— Ну, тогда нам ничего не грозит, — сказал я.
Мимо нас потихоньку проплыла моторка в стиле артдеко, с открытой рубкой, и подрулила к рыбацкому причалу. Новая, с острыми обводами и окрашенными под металл бортами с красной каймой. В ней сидело четверо мужчин. Тот, кто стоял за штурвалом, был в белой капитанской фуражке. Остальные трое оказались азиатами в обыкновенных черных брюках с такими же простецкими футболками.
Парень в белой фуражке аккуратно подвел лодку к крао причала, что был восемью футами ниже поверхности пристани, и привязал ее к проржавленной металлической лестнице, доходящей почти до самой воды. Трое азиатов стремительно поднялись по ней: со стороны могло показаться, что они даже не коснулись ее руками. Один встал в центре причала, вертя головой во все стороны, двое других устроились в противоположных концах биржи. У того, кто стоял в центре, была синяя спортивная сумка.
Парень в лодке прислонился задом к штурвалу и, сложив на груди руки, оглядывал открытое море. Я взглянул на часы. Они прибыли на пятнадцать минут раньше намеченного времени.
— Месть ниндзя, — сказал Хоук.
— Кто-то кому-то делает одолжение, — предположил я. — Видимо, кто-то был в свое время должен Костигану.
— Может быть, Костигану должны все в мире, — сказал Хоук.
— Включая и нас. Как ты думаешь, что у этого в сумке?
— Современные принадлежности для кунг-фу, — догадался Хоук. — Сильно смахивающие на автоматы «узи».
— Или на обрез, — высказал предположение я. — Брюс Ли, где же ты? Ты нам так нужен.
— Лодку можно использовать.
— Ты плавать умеешь? — спросил я.
Хоук взглянул на грязную воду залива и уточнил:
— В этом?
Я кивнул.
— Это все равно что в канализацию лезть, — поморщился Хоук.
Я опять кивнул. Хоук покачал головой.
— Правду говорят о вас, чертях голубоглазых, — сказал он.
— Мы не станем переплывать все пространство, — убедил его я. — Спрыгнем с причала и вдоль него проберемся к лодке.
Хоук ничего не ответил.
Мы вышли из-за здания и направились к рыбацкому причалу. Со стороны Бостона был пришвартован большой рыболовецкий траулер.
Мы перескочили на него. Я снял блейзер, рубашку и ботинки. Проверил, надежно ли пристегнута кобура. У Хоука она находилась под мышкой. Он снял ее, укрепил заново на голое тело и взглянул на воду.
— По крайней мере акул здесь нет, — сказал он. — Они давным-давно вымерли из-за этой грязищи.
Мы оставили одежду на траулере и опустились в холодную мерзкую воду. Загребая, мы проплыли вдоль корпуса судна к корме и стали двигаться вдоль причала, придерживаясь за грубые камни и прижимаясь к ним как можно плотнее. Причал возвышался в десяти футах над нами. Где-то наверху играло радио, и я услышал голос Вилли Нельсона. Мы плыли в настоящей помойке. Я старался не смотреть по сторонам. Не хотел даже знать, во что мы такое влипли. Вода была холодной и черной. Тут и там на камнях виднелись ракушки. Их было немного, и они, вероятно, остались здесь с незапамятных времен. Сейчас в такой воде вряд ли что-нибудь способно жить. Время от времени я поскальзывался на покрытых водорослями камнях.
Хоук очень тихо сказал:
— Может быть, это обломки кораблекрушения?
Показался еще один траулер, поменьше первого. Мы не рискнули проплыть между ними, потому что пространство было слишком узким и случайная волна могла сдвинуть корабли и смять нас в лепешку.
Добравшись до конца пирса, мы замерли. Хоук держался за моей спиной. Я потихоньку заглянул за угол. В пяти футах от меня мирно покачивалась корма моторки. Я взглянул вверх. Азиатов видно не было. Из лодки торчала лишь белая яхтсменская фуражка.
Я повернул голову и приблизил губы к уху Хоука:
— Берешь на себя капитана, а я поднимусь по лестнице.
Хоук кивнул. Над поверхностью воды виднелись только его голова, рука и часть плеча. Мы завернули за пирс. Три серо-белые чайки плавали на воде рядом с моторкой. На нас они взглянули, как мне показалось, с некоторым раздражением.
Я прижался к причалу и схватился за нижнюю ступеньку ржавой лестницы. Хоук двинулся к лодке. Проводив его взглядом, я вытащил пистолет и, держа его в правой руке, поднялся наверх.
Человек возле правого угла здания биржи увидел, как мои голова и плечи поднялись над поверхностью причала, и быстро сунул руку под рубашку.
Я выстрелил, и он, сломавшись пополам, свалился на землю. Двое других повернулись ко мне.
— Не двигаться, — сказал я, вложив в эту фразу как можно больше искренности.
