Был уже шестой час. Я попытался дозвониться до Джека Мартина, но мне сказали, что связь с Нью-Йорком будет через полчаса. Я заказал разговор, подошел к окну и стал смотреть на мчащиеся по воскресным улицам машины.
— Это ты, Эд? — спросил Мартин, когда нас соединили. — Господи! Кто будет платить за звонок?
— Не беспокойся об этом. Удалось тебе что-то раскопать относительно Манчини?
— Абсолютно ничего. Я никогда не слышал о нем, — ответил Мартин. — А ты уверен, что у тебя правильное имя? Ты, случайно, не Тони Амандо имел в виду, а?
— Мой знакомый назвал себя Карло Манчини. При чем здесь Амандо?
— Твое описание очень его напоминает. Он крупного телосложения, с грубыми чертами лица, смуглый и с зигзагообразным шрамом на щеке.
— Звучит похоже. У моего человека голос как из трубы, и он носит золотое кольцо в правом ухе.
— Это он! — воскликнул Мартин. — Это Амандо! Двоих таких быть не может.
— Что тебе о нем известно, Джек?
— К счастью, он здесь пробыл недолго. Амандо опасен как гремучая змея. Он уехал с Фрэнком Сетти, когда того выслали из страны.
— Сетти?! — воскликнул я.
— Совершенно верно. Амандо был боевиком Сетти и его заместителем. Ты имел с ним дело в Италии?
— Да. Думаю, он здесь пытается заняться контрабандой наркотиков. Я хочу прижать его к ногтю.
— Сетти занимался наркотиками, пока его не выслали. Он тоже в Италии, не так ли?
— Поговаривают, что здесь. Слушай, Джек, я могу доказать, что Амандо улетел из Рима в Нью-Йорк за два дня до того, как убили Менотти, и вернулся обратно на следующий день после убийства.
— Что ж, это уже кое-что. Я передам эту информацию капитану Кольеру. Может быть, он сумеет как-то ею воспользоваться. Он твердо убежден, что убийство Менотти — дело рук Сетти и Амандо, но у них железные алиби на то время, когда погиб Менотти. У них куча свидетелей, которые подтверждают, что они в это время делали свои дела в Неаполе.
— Амандо хвастается, что ему ничего не стоит состряпать алиби. Передай это Кольеру, и спасибо тебе за информацию.
Я начал ходить взад-вперед по комнате, переваривая полученные сведения. Кажется, моя версия о том, что Карло убил Менотти и что Хелен попыталась его шантажировать, подтверждалась. Но мне все еще не хватало улик, которые могли бы убедить в этом присяжных.
Меня подмывало пойти к Карлотти и все ему рассказать, но я старался не поддаваться этому искушению. Как только Карло узнает, что я был у Карлотти, он передаст ему все компрометирующие меня улики, и тогда мне конец.
Я решил, что мне следует бросить все силы на Карло. Когда я приеду в Неаполь, надо будет пройтись до виллы Миры и посмотреть, не найдется ли там что-нибудь интересное.
В понедельник утром, перед тем как отправиться в Неаполь, я позвонил Джине.
— Привет, Эд, — обрадовалась она. — Я уже давно жду вашего звонка. Что случилось?
— Много чего. Сейчас не могу все рассказать. Я спешу. Лечу в Неаполь, чтобы присутствовать на официальном следствии. Встретимся, когда вернусь.
— Вы все время так говорите. Я беспокоюсь о вас, Эд. Почему вы меня избегаете?
— Я тебя избегаю? Я занят! У меня только две минуты. Вот что я хотел тебе сказать. Полиция убрала охрану от квартиры Хелен. Ключ у портье. Ты не освободишь квартиру от вещей?
— Да, конечно. Вы позвоните мне, когда вернетесь?
— Обязательно. А сейчас до свидания.
Я прилетел в Неаполь около одиннадцати, заказал номер в «Везувии», помылся и взял такси, чтобы доехать до здания суда.
Меня удивило, что я был единственным вызванным свидетелем. Гранди и Карлотти находились в зале суда. Гранди смерил меня долгим мрачным взглядом и отвернулся. Карлотти кивнул, но ближе не подошел.
Джузеппе Малетти, судья, невысокий лысоватый мужчина с острым вытянутым носом, старался не встречаться со мной глазами. Он смотрел в моем направлении, но в последний момент фокусировал взгляд где-то над моей головой.
Я был вызван для того, чтобы идентифицировать тело Хелен и объяснить, почему она оказалась в Сорренто.
