— Скорее! Скорее! — кричала она.
За несколько последних секунд Ева полностью преобразилась. Она, на мой взгляд, стала похожа на девицу, у которой не все дома, впала в истерику, начала стонать, вопить и рыдать — слезы ручьем текли по ее щекам, косметика размазалась вокруг глаз. Она повернулась и начала яростно тыкать в меня пальцем. За ее спиной в дверном проеме стояли два офицера: один длинный, а другой маленький и лысый.
— Слава Богу, вы здесь! — орала она. — Арестуйте его! Он убил моего мужа!
— Перестань валять дурака!
Я до сих пор не уяснил, что у нее на уме, но был уверен: ее штучки не пройдут. Я просто не хотел дать ей возможности сейчас наболтать лишнего.
— Пусть эта крошка не пудрит вам мозги, ребята, — продолжал я. — Вам нужна именно она… Ева взвизгнула:
— Осторожно, у него револьвер. Ох, слава Богу, что вы здесь. — Потом, причитая и всхлипывая, ломая себе руки, она заскулила:
— О, Гораций, Гораций. Дорогой, мой дорогой. — Она растянулась возле тела мертвого Лоримера, принялась нежно гладить его и тыкаться в него носом.
Да, все эти вопли и стенания, ласки и поглаживания могли сойти за мастерское представление в маленьком любительском театре на Элм-стрит или за мелодраматическую сцену из немого кино, если бы на самом деле это не было смертельной дуэлью между Евой и мною. Не просто представление в театре или кино, нет, это была крупная игра, игра жизни со смертью. Восхитительное по мастерству представление.
— К стене, — приказал мне один из офицеров.
— Погодите минуточку, — сказал я, вновь обретая дар речи.
Я выпрямился, потряс головой; такое ощущение, будто кусок черепа отвалился. Но мозг работал четко. Во всяком случае, я надеялся на это. Я начал понимать, что мне он еще как понадобится.
— Это она вам нужна, — объяснял я. — Она — убийца.
— Она убила своего мужа?
— О, черт, нет. Она убила Аарона Парадиза. И сегодня днем стреляла в Джима Парадиза. Вот почему я оказался здесь — меня зовут Шелл Скотт. Частный детектив.
Мне пришлось рассказать этим парням, кто я такой, но на них это не произвело особого впечатления. К сожалению, я их не знал, и, очевидно, они тоже обо мне не слышали. Похоже, я ничего не значил в этом мире, и для них мое имя прозвучало как пустой звук.
— Да? — переспросил тот, что повыше. — Ну и что с того?
— Половина всего личного состава управления знает меня, в курсе, кто я такой и что из себя представляю. Позвоните Филу Сэмсону, капитану из отдела убийств. Он вам объяснит.
— Успокойся. Разберемся.
Ева так и лежала, распластавшись на полу рядом с Лоримером, однако я подметил, что она потрудилась отползти подальше и повернуться к нам головой. Не только головой. Время от времени она извивалась, изображая, наверное, агонию, — и каждый раз, как она это делала, ее волнующий глубокий вырез на плотно облегающем фигуру платье становился еще более глубоким и более волнующим. Несколько раз даже казалось, что вот-вот сами-знаете-что вывалится прямо на Горация. Полицейские тоже это видели. Да, артистка…
— Лицом к стене, — приказал лысый. — К стене.
— Ты говоришь как кубинский коммунист, — натужно пошутил я. — К стене, понимаешь…
— Марш к стене.
Приказ есть приказ. Они заставили меня упереться руками в стену, отставить назад ноги, пока один из них тряс меня.
— Ребята, вы совершаете роковую ошибку, — заметил я.
— Всего лишь рутинная работа. Мы зафиксируем ваши показания. Парень, что лежит вон там, мертв. Так что — обычные формальности…
Я закрыл варежку. Когда первые страсти понемногу улеглись, я смог все трезво взвесить. Да, я знал, что нет смысла сейчас брыкаться и доказывать свою правоту. Ева хорошо постаралась, но, клянусь, ни одна женщина в мире, даже такая сексуальная, с такой красивой фигурой и такая сообразительная, как Ева, не сделает меня идиотом.
Они вытащили из моей кобуры кольт, из правого кармана пиджака — пистолет Евы, а автоматический пистолет 32-го калибра — из другого кармана. Потом они позволили мне повернуться.
— Пожалуйста, выслушайте меня, — спокойно сказал я. — Эта женщина — Герда Лоример, известная также как Ева Энджерс. Это она вам нужна. Вот почему я позвонил… в отдел…
И тут до меня дошло. Опять с опозданием. Высокий — как я выяснил, его звали Винджер — поправил:
— Конечно. Только звонила женщина. — Он повернулся к Еве, которая стояла рядом с телом Лоримера:
— Это вы позвонили в полицию, мадам?
