— Ева, перестань отпираться. Когда сюда нагрянет полиция, очень скоро выяснится, что ты — жена Горация Лоримера, та самая, из Сан-Франциско, и что никакой Евы Энджерс в природе не существует.
Я вытащил из кармана своего пиджака револьвер, найденный в чемодане, и показал ей.
— Этот пистолет, из которого ты не успела выстрелить мне в спину, — очевидно, тот самый, из которого ты пыталась убить сегодня Джима. Результаты баллистической экспертизы подтвердят это. — Я опустил его обратно в карман. — Но самое важное то, что Джим Парадиз все еще жив.
Она долго молчала. Наконец тяжело вздохнула.
— Джим не умер?
— Надеюсь, что нет.
Похоже, это сработало. Ева вся как-то сразу ссутулилась, сжалась; кожа на лице стала дряблой и отвисла.
— Сколько у меня есть времени до того, как приедет полиция?
— Я еще не звонил им. Но сейчас это сделаю. Прежде чем Ева успела опомниться, я поднял с пола маленький автоматический пистолет Лоримера 32-го калибра и сунул его тоже в карман. Проверил, нет ли еще кого-нибудь в номере. После этого я позвонил в «Скорую помощь» в Ломе. Джим еще находился в операционной, и было шансов пятьдесят на пятьдесят, что он останется жив. Потом я связался с отделом по борьбе с наркотиками. Капитан Фини со своими ребятами отправился в Сан-Франциско более двух часов назад проверять банки с бананами «Па Па»; если в них будут найдены наркотики, они прямиком отправятся на Бри-Айленд. К сожалению, от капитана Фини пока не поступало никаких сообщений. Я принялся было звонить в отдел убийств, чтобы попросить выслать сюда машину, когда Ева застонала, поэтому я повесил трубку и подошел к ней.
Она медленно выпрямилась, несколько секунд ее глаза оставались холодными, жесткими и яркими. Потом они снова наполнились тоской, ее плечи опустились.
— Кажется, игра окончена.
— Окончена.
Она медленно поднялась на ноги и посмотрела на меня.
— Ладно, тогда не будем тянуть, доведем до конца.
Она повернулась и быстро подошла к телефону на стойке у стены. Я тоже подошел, но мне не было видно, то ли она набирает цифру «9», то ли соседнюю с ней «О». Если «9», то, разумеется, никто не ответит. Я не стал ей мешать — только размышлял над тем, какую игру эта змеюка затеяла. Если вообще она что-то затевала.
В трубке послышались гудки, она прокашлялась и спокойно сказала:
— Оператор, соедините меня с полицией. — После паузы продолжила:
— Пожалуйста, пришлите машину к отелю «Стандиш» на Уилшире. — Она послушала, потом добавила:
— Просто пришлите нескольких офицеров в номер Горация Лоримера. — И повесила трубку. Повернувшись, она посмотрела мне в глаза с нелепой улыбкой на губах и произнесла:
— Вот и все. Это похоже на то, когда ставишь капкан и сам в него попадаешь, не так ли? Или разбавляешь цианистым калием кислород, которым дышишь? — Она сделала глубокий вдох. — Итак, у нас — у меня — осталось мало времени. Давай заключим сделку, Шелл.
— Какую сделку?
— Расскажи мне, как ты узнал правду, а я поделюсь с тобой всем тем, что я сделала и как это было. Все, что захочешь.
Она решительной походкой вернулась к дивану и села на край рядом с фигуркой обнаженного юноши, протянула левую руку и стала рассеянно гладить бронзу. Я присел рядом и спросил:
— В том числе и об Аароне?
— Все расскажу.
— О'кей, — согласился я. — Это была не просто случайная догадка. По правде говоря, я не подозревал тебя лично до тех пор, пока не увидел в «Пурпурной комнате». — Ее глаза расширились. — Да, я был там. Пока ты беседовала с матерью или сестрой чудовища Франкенштейна, или кто там она. Бармен указал на Герду, жену Лоримера, и я подумал, что он имеет в виду ту женщину — летучую мышь, а не тебя. Я ничего не понимал, пока в один прекрасный миг меня не осенило, совсем недавно. Разгадка к ответу проста: я понял, что ты ошиваешься в таких заведениях, как «Пурпурная комната» и «Лупо». Если в этом заключается смысл твоей жизни, зачем было отступать от принципов? Почему ты согласилась провести вечер со мной и Джимом в субботу ночью? Вечеринка, где можно будет поиграть в стриптиз-покер, — лучше сразу похоронить эту мысль, если, конечно, окажется, что Джим еще жив, — стриптиз-покер в компании мужчин.
Ее кошачьи зеленые глаза вспыхнули ненавистью, это было обнаженное проявление ее свирепой сущности. Да, она меня открыто и глубоко ненавидела. Она процедила сквозь зубы, четко акцентируя каждое слово, нисколько не заикаясь.
