— Хлопковой Матери?
— Да, старой пуританской морали.
— Та самая Хлопковая Матерь. Ты действительно читал книги обо всем, о чем говоришь?
— У меня было достаточно времени. — Зазвенел таймер, я выудил, накрутив на вилку, макаронину и попробовал. — Ал Денте, — сказал я. — Его брат Сэм играл когда-то за «Ред Сокс».
Спагетти были готовы. Я вывалил их в дуршлаг, освободил кастрюлю, потряс дуршлаг, чтобы вода со спагетти стекла, вывалил их обратно в кастрюлю, добавил немного сливочного масла, немного сыра «Пармезан» и слегка встряхнул.
— Ты все придумал?
— Что?
— О брате Ала Денте?
— Нет, чистая правда. Сэм Денте играл за «Сокс» лет тридцать назад. Отбивающий, левша.
Соус для спагетти побулькивал. Я вылил его в большую соусницу, затем разложил спагетти по тарелкам. Заправил салат, встряхнул его и расставил все на кухонной стойке.
— Столовое серебро в том ящике, — сказал я. Достал красное вино «Галло» в полугаллонной бутылке и два винных бокала из буфета.
Мы разместились за прилавком, пили и ели.
— Ты сам делал соус для спагетти? — спросила она.
— Да, по секретному рецепту, который прочитал на обратной стороне банки с томатом.
— А заправку салата? В ней есть мед?
— Да. Перенял секрет от матери.
Она покачала головой:
— Боец, любовник, гурман? Удивительно.
— Нет. Принимаю бойца и любовника, но от гурмана попахивает дискриминацией по половому признаку.
— Почему?
— Если бы ты сама сделала это блюдо, тебя так не назвали бы. Все потому, что я — мужчина. Мужчину, который умеет готовить и интересуется этим, называют гурманом. Женщину — домохозяйкой. Да ешь ты спагетти, в конце-то концов.
Она последовала моему совету. Я тоже.
Я спал на диване. Добродетель в очередной раз одержала победу над похотью. Я встал, принял душ и удалился, пока не проснулась Пам Шепард. В десять часов я уже пил кофе с Мейси, человеком Пауэрса, в «Холлидей Инн» в Хайаннисе.
— Фруктов не хочешь? — спросил Мейси.
— Нет, спасибо. Кофе вполне достаточно. Когда сможешь достать оружие?
— Возможно, завтра, наверняка — послезавтра.
— Что достал?
— Винтовки М-2, в превосходном состоянии, по сто патронов на каждую.
— Сколько?
— Четыреста пятьдесят.
— Черт возьми, более чем по две тысячи за штуку.
Мейси пожал плечами:
— Включая патроны, не забывай.
— Да их можно купить в оружейном магазине меньше чем за половину этой суммы.
— Четыреста пятьдесят штук? М-2?
— Пусть так. Но сто тысяч всего за четыреста пятьдесят штук. Думаю, моим людям это не понравится.
— Ты пришел к нам, Спенс. Ты просил нас. Помни об этом. — Мне не нравилось, когда меня называли «Спенс». — Помни также, тридцать тысяч из них составляют твою долю.
— Которую вы оставите себе.
— Послушай, Спенс, она принадлежит нам по праву. Мы не смогли бы заниматься бизнесом, если бы не требовали финансовой ответственности от своих клиентов. К Харви тоже не мы первые обратились. Он пришел к нам. Как и ты. Не нравится сделка, можешь заключить другую, где-нибудь еще. Только позаботься, чтобы Харви отдал тридцать тысяч, которые он нам должен. Между прочим, начиная с понедельника сумма снова начнет расти.
— Ах да, частные фирмы, подобные вашей, всегда работают по скользящей шкале процентов.
Мейси улыбнулся, пожал плечами и развел руками:
— Что я могу сказать тебе, Спенс? У нас свои методы, но к нам идут клиенты. Значит, мы поступаем правильно. — Он скрестил руки на груди. — Тебе нужно оружие или нет?
— Да.
— Хорошо, значит, договорились. Когда осуществить доставку? Могу гарантировать ее послезавтра. — Он сверил свои часы с календарем. — Двадцать седьмого. Быстрее сомнительно.
— Двадцать седьмого устраивает.
— А куда осуществить доставку?
— Не имеет значения. Есть место?
— Да. Знаешь торговые склады в Челси?
— Да.
— Там послезавтра в шесть часов. В это время там загружаются и разгружаются много грузовиков. Никто не обратит на нас внимания. У твоей заинтересованной стороны есть грузовик?
— Да.
— О'кей. Договорились. Ты сам будешь со своими людьми?
— Да.
— Меня не будет. Но ты должен приготовить для нашего человека сто тысяч наличными. Зайдешь в ресторан в торговом центре. Знаешь, где он находится? — (Я кивнул.) — Закажешь чашку кофе или еще что-нибудь. К тебе подойдут.
— Не годится.
— Почему?
— Кинг должен все доставить лично.
