- Может быть. Я сам не знаю, что хочу сказать.
- У половины женщин в этих квартирах есть мужчины, которые о них заботятся. Но это не очень-то хорошо, во всяком случае, для самих женщин. Почти все они спиваются, кроме разве что Фрэнси да еще двоих-троих. Они суетятся вокруг своих мужиков, как наседки вокруг цыплят. А потом привыкают выпивать после обеда. Вот мисс Уильямс, она живет в другом конце коридора - знаешь, какой у нее обычный завтрак? Три рюмки виски. Каждые два-три месяца ее мужик куда-то пропадает на неделю или около того, и она напивается до белой горячки. Я злюсь на них за то, что они губят себя, но не решаюсь им ничего сказать.
- Но ты-то живешь не лучше, - заметил я. - Ты просто сидишь как клуша, а годы пролетают мимо. Ждешь неведомо чего.
Она подтянула под себя ноги и устроилась, сидя на них.
- Я знаю, но не стоит об этом говорить. Часто у меня бывает такое мрачное настроение, что даже не хочется включать проигрыватель и слушать музыку. Нет смысла говорить тебе об этом. Это только еще больше раздражает меня.
- Почему, черт возьми, ты не вырвешься из такого омута?
Она скорчила неприятную гримасу.
- Почему, черт возьми, ты суешь свой нос в чужие дела?
Я тоже вспыхнул, чтобы дать ей отпор, но возбуждение почти тут же прошло. Тень сожаления смягчила ее лицо, а зубки придавили нижнюю губу.
- Я не сказал тебе о том, что Джой Солт мертв, или сказал?
- Ты сам знаешь, что не говорил. А зачем ты говоришь мне об этом сейчас? - Ее глаза и голос сохраняли полную невозмутимость, но, возможно, она старалась держать себя в руках, стремясь не показать волнения.
- Не уверен, что знаю зачем. Может быть, для тебя это окажется толчком, поможет вступить на новый путь. Понимаешь, открыть новую страницу в книге жизни.
- Для меня это не имеет никакого значения. - Безапелляционность подчеркивала смысл сказанного. - Уже почти два года у меня с ним не было никаких дел. Вчера вечером я объяснила тебе, что думаю о нем.
- И все же мне кажется, для тебя лучше, что он мертв.
- Ты убил его? - В ее голосе прозвучало подавленное возбуждение женщины, которая думает, что угадала ответ на вопрос, и находит, что он делает ей честь.
- Нет, - ответил я. - Его прикончил Керч.
- Вот как. - В ее глазах заиграли противоречивые чувства.
- Никогда не думал, что мне станет жаль Джоя, но я его пожалел.
- А мне его не жалко, - отозвалась она слишком живо. - Фрэнси знает об этом?
- Не думаю.
- Это ее потрясет. Она всегда его любила. Одному Богу известно почему. Он был ее младшим братом, и она фактически воспитала его. - На некоторое время Карла замолчала, о чем-то задумавшись и глядя перед собой невидящими глазами. - Я сказала неправду, утверждая, что мне его не жаль. Я сожалею об этом. Странно, я считала, что ненавижу его. - Затем вдруг добавила безотносительно к теме: - Я тебе нисколько не нравлюсь, правда?
- Ты мне нравишься. Думаю, что мы можем понять друг друга. Я чувствовал себя как-то одиноко и неустроенно, вроде тебя, с тех пор как наша семья распалась. Никак не мог сблизиться с матерью. Она была в порядке и делала все, что могла, но я не мог с ней поговорить. Ее смерть не очень-то задела меня.
- А когда умерла моя мама, это сломило меня, - заметила она. - Я, наверно, никогда не смогу преодолеть это чувство утраты. Она была другой. Я могла говорить с ней обо всем. О таких вещах, которые, по мнению деда, не имели для меня никакого смысла. Считается, что он довольно умный человек, но все у него запутывается в словах. Он витает в облаках вроде Аллистера. С тех пор как умерла моя мама, мне фактически не с кем было поговорить по душам, и никто не сумел поговорить со мной.
- Ты хорошо знаешь Аллистера?
- Я сказала тебе, что знаю его. - Казалось, она не хочет больше говорить на эту тему. - Сколько тебе было лет, когда умерла твоя мама?
- Семнадцать. Но до этого события я уже довольно долго по собственной инициативе слонялся по разным местам. Она оставила мне достаточно денег, чтобы пару лет походить в колледж, но я не видел в этом большого проку. Я поступал в три разных колледжа, но впустую. Ничего мне это не дало ни тогда, ни после. Впрочем, последние годы в армии сложились для меня неплохо. Я дослужился до сержанта, и наш взвод превратился в боевую единицу. Но большинство ребят погибли у Малмеди, в битве под Булгом. Надеюсь, ты слышала об этом.
- Конечно. Ты, наверное, считаешь меня круглой идиоткой.
- Думаю, ты далеко не так глупа, как пытаешься показать. Но нужно, чтобы кто-то вытащил тебя отсюда.
