Две минуты – более чем достаточно. У братьев имелись фонарики, ведь орудовать приходилось в потемках. К тому же никогда нельзя было исключать бессонницу у докучливых соседей. Брайан вырезал стеклорезом одну панель в двери, просунул в дыру руку, отодвинул задвижку и распахнул дверь. Он так часто это делал, что мог отпереть без ключа любую закрытую дверь.
Через несколько секунд по всему дому разнесся звук сигнализации, но не очень громкий. Братья научились не обращать внимания на сирены и методично делать свое дело. Им еще ни разу не довелось застать дома хозяев, они привыкли, что сирены звучали вхолостую.
Но в ту роковую ночь все пошло не так. Кто-то щелкнул выключателем в гостиной.
– Кто здесь? – раздался мужской голос.
– Черт!.. – прошипел Брайан. Наверное, в этот момент его и засекли.
– Здесь кто-то есть, Карл! – прозвучал женский голос. – Я его слышала.
Пятнадцать лет Коди проигрывал в памяти эти ужасные секунды и никак не мог понять, зачем Брайан нарушил тишину. Они ведь сотни раз повторяли друг другу, что в случае чего кинутся к двери, в которую вошли, и исчезнут в ночи, как кролики. Не шуметь, бежать без оглядки! Они были во всем черном, включая кеды, лица вымазали черной краской, даже резиновые перчатки были черные. Они были совсем юнцами, но играли во взрослые игры, относились ко всему серьезно и гордились своими успехами.
Пистолет… Откуда он там взялся? Они похитили уже добрую сотню таких игрушек и расстреляли у себя в зарослях гору патронов. Коди стал метким стрелком, а Брайан и подавно. Они подолгу спорили, брать ли на дело огнестрельное оружие.
В глубине дома зажгли еще свет. Коди попятился, очутился в кухне и там зацепился ногой за высокий табурет.
– У меня карабин! – крикнул мужчина.
Брайан нырнул за высокое кресло в гостиной.
Стрельба длилась считаные секунды, но Коди, единственный выживший, мог часами мысленно воспроизводить случившееся за эти секунды. Оглушительный выстрел 12-миллиметрового карабина, несколько выстрелов из 9-миллиметрового пистолета. Женский крик, еще один выстрел из карабина.
На суде над Коди эксперты-баллистики объясняли присяжным, что Брайан умудрился выпустить пять пуль, пока сам не получил заряд 12-го калибра. Одна его пуля угодила миссис Бейкер под глаз, убив ее на месте. Две попали в грудь мистеру Бейкеру, но он все же успел свалить вторым выстрелом Брайана.
Когда стрельба стихла, Коди нащупал выключатель и в ужасе осмотрелся. Бейкер стонал, пытаясь подняться с пола. Его окровавленная жена лежала у книжного шкафа, Брайан – на полу у телевизора, со снесенной половиной черепа. Коди с криком бросился к брату.
Приехавшая полиция застала его сидящим на полу и держащим изуродованную голову брата. Он был весь в крови и не переставая рыдал.
Бейкер умер на следующий день. Коди, оставшегося физически невредимым, до конца жизни заточили в тюрьму. Присяжным продемонстрировали фотографии с места преступления, и они после короткого обсуждения вернулись со смертным приговором.
10
– Это я во всем виноват, Марвин. Я думал, что в доме пусто, Бейкеры уехали. Всего одна моя ошибка – и все изменилось. Это было ужасно.
Коди возвращается к бетонному столу, к Марвину. Оба смотрят на луну. Бегут секунды. Им уже пора.
– А кровищи было! Я тоже был весь в крови и не смог сбежать. Копы затолкали меня на заднее сиденье и всю дорогу поливали бранью, но мне было все равно. Я плакал и не мог перестать. Брайан был мертв. Он был единственным, кого я когда-либо любил, слышишь, Марвин, и единственным, кто любил меня. Его нет уже пятнадцать лет.
– Сочувствую, Коди.
Во двор выглядывает другой надзиратель:
– Начальник близко.
Марвин заметно напрягается, спешит к двери, открывает ее и ждет, но Коди будто прирос к месту. Он медленно вытирает слезы, не отрывая глаз от луны.
– Пошли, Коди.
– Куда? Куда я иду, Марвин?
– У меня нет ответа.
