Гараня и Фиалка не могли видеть леопарда, притаившегося на толстой горизонтальной ветке дерева, которое росло как раз возле тропы, по которой они шли, – зверя скрывала густая листва.
Проводив людей хищным взглядом, леопард широко раскрыл пасть и недовольно зашипел. При этом его когти процарапали в коре несколько глубоких бороздок.
Маленькая обезьянка, сидевшая на самой верхушке дерева, на которое забрался ее самый страшный враг, в смертельном испуге закрыла глаза передними лапками и мелко-мелко задрожала…
Изгнанники возвращались в свою бухту другим путем. На этом настоял Гараня.
Фиалка, напуганная его рассказом о коварстве и кровожадности леопардов, хотела спрятаться в пещере как можно быстрее. Но Гараня был непреклонен. Он философски сказал:
– Чему быть, того не миновать. От беды нигде не спрячешься. Мы должны знать остров как свои пять пальцев.
– Остров большой, – робко заметила девушка. – Я так думаю, – поспешила добавить она.
– Тем более. Кто знает, какие тайны он хранит.
– На кой ляд тебе нужны тайны? – сердито спросила Фиалка. – Нам бы два месяца продержаться, а там хоть трава не расти на этом острове.
– Молодо-зелено, – буркнул в ответ Гараня. – Лишние знания никогда не бывают обременительными. Все, диспут закончен! Сворачивай налево. Видишь, там не так густо растут деревья. Туда и пойдем.
Фиалка нехотя подчинилась. По дороге Гараня срубил острым камнем, который служил ему и ножом и топором, толстую гибкую лозину. Ему пришлось здорово попотеть – его «инструмент» все время попадал не туда, куда нужно, – чаще всего по пальцам или по коленкам.
Но все его ссадины и царапины были вознаграждены уже через полчаса. Сначала они наткнулись на дерево с желтыми плодами (такое же, как и то, что нашли Малеванный с Люсиком), в котором обрадованный Гараня признал папайю, а затем он увидел нечто такое, что привело его в полный восторг.
– Хлебное дерево! – вскричал Гараня. – Алена, это полный кайф!
Перед ними была рощица деревьев с темно-зелеными листьями, среди которых виднелись крупные плоды.
– На булки они не похожи… – с сомнением сказала Фиалка.
– Что ты понимаешь в колбасных обрезках! Когда запечем эту «булку» на углях, вот тогда и скажешь, на что она похожа. Вкуснятина… особенно с голодухи. Хорошая прибавка к нашему рыбному рациону. Полезно и питательно.
– Откуда ты все знаешь?
– Как-нибудь устроим вечер воспоминаний – расскажу, – весело ответил Гараня. – А пока приступим к сбору урожая…
Они едва донесли плоды и лианы к берегу – ноша и впрямь была нелегкой. Раздевшись на ходу, потный и уставший Гараня плюхнулся в воду и лежал на ее поверхности, глядя в небо и наслаждаясь прохладой до тех пор, пока его не позвала Фиалка. Она испекла несколько плодов хлебного дерева и приглашала Гараню отобедать.
Плоды и впрямь оказались очень вкусными. Они лишь отдаленно напоминали по вкусу настоящий хлеб, по это мало волновало изгнанников. Убеждение в том, что теперь у них не будет больших проблем с пропитанием, еще больше окрепло, пробудив надежду.
Вот только ни Гараня, ни Фиалка не могли понять, какую именно: надежду на то, что они не помрут до срока с голодухи, или главную надежду – что босс выполнит свои обещания. Как бы то ни было, но плоды хлебного дерева укрепили «новых робинзонов» не только физически, но и здорово подняли их боевой дух.
Подкрепившись, Гараня быстро изготовил два перемета; на каждый из них он нацепил по пять крючков – иголок в наборе Фиалки насчитывалось всего десять штук.
Один перемет он закрепил жестко, привязав к нему грузило и забросив подальше от берега в том месте, где была большая глубина. Свободный конец своей рыболовной снасти Гараня привязал к камню, торчавшему из воды метрах в десяти от берега, словно гнилой зуб. Поэтому перемет получился с наклоном, а отягощенные грузилами поводки с импровизированными крючками лежали на грунте.
Второй перемет был с поплавком, роль которого выполняла толстая деревянная чурка. Ее Гараня поставил на якорь, прикрепив к ней лиану с тяжелым камнем – чтобы поплавок не сносило к берегу. Крючки с наживкой висели свободно, не доставая дна, а другой конец снасти Гараня прикрепил к пальме, стоявшей очень близко от воды.