- Ну ты хорош! - заметила она с улыбкой. - За тобой гоняются полицейские, ты сидишь здесь, измученный и измочаленный, и думаешь только о том, как наладить мою жизнь. Твои собственные дела тебя не беспокоят?
- Не очень беспокоят. Я зашел слишком далеко, чтобы волноваться.
- О нет! Конечно, ты не волнуешься. - Ее обнаженные ноги соскользнули на пол, и в два прыжка она оказалась возле меня. - Нам бы следовало кое-что предпринять. Скажи только слово, и я это сделаю.
Она поцеловала меня в щеку, мягко, еле коснувшись. Я вдруг обнял ее ноги, когда она остановилась возле меня, и мои пальцы сжали прохладные ямочки под ее коленями.
- Не надо, - сказала она и, уперевшись руками в мои плечи, оттолкнула меня.
Я не поверил ее словам. Мои обнимающие руки поднялись к ее бедрам.
- Не надо, - повторила она. - Пожалуйста.
Напряжение, прозвучавшее в ее голосе, заставило меня взглянуть ей в лицо. Сердитое смущение, которое я прочитал на нем, было искренним больше чем наполовину. Я отпустил ее, и она поспешно отошла на середину комнаты.
- Ты не должен делать этого, - сказала она с облегчением. - Я бы не согласилась заниматься любовью с утра. Нам надо поразмыслить, что теперь делать.
- У меня на этот счет нет никаких идей. А у тебя?
- Это тебе надо найти выход из создавшейся ситуации... В чем де-ло?
- Т-сс! Кто-то поднимается по черной лестнице.
Я прислушался и услышал быстрые шаги на площадке заднего крыльца. Карла подошла к кухонной двери, слегка приоткрыла ее и выглянула наружу.
- Все в порядке, - сказала она. - Это Аллистер.
- Аллистер! - Я встал и двинулся в прихожую. - Мне лучше уйти отсюда.
- Подожди, он не за тобой. Он постоянно приходит сюда.
- Чтобы встретиться с тобой?
- Не говори глупостей. Думаю, теперь я могу сказать тебе. Он приходит к Фрэнси Сонтаг. Он содержит Фрэнси.
Шаги поднялись по следующему лестничному пролету и смолкли.
- Почему ты мне не сказала об этом? Ты говорила об Аллистере как о святоше.
- Ничего подобного. Во всяком случае, я не ставлю в вину мужчине, что он содержит женщину. Он не может на ней жениться, потому что жена не дает ему развода. И он не бегает за другими женщинами. Мне его жаль, ведь ему приходится пробираться тайком, чтобы повидать ее.
- Но, кажется, это не составляет особого секрета.
- Здесь не составляет, но мы не пытаемся сыграть на этом. Дело просто в том, что если это станет известным среди уважаемых людей... - Она закончила фразу с высокопарной иронией: - То это будет равносильно его политической смерти.
- Подожди-ка. - Я припомнил мужской голос в квартире Фрэнси Сонтаг, мужское серое пальто на подлокотнике дивана. - Аллистер был у нее вчера вечером?
- Откуда я могу знать?
- Я слышал мужской голос в её квартире...
- Он мог принадлежать Джою Солту. Он иногда ночует у нее. Ночевал, я имею в виду.
- Нет, это был не его голос.
- Тогда, возможно, это был голос Аллистера. Здесь она больше ни с кем не путается - уже почти два года.
В уме я сложил два и два, и получилась пятизначная цифра.
- Какой у Фрэнси Сонтаг номер телефона?
- 23-748. А что? Я могу пойти и привести его сюда, если ты хочешь поговорить с ним.
- Ты думаешь, ему можно довериться? Он не сообщит в полицию?
- Если ты сможешь убедить его, что являешься жертвой ложных обвинений. Я знаю, что он помогал не одному бедняге, попавшему в затруднительное положение.
- Тогда пойди и приведи его. Рискну еще раз.
- Еще раз?
- Это слишком долго объяснять. Попроси его зайти сюда, но не говори Фрэнси обо мне.
- Не беспокойся.
Когда она уже подошла к двери, я спросил:
- У тебя есть бритвенный прибор?
- Не такой, каким пользуетесь вы. У меня маленькая круглая бритва. Сейчас покажу.
- Ты не против, если я попробую ею побриться? Мои слова прозвучат более убедительно, если лицо не будет таким заросшим.
- Иди сюда. - Она провела меня через неубранную спальню в крохотную ванную, дверь которой открывалась внутрь, пошарила в ящичке над раковиной, подала мне безопасную бритву, похожую на игрушку, и засмеялась, посмотрев на мое лицо.
- У тебя есть крем для бритья?
- К сожалению, я пользуюсь обычным мылом.
Когда она ушла наверх, я снял пиджак и рубашку, умылся и с трудом побрился. И почувствовал себя лучше. Мои беспорядочные мысли заработали в обратном направлении, перейдя с оборонительных оборотов на наступательные. Я начал прикидывать, как мне отхлестать последними словами Аллистера, и задумывался над тем, куда подевался Керч.