– Думаешь, там меня может ждать Брайан?
– Чего не знаю, того не знаю.
Коди медленно выпрямляется, еще раз вытирает лицо и бросает на луну последний долгий взгляд.
Спарринг-партнеры
1
В адвокатской фирме «Маллой энд Маллой» трудилось уже третье поколение юристов, и на первый взгляд она производила впечатление процветающей, невзирая на громкий скандал в недалеком прошлом. Уже пятьдесят один год фирма располагалась в центре Сент-Луиса, на углу Пайн-стрит и Десятой, в изящном здании в стиле ар-деко, отнятом на раннем этапе существования фирмы у должника в рамках взыскания.
В самом здании дела, правда, шли не слишком хорошо. Патриарх фирмы Болтон Маллой уже пять лет как сел в тюрьму за убийство жены, чрезвычайно неприятной особы, о которой никто не скорбел. Это и был тот самый скандал: один из известнейших в городе юристов был обвинен в непредумышленном убийстве и лишился лицензии. Ему дали десять лет, но он уже предпринимал все возможные меры для своего досрочного освобождения.
Его сыновья, теперь управлявшие фирмой, проявляли излишнее усердие. Партнеры с одинаковым статусом, полномочиями и заработками, они на дух друг друга не переносили и разговаривали только при крайней необходимости. Прочих партнеров в фирме не имелось. Расти, бывший на семнадцать месяцев старше брата, воображал себя жестким судебным защитником, любил выступать в суде и грезил о крупных эффектных вердиктах, после которых на фирму посыпались бы новые прибыльные дела, сопровождаемые пристальным вниманием и рекламой. Кирк, более спокойный по натуре, предпочитал безопасные имущественные и налоговые тяжбы, не сулившие, правда, рекордных гонораров.
Расти каждый год покупал сезонные абонементы на матчи бейсбольной команды «Сент-Луис кардиналс» и посещал не менее полусотни игр. Зимой он почти не пропускал матчей с участием хоккейной команды «Сент-Луис блюз». Кирк спорт не жаловал, отдавая предпочтение театру, опере и даже балету.
Расти, обожавший блондинок, трижды на них женился. Лишь только второй по счету брак дал ему ребенка, до сих пор единственного. Кирк же по-прежнему жил с первой женой, миленькой брюнеткой, но их брак дышал на ладан. У них было трое детей-подростков, получивших пристойное воспитание, но теперь выбиравших кривые дорожки, каждый свою.
Болтон и его ныне покойная жена вырастили сыновей верующими католиками, и Кирк до сих пор не пропускал ни одной воскресной службы. Расти отвернулся от церкви вследствие сотрясавших ее сексуальных скандалов и враждебно реагировал на любое восхваление римского папы. Он утверждал, что перешел в лоно англиканской церкви, хотя на богослужениях замечен не был.
Гордые своими ирландскими корнями, юноши мечтали о колледже Нотр-Дам. Расти, старший, первым отправился в Саут-Бенд сдавать экзамены. К тому времени братья так ревновали друг друга, так соперничали, что Кирк втайне молился о провале Расти. Молитвы не помогли, но Кирк все же решил обогнать брата в конкурентной гонке – попробовать поступить в колледж из «Лиги плюща». Он попал в список кандидатов в Дартмут и в последний момент был туда зачислен.
Футболисты Нотр-Дам против легкоатлетов Дартмута… Перебранкам братьев не было конца. Когда Расти сообщил родным, что надумал поступить в Школу права Йельского университета, Кирк принял вызов и нацелился на Гарвард. Оба не преодолели высокую планку, несмотря на хорошие результаты бакалавриата. Тогда Расти выбрал Джорджтаунский университет, Кирк – Северо-Западный, в то время стоявший даже выше в рейтинге. Таким образом, Кирк попал в более престижное учебное заведение. Расти не смог с этим смириться.
Болтон не сомневался, что оба сына вернутся в семейную фирму в деловом центре Сент-Луиса, недаром он полностью оплатил их образование и постоянно их контролировал. Тем не менее, желая дополнительно их закалить, он настоял, чтобы они пару лет повоевали в окопах и почувствовали на собственной шкуре, почем фунт лиха. Расти выбрал для этого место государственного защитника в Милуоки, Кирк – должность заместителя прокурора в Канзас-Сити.
