– Отличная у вас здесь пресса.
– У нас здесь отличный только климат, а пресса – всего лишь стая шавок.
– О'кей. Твой шурин работает детективом у шерифа. Все лос-анджелесские газеты, за исключением всего лишь одной, поддерживают его. Однако шериф живет в вашем городке и, как большинство людей, не может содержать свой двор в чистоте. Значит, ты испугался?
Куколка Кинкейд выбросил сигарету в окно. Я наблюдал, как она падает по небольшой дуге и слабо краснеет на узком тротуаре. Я нажал на педаль стартера.
– Извини, – произнес я. – Больше не буду тебя беспокоить.
– Я не трус! – резко произнес Кинкейд. – Что вас интересует?
Я выключил мотор, но не снял руки с руля.
– Во-первых, почему Мэтсон лишился лицензии. Он мой клиент.
– А... Мэтсон. Болтали, что он пытался шантажировать доктора Остриэна. Они не только отобрали у него лицензию, но и выставили из города. Однажды пара костоломов с пушками затолкала его в машину и велела держаться подальше от Бэй-Сити. Мэтсон обратился в полицию, но там над ним так смеялись, что хохот можно было слышать в другом конце Бэй-Сити. Лично я не думаю, что ему угрожали фараоны.
– Знаешь, кто такой Большой Подбородок?
– Нет, – после некоторого раздумья ответил Кинкейд. – У мэра есть шофер, тупица по имени Мосс Лоренц. Он имеет подбородок, на котором можно разместить пианино, но я никогда не слышал, чтобы его называли Большим Подбородком. Лоренц раньше работал на Вэнса Конрида. Слышали о Конриде?
– Конечно, – ответил я. – Если бы этот Конрид вдруг захотел избавиться от какого-либо надоедливого человека, особенно здесь, в Бэй-Сити, лучше Лоренца исполнителя не найти. Ведь мэр всегда будет защищать его, до определенной степени, конечно.
– Избавиться от кого? – переполошился Куколка.
– Они не только выперли Мэтсона из Бэй-Сити. Они еще и выследили его в меблированных комнатах в Лос-Анджелесе, и над ним поработал некий Большой Подбородок. Наверное, Мэтсон до последней минуты ковырялся в деле Остриэна.
– О господи, – прошептал Кинкейд. – Я об этом ничего не слышал.
– Когда я уезжал из Лос-Анджелеса, местные фараоны тоже ничего не знали о смерти Гарри Мэтсона. Ты знал его?
– Чуть-чуть.
– Как, по-твоему, он был честным парнем?
– Ну, честным, как... да, по-моему, он был в порядке. Господи, неужели от него избавились?
– Честный, как обычно бывают частные детективы? – пошутил я.
От неожиданного известия и шока Куколка Кинкейд захихикал, но в его смехе не слышалось веселья. В квартале от нас остановилась машина, из которой никто не вышел.
– Как насчет доктора Остриэна? Где он находился в ночь, когда убили его жену?
– О господи! Кто вам сказал, что ее убили? – подпрыгнул парень.
– Думаю, что это пытался сказать Мэтсон. Но еще сильнее, вероятно, он пытался получить деньги за молчание. В любом случае бедняга Гарри не снискал любви населения Бэй-Сити. Выбранный путь закончился для него знакомством с куском свинцовой трубы. Скорее всего, это дело рук Конрида. Он, конечно, не любит оплачивать счета. С другой стороны, убийство миссис Остриэн мужем было бы для клуба Конрида чуть лучше, чем ее самоубийство из-за того, что она спустила все в рулетку. Да, если бы убийцей оказался доктор, для Конрида это было бы чуть лучше. Поэтому непонятно, почему Вэнс Конрид отделался от Мэтсона, если тот считал убийцей доктора. Наверное, Гарри болтал еще кое о чем.
– Ну и куда привели вас эти рассуждения? – вежливо поинтересовался Куколка.
– Никуда. Просто я люблю размышлять вечерами, делая перед сном маску. А теперь расскажите о человеке из лаборатории, который сделал анализ крови. Кто он?
Кинкейд закурил и уставился на машину, которая медленно двинулась в нашу сторону с потушенными фарами.
– Его зовут Греб, – ответил юноша. – У него маленькая комнатушка в городской поликлинике.
– Он числится в штате полиции?
– Нет, у них вообще нет лаборатории. Чему тут удивляться, если в Бэй-Сити нет даже постоянного коронера, и его обязанности по очереди выполняют владельцы похоронных бюро. Начальник полиции делает тут все, что хочет.
– Зачем ему это нужно?
– Ну, он, например, мог получить приказ от мэра, которому намекнули члены игорного синдиката, на них работает Вэнс Конрид, или это был сам Вэнс. Может, Конрид просто не хочет, чтобы боссы узнали о его связи с покойной миссис Остриэн. Ведь такая популярность может сослужить незавидную службу клубу.