Трое присутствовавших на следствии репортеров, казалось, очень скучали, и их лица приобрели еще более мрачные выражения, когда я сказал, что, насколько мне известно, Хелен арендовала виллу для месячного отпуска. О том, что Хелен сняла ее на имя миссис Шерард, не было сказано ни слова.
Малетти поинтересовался, не известно ли мне, что Хелен боялась высоты. Меня подмывало сказать, что боялась, но, поймав саркастический взгляд Гранди, я ответил, что ничего об этом не знаю.
Задав мне еще несколько дежурных вопросов, Малетти вызвал Карлотти.
Его показания взбудоражили репортеров. Карлотти усомнился в версии о смерти Хелен в результате несчастного случая. Он сообщил, что совместно с неапольской полицией проводит тщательное расследование, в результате которого, возможно, удастся получить доказательства участия Хелен в грязных делах. Напоследок он попросил судью отложить вынесение заключения до следующего понедельника, когда расследование будет уже завершено.
Малетти посмотрел на Карлотти так, будто у него внезапно случился приступ зубной боли. Он выразил надежду, что у лейтенанта имеются веские основания, чтобы просить об отсрочке, и Карлотти подтвердил, что такие основания у него имеются. После некоторого колебания Малетти согласился на отсрочку и быстренько удалился, как будто испугался, что еще кто-нибудь начнет его о чем-то просить.
Репортеры окружили Карлотти, но он ничего им не рассказал. Когда они потянулись к дверям, я преградил им путь.
— Помните меня? — улыбнулся я им.
— Мог бы нас об этом не спрашивать, — сказал репортер «Л'Италиа дель Пополо». — Есть новости, и мы о них пишем.
— Но только пишите о фактах, а не о мнениях, — заметил я. — И не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Они отошли от меня и побежали к своим машинам.
— Синьор Доусон…
Я повернулся.
Неподалеку стоял Гранди. В глазах его было суровое выражение.
— Привет, — сказал я.
— Синьор Доусон, я надеюсь на вашу помощь. Мы сейчас занимаемся поисками американца, приезжавшего в Сорренто в день смерти синьорины. Мы нашли человека, который соответствует описанию, полученному от свидетелей. Сейчас мы организуем идентификацию. Вы примерно такого же роста, что и этот человек. Не будете ли вы так добры стать участником идентификации?
Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок.
— Мне надо отправить телеграмму…
— Это займет всего несколько минут, синьор, — парировал Гранди. — Пожалуйста, пойдемте со мной.
Двое полицейских в форме выдвинулись вперед, улыбаясь мне.
Я пошел с ними.
В шеренгу уже выстроились десять человек: двое американцев, один немец, остальные — итальянцы. Они были самого разного роста и телосложения.
— Очень простое дело на несколько секунд, — произнес Гранди голосом дантиста, который собирается удалить коренной зуб.
Дверь открылась, и вошел полноватый итальянец. Он встал около нашей шеренги, его лицо было смущенным. Я его не узнал, но по поношенному плащу и кожаным перчаткам догадался, что он был тем таксистом, который вез меня из Сорренто в Неаполь.
Он посмотрел вдоль шеренги, и его глаза остановились на мне. Я почувствовал, что начинаю потеть. Он смотрел на меня в течение примерно трех секунд, потом повернулся и вышел, хлопая себя по бедрам.
Я хотел вытереть свое лицо, но не посмел. Гранди смотрел на меня и, встретив мой взгляд, кисло мне улыбнулся.
Вошел еще один итальянец. Я знал, кто это был: служащий камеры хранения на станции в Сорренто, у которого я оставлял свой чемодан, когда ходил на виллу. Его глаза двинулись вдоль шеренги, пока очередь не дошла до меня. Мы посмотрели друг на друга, потом он взглянул на двух других американцев и вышел.
Потом заходили еще двое мужчин и одна женщина. Я не имел представления, кто это такие. Все они пробежались глазами по шеренге, не остановившись на мне. Внимание двоих мужчин привлек американец, стоявший с краю. Они уставились на него, и он отступил назад, усмехнувшись. Мне оставалось только позавидовать его чистой совести. Я был рад, что они не смотрели на меня так, как на него. Наконец они вышли.
Гранди нахмурился и сказал, что представление окончено.
Десять мужчин потянулись к выходу.
— Спасибо, синьор, — поблагодарил меня Гранди, когда я выходил. — Простите, что вынуждены были вас побеспокоить.
— Ничего, переживу, — усмехнулся я, видя, что он не очень доволен, и предполагая, что последние три свидетеля похоронили его надежды.
— Вы нашли человека, которого искали?
Он в упор посмотрел на меня.
— В данный момент я не готов ответить на этот вопрос, — уклончиво произнес он и, холодно кивнув, вышел.