— Почему?
— Мои люди хотят иметь дело только с шефом. Им не нравится работать через меня. Возможно, хотят договориться о чем-то на будущее и сделать это напрямую.
— Быть может, я смогу приехать.
— Нет, только Кинг. Они хотят быть уверены, что не прогорят. По их мнению, сделка напрямую с главарем равносильна денежному задатку. Если он сам явится, все должно пройти блестяще, без неприятностей. Им не всучат десять ящиков свинцовых труб. Не перестреляют всех нас и не убегут, забрав деньги. По их мнению, сам Кинг не станет участвовать в подобных заморочках. Слишком велик риск. Поэтому, либо Кинг сам доставляет товар, либо сделка не состоится.
— Мистеру Пауэрсу не нравится, когда ему указывают.
— Мне тоже, но мы ведем себя благоразумно, и вы получаете назначенную цену. Он может согласиться на такую уступку.
— Могу тебя заверить, не будет ни заморочек, ни обмана. Сделка на месте с открытыми картами.
— Приятно осознавать это, Мейси. И я верю тебе, потому что нахожусь здесь и смотрю в твои честные карие глаза, но моих клиентов здесь нет. Они не знают, насколько ты искренен, и не верят тебе. Даже после того, как я сказал им, что ты учился в колледже и все остальное.
— А если мы отменим сделку и примемся за Харви?
— Мы обратимся в полицию.
— И Харви объяснит, почему ему потребовались деньги, которые мы ему одолжили?
— Выглядит перспективнее, чем объяснять вам, почему он не может расплатиться.
— Это будет серьезной ошибкой.
— Да, возможно, но это будет серьезной ошибкой и с вашей стороны. Даже если вы пришьете Харви, легавые не отстанут от вас. К тому же я тоже рассержусь на вас и попытаюсь вас засадить, а ради чего? Только потому, что Кинг настолько ленив, что не может один раз встать пораньше и прийти на встречу в шесть часов утра?
Мейси смотрел на меня секунд тридцать.
— Ты ведь не хочешь загнать меня и Харви в угол, чтобы у нас не было другого выбора. Ты не хочешь, чтобы легавые выглядели для нас более привлекательными, чем вы. Ты не хочешь, чтобы сложилась такая ситуация, когда Харви станет нечего терять после разговора с районным прокурором. Мои люди непреклонны. Они заинтересованы иметь дело с главным человеком. А это не ты. Это — Кинг.
— Я переговорю с ним. Я не уполномочен ставить его в подобное положение.
— Ты не уполномочен даже застегнуть ширинку, не спросив разрешения Кинга. Мы оба это знаем, сопляк. Позвони ему.
Мейси смотрел на меня еще секунд тридцать. Потом встал и перешел в другую комнату.
Его не было минут пятнадцать. Я пил кофе и наслаждался видом своих кроссовок «Адидас Варситис» из замши цвета ржавчины. Превосходно подходят для тенниса, бега трусцой, гарантируют от мозолей во время бега. Налил себе еще чашку кофе из принесенного в номер термоса. Он был не слишком горячим. Я оставил чашку на столе, подошел к окну и посмотрел на бассейн. Он был голубым, как небо, полон людей, в основном молодых, они брызгались, плавали, ныряли. Огромная масса плоти загорала в пляжных креслах вокруг бассейна, и на некоторую ее часть было приятно смотреть. Вероятно, мне следовало позвонить Сьюзен. Вчера вечером я не вернулся к ней. Иногда становится трудно все держать в голове. Пам Шепард и Харви, и Роуз, и Джейн, и Кинг Пауэрс, и Хоук, и полиция Нью-Бедфорда, и как сделать так, чтобы все получилось. И похоть. С ней тоже следовало считаться. Из-под зонтика появилась девушка с длинными прямыми светлыми волосами в таком крошечном купальнике, что надевать его просто не имело смысла. Я пристально рассматривал ее, когда в комнату вернулся Мейси.
— Кинг дал добро.
— Скажи, ну разве не здорово, — сказал я. — Он не только Кинг, но еще и Принц. Правильно, Мейси?
— Его нелегко было убедить, Спенс. Ты должен благодарить меня за эту сделку. Когда я сказал, чего ты хочешь, он поначалу предложил просто пристрелить тебя.
— А ты спас меня. Мейси, дружище, только ты мог это сделать.
— Ты смеешься, а сам был на волосок от смерти. Молись, чтобы все прошло гладко, иначе Кинг сделает это. Поверь мне, он это сделает, Спенс.
— Мейси, — сказал я, — если ты еще раз назовешь меня Спенсом, я разобью тебе очки.
В мотель я вернулся в одиннадцать двадцать. На бюро лежала записка: «Гуляю по берегу. Вернусь к обеду. А может быть, меня не будет всю ночь». Я взглянул на часы. Позвонил в службу телефонисток и передал, чтобы Роуз позвонила мне в мотель. В пять минут первого она это сделала.
