По траве зашуршали ноги, ноги, которые несли копа. Наступил второй этап. Если он взглянет вверх и увидит меня на фоне неба, я погорел. Я нащупал сорок пятый, снял предохранитель и ждал. Шаги приближались. Я слышал, как он напевает какую-то мелодию и ругает колючки, впивавшиеся ему в щиколотки.
Он был уже в тени под деревьями. Песня оборвалась. Я крепче стиснул рукоять пистолета, нацеленного туда, где должна быть его голова. Остановился — значит заметил меня. Я хотел пустить в него пулю, но вовремя увидел вспышку спички. Закурив, он глубоко затянулся и зашагал дальше. Я сунул пистолет обратно и вновь принялся отсчитывать по часам время, пока не прошло еще три минуты.
Застегни пиджак... проверь карманы, чтобы в них ничего не забренчало... не выставляй на свет циферблат часов... упрись крепче... приготовься... и прыгай! Короткий миг полета, потом я ощутил под пальцами холодный камень стены. Я ударился грудью о край и едва не сорвался. С трудом забросил ноги наверх и почувствовал, как под каблуками крошатся осколки стекла, вмазанные в ребро стены. Нужно прыгать вниз, даже если подо мной кто-нибудь стоит. Здесь, на стене, я представляю собой слишком хорошую мишень. Пригибаясь, я перешагнул через стекло и прыгнул.
Я почти беззвучно приземлился на мягкий дерн, поджал колени и перекатился под колючие кусты роз. Отсюда дом был виден, как на ладони, я различал окно Рокси. В нем так и не заменили разбитое пулей стекло. Окно Растона тоже светилось, но штора была опущена. За домом остановилась полицейская машина, донеслись громкие голоса, потом она двинулась дальше. Тут уж не удастся засечь время. Оставалось надеяться, что меня не заметили. Как только машина проехала, я побежал к стене здания, прячась за кустами. Они давали плохое укрытие, но я добрался до дома, не привлекая внимания. Стебель плюща толщиной в руку, поднимавшийся по стене, пусть не такой удобный путь, как лестница, все же годился для моей цели. Подобно обезьяне я вскарабкался по нему под самое окно Рокси.
Я потянулся к оконному карнизу, уцепился за него, и проклятый кирпич тут же вывалился, пролетел мимо, шумно приземлился в кустах внизу, отскочил и со звуком, который громом отозвался в моих ушах, стукнулся о стену. Я замер, вжимаясь в стену, услышал чей-то окрик, потом увидел яркий луч фонаря, который принялся обшаривать то место, где упал кирпич. Взглянуть наверх он не сообразил. Немного ободренный его глупостью, я решил, что теперь все в порядке. Но я рано успокоился. Не выдержав тяжести, лоза начала подаваться где-то у меня над головой.
Я плюнул на осторожность. Внизу ходили и перекликались несколько человек, и их голоса перекрывали производимый мной шум. Я полез выше, вытянув руку, и ухватился за крюк, вделанный в бетон наружной рамы окна. Держась одной рукой, я вскоре оперся коленом на карниз, пока и крюк не вылез из стены.
Внизу все вокруг успокоилось и фонари погасли. В темноте вновь послышались шаги дозорных. Я выждал целую минуту, попробовал окно, понял, что оно заперто, и постучал по стеклу. Потом еще раз. Это был не беспорядочный стук, а тихий, отчетливый сигнал, и на него ответили.
Я надеялся, что она не закричит и сначала выглянет. Так и вышло.
Отсвет ночника упал на мое лицо, и я расслышал через стекло, как она ахнула. Отскочила задвижка, и окно поднялось. Я перевалился через подоконник и спрыгнул на пол. Она закрыла окно и опустила штору. Только после этого она включила свет.
— Майк!
— Тише, детка, там внизу их целая орава.
— Да, я знаю, — ее глаза вдруг наполнились слезами, и она почти бегом бросилась ко мне, обхватила и прижалась.
Позади нас раздалось тихое, испуганное восклицание. Я резко обернулся, оттолкнув Рокси, но тут же улыбнулся. На пороге стоял смертельно бледный Растон в пижаме.
— Майк! — начал он, потом покачнулся и привалился к косяку.
Я шагнул к нему, подхватил и гладил его по голове, пока он не улыбнулся мне.
— Легче, дружок... ты и так натерпелся. Давай-ка уж я буду здесь единственным пострадавшим, договорились? Кстати, где Билли?
— Дилвик увел его вниз и велел оставаться там, — ответила Рокси.
— Он снова взял его в работу?
— Нет... Билли сказал ему, чтобы тот отвязался, не то он возьмет адвоката, который сумеет унять жирного громилу, и Дилвик его не тронул. Хоть раз Билли постоял за себя.
Растон дрожал у меня под рукой. Его взгляд метался от двери к окну, и он чутко прислушивался к тяжелым шагам человека, бродившего по комнате первого этажа.
— Майк, зачем ты пришел? Тебя могут увидеть. Неважно, что ты сделал, я не хочу, чтобы тебя поймали.
— Я пришел из-за тебя, малыш.
— Из-за меня?
— Угу.
— Почему?
— У меня к тебе очень большая просьба.