– Верно, – согласился я. – Этот водитель, наверное, заблудился.
Машина продолжала ползти к нам навстречу с черепашьей скоростью.
– Пока я еще здоров и при памяти, – добавил Куколка Кинкейд, – вам, может, будет интересно также узнать, что медсестра доктора Остриэна когда-то состояла в законном браке с Мэтсоном. Эта рыжая бабенка не пропускает ни одного мужика. Она не красавица, но фигура что надо!
– Ну-ка, перебирайся побыстрее на заднее сиденье. Лежи тихо, как мышь, – приказал я.
– Что...
– Делай, что я сказал! – рявкнул я. – Быстрее!
Малыш выскользнул из машины и нырнул в заднюю дверь. Я оглянулся и увидел темную массу на полу. Затем я скользнул вправо, опять открыл дверцу и вывел на узкий тротуар.
Машина подъехала уже близко. Неожиданно ее фары вспыхнули, и я мгновенно пригнулся. Фары вспыхнули и тут же погасли. Машина остановилась.
Это был небольшой черный двухместный автомобиль. Примерно через минуту из автомобиля вылез коренастый мужчина и направился в мою сторону. Я сунул револьвер за пояс и пошел ему навстречу.
Незнакомец остановился, как вкопанный, когда увидел меня.
– Полиция, – кратко представился он. Изо рта у него торчала сигара, а правая рука медленно поползла к бедру. – Отличная ночь, не правда ли?
– Чудесная ночь, – подтвердил я. – Легкий туман, но мне нравится туман. Он смягчает воздух и...
– Где второй? – прервал меня незнакомец.
– Какой второй?
– Не шути со мной, чужак. Я видел огонек сигареты на правом сидении твоей колымаги.
– Это был я. Просто я не знал, что запрещается курить на правом сидении.
– А, сообразительная макака. Кто ты и что тебе здесь нужно? – на его сальной физиономии отражался едва пробивающийся сквозь туман лунный свет.
– О'Брайен из Сан-Матео. Совершаю маленькое путешествие.
Рука полицейского находилась почти у бедра.
– Водительское удостоверение, – он подошел почти вплотную.
– Сначала покажите то, что дает вам право требовать водительское удостоверение, – заявил я.
Правая рука незнакомца сделала резкое движение, но мой револьвер уже смотрел ему в живот. Рука замерла, словно превратилась в глыбу льда.
– А вдруг вы грабитель, – объяснил я. – Такие фокусы проделывались неоднократно.
Коренастый мужчина стоял, будто парализованный, и едва дышал.
Затем он хрипло сказал:
– Есть разрешение на пушку?
– На каждый день недели. Покажите значок, и я спрячу оружие.
Через минуту незнакомец посмотрел по сторонам, словно надеясь, что появится подмога. За своей спиной я слышал дыхание. Не знаю, услышал ли его коренастый тип. Его собственное дыхание было достаточно горячим, чтобы можно было высушить рубашку.
– Брось дурачиться! – с неожиданной яростью прорычал крепыш. – Ты всего лишь вшивая двухдолларовая ищейка из Лос-Анджелеса.
– Мои ставки уже повысились, – возразил я. – Сейчас я беру два доллара тридцать центов.
– Иди к черту! Нам не нравится, что ты тут что-то разнюхиваешь, ясно? Это первое и последнее предупреждение.
Он направился к своей машине и уже поставил ногу на подножку. Затем его толстая шея медленно повернулась и в лунном свете сверкнула сальная физиономия.
– Иди к черту! – добавил он. – А не то мы отправим тебя туда в ящике...
– Пока, сальная рожа, – попрощался я. – Очень приятно познакомиться.
Полицейский прыгнул в машину, рванул с места и быстро скрылся из вида.
Я погнал за ним. Когда он повернул направо, на бульвар Аргуэлло, а находился всего в квартале от его тачки и свернул налево. Куколка Кинкейд сел и положил голову на сиденье рядом с моим плечом.
– Знаете, кто это был? – прокаркал репортер. – Триггер Уимз, правая рука шефа Андерса. Он мог запросто пристрелить вас.
– Если бы, да кабы, во рту выросли в грибы, – возразил я.
Через несколько кварталов я остановился, чтобы парень мог пересесть вперед.
– Где твоя машина? – поинтересовался я.
Он снял измятую репортерскую шляпу, хлопнул ею по колену и водрузил на прежнее место.
– Около муниципалитета, на полицейской стоянке.
– Жаль. Придется тебе ехать в Лос-Анджелес на автобусе. Тебе не мешало бы хоть изредка навещать сестру. Сегодня прекрасная возможность нанести визит.
Дорога извивалась, ныряла в каньоны и взлетала на холмы. Отсюда три пирса казались очень далекими – тонкими линиями света на черном бархате моря. В каньонах клубился туман, пахло зеленью. Но на холмах тумана не было.
