Она называла себя «дилетанткой от музыки». Он себя — «копом с амбициями». Она записала Шопена на студии, которая занималась записью любителей за деньги. Он рассылал рождественские открытки арестованным им угонщикам.
Он сказал, что Джек ему очень нравится, а Бобби он терпеть не может. Она назвала Бобби «глубоким Бетховеном», а Джека — «самым легким Моцартом». Она сказала, что Ленни Сэндс — ее единственный настоящий друг, и даже не упомянула о его предательстве. Он признался, что его дочь Клер знает о всех его секретах.
«Адвокат дьявола» включился автоматически. Он всегда точно знал, о чем можно говорить, а о чем лучше умолчать.
Он назвал мистера Гувера «старым мстительным содомитом». Себя же — прагматиком с либеральными взглядами, которого поманила звезда Кеннеди.
Она снова заговорила о сиротстве. Он рассказал ей о трех подругах — дочерях агентов ФБР.
Сьюзен Литтел критичная и язвительная. Хелен Эйджи — смелая и нетерпеливая. Его Клер — уже почти все знает…
Он рассказал ей о дружбе с Уордом. Сказал, что всегда хотел младшего братика, чтобы присматривать за ним, и Бюро ему подарило такого брата.
Он сказал, что Уорд обожал Бобби. Она же сказала, что Бобби чувствовал, что дядя Джо нечист на руку, оттого он и гонялся за гангстерами, — чтобы избавиться от дурной наследственности.
Он намекнул, что сам потерял брата. Он сказал, что эта утрата заставила его по-особому относиться к дружбе с Уордом.
От разговоров оба смертельно устали. Лора набрала «21» и заказала ужин на дом. После паштета из гусиной печенки и вина она принялась клевать носом.
Только об одном они молчали — об этом.
Не сегодня — в следующий раз.
Лора заснула. Кемпер принялся ходить по квартире.
Двойной обход территории помог запомнить расположение комнат. Лора говорила ему, что ее горничная при уборке дома пользуется картой. А в столовой могла бы разместиться небольшая армия.
Он позвонил в оперативный штаб ЦРУ в Майами. Джон Стэнтон немедленно взял трубку.
— Да?
— Это Кемпер Бойд. Я звоню, чтобы сказать, что я принимаю ваше предложение.
— Я очень рад это слышать. Буду на связи, мистер Бойд. Нам с вами многое надо обсудить.
— Тогда доброй ночи.
— Доброй ночи.
Кемпер вернулся в гостиную. Он не стал задвигать занавесок на террасе — огни небоскребов по ту сторону парка освещали Лору.
Он смотрел, как она спит.
21.
(Чикаго, 21 января 1959 года)
Запасной ключ от квартиры, выданный Ленни, открыл ему дверь. Литтел расковырял косяк двери рядом с язычком замка — чтобы сымитировать кражу со взломом и ввести в заблуждение судебных экспертов.
Он сломал лезвие своего перочинного ножичка. Это дело заставило его так нервничать, что он не заметил, как стал нажимать на лезвие слишком сильно.
Первое проникновение в квартиру указало ему расположение вещей. Теперь он знал, где что лежит.
Литтел закрыл дверь и направился прямиком к сумке с принадлежностями для гольфа. Те самые четырнадцать тысяч все еще лежали в кармашке для мячей.
Он надел перчатки. Отсчитал семь минут — столько занимает обычная кража со взломом.
Он вырубил из розетки «хай-фай».
Он высыпал на пол содержимое ящиков комода и пошарился в шкафчике с лекарствами.
Свалил в кучу у входной двери телевизор, тостер и ту самую сумку для гольфа.
То есть инсценировал классический случай: два наркомана забрались в чужую хату. Бутч Монтроуз в жизни не заподозрит, что дело обстояло как-то иначе.
Кемпер Бойд всегда говорил: ЗАЩИЩАЙТЕ СВОИХ ИНФОРМАТОРОВ.
Деньги он сунул в карман. Награбленное добро он оттащил в машину, отвез на озеро и утопил в и без того замусоренном приливном водоеме.
Литтел вернулся домой поздно. Хелен спала на его стороне кровати.
Ее сторона была холодной. Сон никак не шел — он все прокручивал в голове сцену кражи, выясняя, не наделал ли он ошибок.
К утру он потихоньку вырубился. Ему снилось, что он давится искусственным членом.
Проснулся он поздно.
Хелен оставила записку:
Пора на занятия. Во сколько ты пришел? Для (жутко) либерального фэбээровца ты определенно слишком рьяно гоняешься за коммунистами. Интересно, чем коммунисты занимаются в полночь?
Люблю, люблю, люблю.