— Да, офицер. — Она всхлипывала, ее грудь тяжело вздымалась. А когда ее грудь вздымалась, то там было чему вздыматься! Она мяла свои груди так сильно, что кремовато-белой плоти стало тесно и она, выпятившись, нависла над тканью платья. — Этот человек — мистер Скотт — вломился сюда, застрелил моего мужа, потом обвинил Меня в… ох, каких-то безумных деяниях. — Она поднесла руку — очень осторожно — к виску. — Он ударил меня. Сказал, что я убийца, наркоманка, даже… сексуальная извращенка. — Она снова принялась умело разминать свои груди. — Потом…
Лысый полицейский обратился ко мне:
— Что скажете? Вы застрелили его?
— Черт, да. Он вышел на меня с пистолетом — с этим маленьким, автоматическим — и пытался меня убить. И мне пришлось…
— Ложь! — Ева выпрямилась, дрожа от «праведного» гнева, ее лицо перекосилось — как раз в меру. — Он убил моего мужа. Гораций был безоружен, а он его убил. Я ношу в сумке пистолет, маленький пистолет, и он забрал его. Я даже не успела им воспользоваться, у него было два собственных. Потом он набросился на меня, стал целовать…
— Схватил тебя и поцеловал…
— Целовал меня как сумасшедший, а потом попытался… — Она резко замолчала, скромно потупив глазки, стерва.
Винджер смотрел на мой рот, разукрашенный помадой. Наконец-то до меня стало доходить происходящее. Формальные улики — вот они: мой галстук распущен, сбит набок, на рубашке оторваны две пуговицы — бедняжка защищалась от насильника.
— Послушайте, — начал было я. — Минуту, друзья. Эта женщина жена убитого. Его звали Гораций Лоример, он был…
Я замолчал. Что я мог им сказать? То, что он обманывал государство, уклоняясь от уплаты налогов? Нет у меня никаких доказательств, под рукой нет, и в отношении контрабанды наркотиков… И у меня возникло неприятное ощущение, что, может быть, их никогда не будет.
Ева заговорила:
— Мой муж занимается — занимался — производством детского питания. Он выпускал консервы «Па Па».
В ее устах он вовсе не выглядел дьяволом в человеческом обличье.
— Может, и так. Но вы знакомы с капитаном Фини? Начальником отдела по борьбе с наркотиками?
— Мне известно, кто он такой, — сказал Винджер.
— Есть подозрения, что Лоример являлся крупным наркодельцом. В настоящий момент капитан Фини находится в Сан-Педро и проверяет информацию, которой я снабдил полицию. Может, ему даже посчастливилось уже собрать улики против Лоримера — покойного Лоримера.
Винджер кивнул. Он вел себя не как человек, который считает, что я вру; но также не создалось впечатления, что он верит мне. То есть он вел себя уклончиво. В любом случае он не позволял себе грубостей в обращении со мной и, как полагается, просто выслушивал обе версии одной истории.
Вдруг ни с того ни с сего в моей голове начался болевой тарарам. Я поморщился и дотронулся рукой до больной шишки в том месте, где начинали расти волосы. Кожа была содрана и ощущалась рана размером в добрый дюйм. Я почувствовал липкую кровь на лбу.
— Как это случилось? — спросил Винджер.
— Она швырнула в меня эту проклятую статуэтку.
— К счастью, я все-таки попала в него, — съязвила Ева. — Когда он целовал меня… и все такое — мы сидели на диване…
Она не досказала фразу — догадайтесь, мол, сами…
Меня бросило в холод. Чуть позже я начал понимать, какая все-таки умная пройдоха моя Ева. Она не просто все спланировала быстро и четко до того, как позвонить в полицию, но и изобразила все в нужном свете, вставляя каждую мелочь в самый подходящий момент, чтобы она прозвучала как нельзя более убедительно и произвела бы самый выигрышный эффект.
Сейчас она торопливо продолжала:
— Мы сидели на диване. Я… я, защищаясь, отклонилась назад и схватила статуэтку. Я ударила его. — Она гордо дернула головой. — Потом я сразу позвонила в полицию. А примерно с минуту назад он начал приходить в себя. Слава Богу, что вы вовремя подоспели.
— Бред сумасшедшего! — возмутился я. — У тебя этот номер не пройдет, Ева. Я согласен, ты большая выдумщица. Кто-то другой мог бы и попасться на твою удочку, но только не я, со мной у тебя ничего не выйдет.
Я повернулся к полицейским.
— Ей приходится все это сочинять на ходу, и у нее, признаюсь, здорово получается. Но я хочу спросить у вас, есть ли смысл в том, что я явился сюда, укокошил ее мужа, а потом принялся трепать эту крошку? Боже, есть множество других, более приятных способов. Лично я за приглушенный свет и тихую музыку, а холодные трупы рядом с постелью охлаждают мой пыл. Если она говорит, что маленький автоматический пистолет принадлежит ей, то можете не сомневаться, так оно и есть. Но Лоример выбежал в спальню, а потом вернулся с ним…