— Ты, паршивый ублюдок…
— То, что надо, — подбодрил я. — Будь сама собой для разнообразия. Итак, давай рассмотрим обстоятельства смерти Аарона. Перед тем как его застрелили, он находился в постели с женщиной. Полиция — и я тоже — считает, что убийца ждал снаружи, когда женщина уйдет, потом вошел в комнату и убил Аарона в кровати. Но потом эта версия отпала. Прежде всего потому, что это была контактная рана. Ты ведь в курсе, что значит контактная рана, правда, Ева?
Она ничего не ответила.
— Это значит, что оружие приставили к телу. Убийца, вошедший с улицы, не станет подходить так близко к жертве. А профессионал в любом случае не удовлетворился бы одним выстрелом.
Ева пожирала меня глазами, храня молчание.
— Стаканы были начисто протерты. Убийца с улицы не стал бы этого делать — зачем? Иное дело женщина, которая пила вместе с Аароном, а потом застрелила его. Ты это сделала, Ева. Бесспорно, у тебя хватило мозгов, чтобы протереть оба стакана, а не только тот, из которого ты пила, и здесь ты допустила ошибку.
— Есть еще что-нибудь, чем ты можешь меня удивить? Это вовсе не сарказм, Шелл… Поверь, ты говоришь, будто читаешь.
Лесть, я подумал я; а какова цель?
— Для начала, пожалуй, хватит.
— Хорошо. Что ты хочешь узнать? Тоже для начала.
— Откуда Лоримеру стало известно, что на Бри-Айленде есть нефть? Я знаю, причина, по которой Аарон Парадиз отказался вернуть Лоримеру право собственности, состоит в том, что он нашел нефть на Бри, и даже могу понять, почему, получив отказ, Лоример сразу пожелал, чтобы умерли оба брата.
Странно, но ее губы искривила улыбка. По-моему, она действительно находила все это забавным, хотя мне так не казалось.
— Убийства не имели смысла до тех пор, пока Лоример не пронюхал о нефти. — Я подождал; она по-прежнему хранила молчание. — Лоример или Луи Греческий…
Может, именно эти допущения ее так сильно забавляют? Может, вовсе не Лоример был главной фигурой во всем деле, как я вообразил себе, а Луи Греческий, с самого начала, еще когда находился в тюрьме?
Ева продолжала улыбаться. Потом серьезно сказала:
— Гораций хотел взять в аренду остальную часть острова за дополнительные сорок тысяч долларов, но Аарон отказался. Он дал ему залог в пятьдесят тысяч, но ни деньги, ни угрозы не помогли, он все равно отказывался. Очевидно, у него были особые виды на остров. Тогда Луи приказал своим помощникам прочесать весь остров, и они нашли нефть под мягким слоем почвы, которым Аарон засыпал землю, — вокруг скважины земля пропитана нефтью. Люди Луи наткнулись и на «рождественскую елку». Она укрыта в лачуге на острове.
— Я в курсе.
— С фабрики ее не видно, и все же мы ломали себе голову над тем, как ему удалось пробурить скважину и качать нефть так, что никто ничего не знал. Когда мы спросили, он ответил, что работал в основном в выходные дни, когда на фабрике почти никого не оставалось, по ночам, а несколько раз на острове вообще не было ни души.
— Когда вы у него спрашивали? Вы разговаривали с ним о нефти? — удивился я. Она кивнула.
— Гораций допытывался. И Луи тоже.
— Аарон признался?
— Да. Нам уже стало известно о нефти на острове, поэтому ему не было смысла темнить. Да, Гораций и Луи настаивали на том, чтобы Аарон продал Бри-Айленд. Они предупреждали, что в противном случае им придется найти другой способ вернуть остров.
— Убив его. И Аарон отказался, так?
— Нет, он соглашался продать. За четыре миллиона. И не просто на бумаге, как это было раньше, а наличными. Полмиллиона на депозит, а остальное — наличными. Аарон откуда-то знал, что Гораций может достать такую сумму наличными, или даже больше.
— Может, и больше, — согласился я. — «Хэнди-фуд» — всего лишь ширма для распространения наркотиков, разве нет?
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты.
— Вернемся к Аарону. Наверняка он знал, что какой-нибудь головорез, возможно один из шайки Луи Греческого, попытается спровадить его на тот свет. — Я вопросительно глянул на нее. — Только он никак не мог предположить, что за дело возьмется красивая, неотразимая, страстная женщина? Да?
Она держалась так, словно ничего особенного не произошло.
— Действительно, такая мысль в голову ему не приходила. Дай мне сигарету.
Ее спокойствие начинало постепенно действовать мне на нервы. С первых минут нашего разговора меня преследовало подозрение, а теперь я был почти убежден, что Ева пытается каким-то образом подвести меня под монастырь, — возможно, тем, что старается заставить меня развязать язык, рассказать все, что я знаю, а сама вроде бы даже не отдает себе отчета в том, что ей грозит.