Мой 357-й по короткой дуге двигался между обоими азиатами. Ближайший ко мне человек держал руку в спортивной сумке. Я внезапно почувствовал, как лестница подо мной затряслась, и вылез на пирс, держа азиатов на мушке. Человек, свалившийся на землю после моего выстрела, лежал, подтянув колени к груди. От боли он стонал. Уголком левого глаза я заметил какое-то движение.
— Это я, командир, — сказал Хоук.
— Я так и подумал, — отозвался я.
Хоук подошел к человеку со спортивной сумкой. Левой рукой он взял его за волосы, правой — за кисть руки и медленно потащил ее из сумки.
Вытаскивая ее, он сказал:
— Если в ней что-нибудь окажется, ты мертвец.
Рука вынырнула пустой. Хоук пинком отправил сумку ко мне. Потом быстро обшарил человека с головы до ног, вытащил из кармана брюк большой метательный нож и отошел в сторону.
Затем повернулся ко второму, застывшему возле биржи. Указал на него.
— Ты, — сказал Хоук. — Подойди. Руки положи на затылок.
Человек взглянул на Хоука, легонько покачал головой и пожал плечами.
Тогда Хоук большим пальцем указал на нас, а затем положил руки себе на голову. Человек кивнул, сцепил пальцы на затылке и пошел к нам. Я держал его на мушке. Приблизившись к Хоуку, он ударил его каратэшным приемом с такой быстротой, что ногу практически было невозможно заметить. Хоук отклонился назад, и удар прошел мимо. Человек приземлился и, едва коснувшись земли, выполнил еще один прием, изогнувшись, как пружина.
Хоук поймал его.
Он схватил ногу за лодыжку, а левой рукой подцепил азиата за футболку. Секунду он держал его на уровне глаз, а затем, развернувшись, швырнул в залив.
Человек со спортивной сумкой пробормотал:
— Господи Боже.
— Ага, — сказал я. — Вот именно.
Потом сунул пистолет обратно в кобуру и взялся за ручки спортивной сумки. На ней белыми буквами было написано: «Найк».
Каратист приводнился в грязной воде залива и поплыл к моторке, дрейфующей в двадцати ярдах от берега. Капитан лежал в рубке лицом вниз. Я снял кобуру и сунул ее в сумку.
— Бери этого с собой, — сказал я. — Проведи его кружным путем. Встретимся у машины.
Держа сумку, я пустился по правой стороне пирса. Внезапно из-за угла вынырнул портовый полицейский в бейсбольной кепке. За его спиной шли два рыбака.
— Офицер! — закричал я. — Скорее! Там человека застрелили!
Коп кинулся бежать: одна рука покоилась на застегнутой кобуре, во второй он держал переносную рацию. На бегу он что-то пробормотал в микрофон.
— Я видел его, — сказал я. — Он там, за углом.
— Оставайтесь здесь, — велел коп. — Я должен буду вас допросить.
Он умчался прочь. Рыбаки за ним.
— Слушаюсь, сэр, — сказал я.
Перескочив через ограду и пройдя несколько десятков ярдов, я вышел на автостоянку. Люди изумленно глазели на меня: без рубашки, в сочившихся водой джинсах, я выглядел крайне колоритно. Хоук с азиатом сидели на заднем сиденье автомобиля. Я прыгнул за руль и вывел машину с парковки. Проезжая по Северной авеню, мы увидели «скорую» с мигающими огнями, следом за которой мчались две полицейские машины.
— Жуткие вещи творятся на рыбном причале, — сказал я.
— Что там, в сумке? — спросил Хоук.
Моя рука нырнула в сумку, лежащую рядом со мной, и вынырнула с модифицированным дробовиком. Приклада у него не было, точно так же как и стволов, аккуратно отпиленных.
— Непостижимо, — вздохнул Хоук.
Я босиком вел машину по Сторроу-драйв, к шоссе Солджерз-Филд. Припарковался на стоянке недалеко от «Чэннел-4». Потом развернулся, положив руку на спинку сиденья, и улыбнулся азиату:
— Как тебя зовут?
— Лу, — сказал он, — Ричи Лу.
— Китаец?
— Да.
— Откуда?
— Отсюда, — сказал Ричи. — Остальные два кули из Тайваня. Были.
— Почему же. Может, они до сих пор есть.
Ричи пожал плечами и сказал:
— Одному из них вы попали в живот.
Я кивнул.
Мы посидели молча. Возле реки тренькали велосипеды. Напротив нас по аллее носились бегуны. Белый пароход двигался вверх по реке.
Я взглянул на Ричи Лу. Он слегка кивнул, словно и не переставал говорить.
— О вас мне ничего не известно, — сказал он. — Я работаю на здешнего человека, а он работает с человеком из Гонконга, и тот задолжал ему услугу. Человек из Гонконга прислал двух своих людей, с которыми я встретился. По-английски они не говорят. Мы должны были вас убить. Я, по идее, должен был привести их, показать и объяснить, что к чему, и прикрыть тылы, они — сделать остальную работу.