Они уставились на меня, недоумевая, какая причина могла быть настолько важной, чтобы погнать меня через целую армию копов. Рокси смотрела вопросительно, Растон — с глазами, полными восторга.
— Какая просьба, Майк?
— Ты ведь толковый парень, постарайся понять. Дело приняло новый оборот, совсем неожиданный. Ты не согласился бы вывести меня на убийцу? Стать мишенью? Выманить убийцу на себя, чтобы я мог с ним разделаться.
— Майк, так нельзя!
Я посмотрел на Рокси.
— Почему?
— Это непорядочно. Как ты можешь просить его об этом?
Я тяжело опустился в кресло и почесал голову.
— Может, ты и права. Дело нешуточное.
Растон тянул меня за рукав.
— Я согласен, Майк, я не боюсь.
Я не знал, как быть. Если я оплошаю, то никогда не смогу снова взглянуть себе в глаза, но мальчуган вызвался с охотой и верил, что ошибки не будет. Рокси, побледнев, опустилась на край кровати, ожидая моего ответа. Но я не мог позволить убийце разгуливать на свободе.
— Ладно, Ланселот, по рукам. — Рокси смотрела на меня с ненавистью. — Надо хорошенько все обсудить, а пока не принесешь ли ты мне чего-нибудь поесть?
— Конечно, Майк. Сейчас принесу. Полицейские меня не трогают.
Растон улыбнулся и вышел. Я слышал, как он спустился по лестнице и сказал копу, что они с гувернанткой проголодались. Коп что-то проворчал и пропустил его.
Тогда заговорила Рокси.
— Ты неправ, Майк, хотя иначе, наверное, поступить нельзя. Один раз мы уже чуть не потеряли Растона, и это скорее всего случится опять, если кто-то что-нибудь не придумает. Вот ты и придумал. Я только надеюсь, что твоя выдумка себя оправдает.
— Я тоже, детка.
Растон бегом поднялся по лестнице и шмыгнул в комнату, неся пару огромных сэндвичей. Я почти вырвал их у него из рук и вгрызся в них, как волк. Один раз коп поднялся наверх и прошел мимо двери, а я чуть не подавился. Когда шаги удалились, они беззвучно рассмеялись, видя, как я стою с пушкой в руке и с остатком сэндвича, торчащим изо рта.
Рокси подошла к двери и прижалась к ней ухом, потом медленно повернула в замке ключ.
— Ты, наверное, выйдешь тем же путем, каким вошел, так в случае чего у тебя будет запас времени.
— Майк... я надеюсь, с тобой ничего не случится. За себя я не боюсь, просто мне страшно из-за того, что могут сделать эти полицейские.. Они говорят, что ты застрелил копа и теперь должен умереть.
— Ланселот, ты зря беспокоишься.
— Но ведь даже если ты узнаешь, кто во всем виноват, полиция все равно не оставит тебя в покое, правда?
— Не обязательно, — рассмеялся я. — Они смотреть на меня не захотят, когда я расколю это дело.
Парнишка задрожал и на секунду крепко зажмурил глаза.
— Я все вспоминаю ту ночь на берегу, как ты подстрелил одного из людей, которые на меня напали. Страшная была драка.
Мне показалось, будто меня лягнул мул.
— Что ты сказал?
— Ну... помнишь, ночью... ты тогда выстрелил в него и...
Я оборвал его:
— Тебе не придется подставлять себя, Растон, — сказал я негромко. — Оказывается, приманка мне не понадобится.
Рокси быстро повернулась, следя за выражением моих глаз.
— Почему, Майк?
— Я только сейчас вспомнил, что подстрелил там одного. Напрочь выскочило из головы, — я нахлобучил шляпу и подхватил с туалетного столика Рокси пачку сигарет. — Вы оставайтесь здесь и держите дверь на замке. Черт возьми, теперь я доберусь до убийцы, его даже выманивать не придется. Рокси, гаси свет. Зажжешь его не раньше, чем через пять минут после моего ухода. Забудь, что видела меня здесь, не то Дилвик сдерет с тебя скальп.
Мой голос подстегнул ее. Не говоря ни слова, она протянула руку и щелкнула выключателем. У Растона вырвалось тихое восклицание от неожиданности, и он шагнул к двери. Его дыхание стало неровным от возбуждения. На секунду я увидел его силуэт и прямо перед ним торшер. Прежде чем я успел его предостеречь, он наткнулся лицом на абажур. Он вскинул руку, задел его, и тот грохнулся на пол с шумом поваленного дерева — так мне, по крайней мере, показалось. Оглушительно лопнула лампочка.
Хриплый голос что-то пролаял внизу. Не дожидаясь второго оклика, я рывком поднял раму и вылез на подоконник, нашаривая лозу. Где-то в доме пронзительно заверещали свистки, в дверь сердито стучали кулаками. То скользя, то цепляясь, я стал спускаться вниз. Опять свисток. У кого-то сдали нервы, и среди всеобщего смятения грохнул выстрел. Крики и свистки доносились со всех сторон. Как раз, когда я достиг земли, подлетела машина, и из нее выскочили двое. Но мне везло. Весь шум и гам шел из дома, и полицейские были уверены, что там меня накрыли.