– Это чтобы ты не шибко себя утруждала, – весело скалясь, объяснил он девушке спонтанно возникшую идею с переметами. – Можно поставить переметы и свалить на прогулку хоть до вечера. Хорошо оставлять их и на ночь. Рыба под вечер выходит кормиться. А что касается удочки, то с нею много хлопот. Это инструмент для бездельников. Нам же с тобой некогда рассиживаться. Прокормить нас смогут только ноги.
Наживку Гараня попробовал самую разную: кусочки рыбы, червей, мясо моллюска, личинки бабочек и даже жука.
– Проверим, что больше нравится здешней рыбе, – сказал он, когда закончил возню с установкой переметов.
Затем Гараня начал мастерить лук и стрелы. Сняв кору со срубленной в джунглях лозины, он немного обжег ее на костре – для крепости. Затем натянул тетиву все из того же поясного ремешка.
Со стрелами пришлось повозиться – трудно было найти ровные палочки нужного диаметра и длины. Но в конце концов и с этой задачей Гараня справился. Наконечники для стрел он изготовил из жестяных полос, найденных в старом кострище.
– Теперь ты поняла, зачем нам это ржавое железо? – спросил он Фиалку, которая затаив дыхание следила за его манипуляциями. – В детстве мне немало пришлось сделать таких луков. Скажу не хвалясь, что я мог подстрелить даже ворону на лету. Конечно, сейчас из меня стрелок аховый, в этом нет сомнений, но стоит попробовать. Тем более, что наш бомж видел здесь кур. А это мясо.
– Но ведь у стрел нет оперения, – с сомнением сказала Фиалка. – А без него стрела будет лететь куда ни попадя.
– Оперение не очень и нужно. По крайней мере, в нашем случае. Вот если бы у нас был хороший дальнобойный лук… – Гараня вдруг нахмурился, вспомнив что-то неприятное.
– Ты чего? – спросила Фиалка, заметив, что он помрачнел.
– Да так, ничего…
– Нет, ты скажи, – настаивала девушка.
– Лук – оружие достаточно эффективное, – нехотя объяснил Гараня. – Леопарду наш примитивный лук, конечно, до лампочки. Этот зверь – сплошной клубок мышц. А вот ежели стрела – даже такая, без оперения – попадет в мягкий живот человека…
Изгнанники как по команде умолкли. На их лица легла тень. Досказывать свою мысль до конца Гаране не потребовалось. И он, и Фиалка почему-то были уверены, что обнаглевший от полной безнаказанности вор и его подпевала Люсик не оставят их в покое.
Крошу похоронили на пляже, выбрав место подальше от хижины, потому что в песке можно было выкопать могилу без особых усилий. Для того чтобы захоронение не разрыли звери, могильный холмик сложили из камней.
На удивление Малеванный не поленился и водрузил на могиле собственноручно изготовленный крест, хотя Люсик отнесся к его набожности скептически.
После похорон вор, бросив мрачный взгляд на Люсика, махнул рукой и направился к тому месту, где он спрятал украденное у Гарани виски, чтобы помянуть Крошу. Спустя две-три минуты до Люсика донесся разъяренный рев Малеванного, который убедился, что его тайник пуст.
– Какая сволочь стибрила мою заначку?! – Дальше последовали эпитеты и метафоры, которых не найдешь ни в одном толковом словаре.
Вор вылетел из джунглей, как разъяренный бык. Он будто с ума сошел. Смерть Кроши и потеря спиртного совсем его доконали.
– Это твоих рук дело?! – заорал он на Люсика. – Колись, сука, иначе пришибу! – Он замахнулся мачете.
– Г-г… Г-григорий Иванович, з-за что?! – Люсик с перепугу упал на колени.
– За все… мать твою! Не смотри на меня так! Падло…
Люсик, подпустив слезу, покорно склонил голову. Малеванный снова выругался трехэтажным матом, но первый порыв уже прошел, и он начал кое-что соображать.
– Я знаю, кто там пошарил, – сказал Малеванный с ненавистью. – Знаю! Алкаш гребаный… По запаху нашел… петух гамбургский. Сволочь!
В этот момент вору и в голову не пришло, что на виски имеет права только Гараня. Малеванному казалось, что спиртное было предназначено лично ему, и он чувствовал себя нагло обворованным и уязвленным.
– Зря мы их тогда не кончили, – тихо сказал немного осмелевший Люсик.
– Зря, – буркнул Малеванный.
– Я же говорил…
– Болтать мы все мастаки! – отрезал вор. – Надо было снести ему башку – и все дела.
– Так ведь вы не разрешили.
– А у тебя что, своего ума нету? Почему я должен за тебя думать?! И вообще, советую закрыть поддувало. Без тебя тошно…
Только теперь Малеванный понял, что Кроша была ему отнюдь не безразлична. Он вдруг подумал, что у них могло бы что-нибудь получиться… потом, после возвращения домой. Ведь говорят, что наркоманов лечат…