Хелен
Литтел кое-как осилил кофе и бутерброд. Свою записку он написал на простой, хотя и очень качественной, бумаге:
Мистер Д’Онофрио,
Сэм Джианкана вас «заказал». Вас убьют, если вы не выплатите двенадцать тысяч, которые вы ему должны. Я знаю способ, как вам избежать этого. Встретимся в четыре часа пополудни. «Колледж-клуб», 1281, 58-я ул., Гайд-парк.
Литтел сунул записку в конверт и приложил к ней пятьсот долларов. Ленни сказал, что игроки вернулись по домам — Сэл должен быть в городе.
Кемпер Бойд всегда говорил: ПРИМАНИВАЙТЕ ИНФОРМАТОРОВ ДЕНЬГАМИ.
Литтел позвонил в курьерскую контору «Спиди Кинг». Там пообещали, что сейчас же вышлют курьера.
Безумный Сэл был пунктуален. Литтел отставил в сторону водку и пиво.
Весь ряд столиков был в их распоряжении. Ребята из колледжа сидели у стойки бара и не могли слышать их разговора.
Сэл уселся напротив него. Его дряблый животик немедленно собрался в складки, а рубашка встопорщилась и задралась выше пупа.
Он сказал:
— Ну и что?
Литтел достал свой пистолет и положил на колено. Крышка стола послужила хорошим прикрытием.
— Ну и что ты сделал с полтыщей долларов?
Сэл высморкался:
— Я поставил на матч «Черные ястребы» против «Канадцев». Сегодня в десять вечера эти пятьсот долларов превратятся в тысячу.
— Ты должен Джианкане на одиннадцать тысяч больше.
— Ну и откуда ты это знаешь?
— Из надежных источников.
— То есть какой-нибудь ублюдок из федеральных стукачей тебе нашептал. Ты ж федерал, да? Для кого-то другого у тебя слишком запуганный вид, и если бы ты был из чикагской полиции или из шерифского участка округа Кук, то я бы давно сунул тебе монету, и ты бы отстал; и вдобавок я бы трахнул твою жену и отымел в зад твоего сопляка.
— Ты задолжал Джианкане двенадцать тысяч долларов, которых у тебя нет. Он убьет тебя.
— Скажи чего-нибудь, чего я не знаю.
— Ты убил чернокожего мальчика по имени Морис Теодор Уилкинс.
— Этому обвинению — сто лет в обед. Ты запросто мог прочесть об этом в каком-нибудь деле.
— Я только что нашел свидетеля.
Сэл принялся ковырять в ушах трубочкой из бумаги.
— Бред собачий. Федералы не расследуют убийства цветных, и вообще, одна маленькая птичка сказала мне, что мальчик был убит неизвестным или группой неизвестных в подвале того самого дома священника, который он ограбил. Птичка уточнила, что нападавший дождался, когда священники уйдут смотреть футбол, а потом разрезал негритенка на куски бензопилой, предварительно заставив его отсосать. Птичка добавила, что там было много крови и нападавший избавился от запаха с помощью алтарного вина.
Кемпер Бойд всегда говорил: НИКОГДА НЕ ВЫКАЗЫВАЙТЕ СТРАХА ИЛИ ОТВРАЩЕНИЯ ПЕРЕД СВОИМИ ИНФОРМАТОРАМИ.
Литтел положил на стол тысячу долларов.
— Я готов выплатить твой долг. В три или четыре приема, чтобы Джианкана ничего не заподозрил.
Сол схватил деньги.
— Либо я беру их, либо нет. Насколько мне известно, Мо может захотеть пристрелить меня только оттого, что ревнует к моей наружности.
Литтел взвел курок.
— Положи деньги на место.
Сэл повиновался:
— И что?
— Ну что — ты заинтересован?
— Что, если нет?
— Ну что — тогда Джианкана попросту тебя грохнет. А я распущу слухи, что это ты убил Тони Ианноне. Ты же наверняка слышал, что Тони убили около какого-то притона для педиков. Сэл, да по тебе все видно. Господи, «отсосал», «отымел в зад». Наверное, после срока в Джолиете у тебя появились кое-какие пристрастия.
Сэл, не отрываясь, смотрел на деньги. От Сэла несло потом курильщика и лосьоном «Аква Вельва».
— Ты же ростовщик, Сэл. То, о чем я попрошу, тесно связано с твоим ремеслом.
— Ч-ч-то?
— То, что я хочу добраться до пенсионного фонда профсоюза водителей грузовиков. Хочу, чтобы ты помог мне протолкнуть «вверх по лестнице» потенциального заемщика. Я найду человека, что называется, «с родословной», и ты поможешь мне устроить это с Сэмом и фондом. Все просто. И я не прошу тебя ни на кого стучать.
Сэл все смотрел на наличные.
Сэл отчаянно потел.
Литтел положил сверх той тысячи еще две.
Сэл сказал:
— О’кей.
Литтел сказал:
— Отнеси деньги Джианкане. Смотри не проиграй.
Сэл раздраженно отмахнулся:
