будет лучше, если вы и меня прихватите на свою автомобильную прогулку.
– Люси! – сдавленным голосом прохрипел Бостон.
– Тебе никто не причинит зла, – сказал Род.
– Да, конечно, при условии, что я буду молчать и дам слово, помня о том, что мой отец соучастник и отвечает головой.
– И вы тоже, – вставил Плейер.
– Так вот поэтому я и не собираюсь молчать, – спокойно продолжала Люси, игнорируя слова Плейера. – И тотчас же я пойду в полицию, если вы оставите меня здесь.
– Очень патриотично, но необдуманно и импульсивно… Опомнись и подумай. Ты готова привести отца на электрический стул?!
– Люси, ты подавлена и растеряна от всего, что увидела и услышала, – проговорил нервно Бостон. – Ты сейчас совсем не понимаешь, что говоришь.
Люси повернула голову и резко посмотрела на отца. Она долго молчала, не сводя с него глаз. Их профили были совершенно одинаковы: высокие лбы, точеные носы, закругленные подбородки.
Кэлворт наблюдал их с любопытством и гордостью за нее. Можно было безошибочно сказать: «Да, это отец и дочь», – и так же безошибочно: «Они совершенно разные люди».
