Я ехал по Сансет-Плаза-Драйв, свернул на Форест-Нолл и припарковался на Лорель, у основания длинного пролета деревянных ступенек, что вели к жилищу Джима. Выйдя из машины, я легко поднялся по ним. Далее тянулась покатая земляная тропинка, обрываясь перед уклоном, что и подходил к большому деревянному помосту у боковой двери, ведущей в гостиную. Не успел я подняться по тропинке, как мне почудилось какое-то движение слева.
Здешняя местность изобиловала кустарниками, папоротниками, лопухами, филодендронами и другой тропической экзотикой, включая порхающих райских птичек. Впереди, слева от меня, росли три сенегальские финиковые пальмы, и мне показалось, что шорох исходил именно оттуда.
— Джим? — позвал я. — Это ты?
Ответа не последовало, но что-то там передвигалось, я уже знал наверняка. И быстрее, быстрее. Прочь от меня. Прищурившись, я различил фигуру: припав к земле, человек бежал к узкой улице за домом Джима.
— Стой! — заорал я, и в тот же миг в доме зажегся свет. Я услышал голос Джима. Он открыл дверь, но сноп света упал на меня, а не на того убегавшего парня, и теперь я его почти не видел.
— Стой! — снова гаркнул я, а чудак припустил с такой скоростью, словно за ним гналась свора псов. Но я действительно преследовал его, хотя и недолго. Я прыгнул вперед и тут же поскользнулся на гладкой траве, мои ноги взлетели вверх, и я грохнулся. Пока я поднялся и снова рванул за ним, человек, я понял по звуку, успел забежать далеко вперед. Потом послышался резкий звук акселератора и хлопнула дверца машины. Я достиг улицы как раз в тот момент, когда мелькнули задние огни автомобиля и он скрылся из виду.
Я подошел к деревянному помосту, и Джим спросил тревожно:
— Что за чертовщина?
— Ты знаешь ровно столько же, сколько я. Успел заметить этого парня?
— Только мельком. Не знаешь, кто он? Мы не имели ни малейшего представления о любопытном, поэтому оставили догадки и вошли в дом. Через скрытые колонки пульсировала тихая музыка. От двери три устланные ковром ступеньки вели вниз, в гостиную, которая тянулась почти по всей ширине дома до стены из кедра. За ней размещалась спальня хозяина. С левой стороны поднимались две широкие изогнутые ступеньки, отделяя таким образом часть гостиной. Здесь стоял под углом к камину не совсем белый диван, с потолка свисала металлическая лампа, похоже персидская, низкий бар из темного дерева был завален всякой всячиной, четыре большие пестрые «гаремные» подушки небрежно разбросаны по полу.
— Небось от беготни у тебя пересохло в горле, — предположил Джим, — а у меня есть кое-что выпить, это поможет тебе перевести дух.
Я усмехнулся.
— Как называется твоя отрава?
— Это мой мартини особого рецепта — водка вместо вермута. Или ты предпочитаешь «Бластофф»?
— Вряд ли. Одно только название напоминает мне русского капрала.
— Ничего подобного. Берешь одну часть «кахлуа» и добавляешь четыре части керосина.
— И это можно пить?
— Конечно нет. Просто поджигаешь и смотришь, как оно горит. Но очевидно, ты не способен принять решение. Поэтому я налью тебе своего мартини в пивную кружку и тем пресеку все теоретические умствования.
Мы оседлали стулья возле камина, и я понял, что Джим действительно приготовил свой особенный мартини, плеснув яда в бутылки из-под шампанского и воткнув эти бутылки в серебряные ведерки для вина, наполненные кусочками льда. Шикарно, но вкус…
— Предположим, наши девочки не любят неразбавленный мартини с джином и водкой? — засомневался я.
— Тогда все достанется нам, — грустно произнес он. — Или я скажу им, что это очень дешевое шампанское, но игривое, а? За твое здоровье!
Мы выпили. Неплохо, подумал я. Хотя можно бы и получше. А если честно, мне оно показалось паршивым.
Я сделал добрый глоток и — бац, откуда что берется — вспомнил-таки лицо. Раньше я безуспешно напрягал память, стараясь докопаться, кто же тот парень, которого я видел рядом с Адамом Престоном. Такое случается: тебя гложет мысль, потом ты выбрасываешь ее из головы, забываешь, а она глядь — и возвращается в твое сознание как раз тогда, когда ее совсем не ждешь.
Прошло много лет с тех пор, как я видел те холодные глаза и острые черты, но сейчас словно пленка проявилась. Вспомнил я и его имя. Микки М. — так его звали в кругу нечистых на руку парней и негодяев. Несколько лет назад в Лос-Анджелесе орудовала шайка воров и пьяниц, занимавшаяся выколачиванием быстрых баксов из всего, что только было недозволено, — четверо или пятеро мерзавцев, которыми заправляла харя по имени Луи Грек. Двое из них — Микки М, и Энтони Сайни по прозвищу Муравей. Возможно, Микки с тех пор стал уважать закон, но известно, что большинство подонков, как и леопарды, не меняют своих шкур, и, похоже, среди знакомых Адама есть сомнительные типы. Я спросил Джима:
— Ты не в курсе, не якшался ли Адам когда-нибудь с темными личностями?
Джим испуганно глянул на меня.
— Черт возьми, что за вопрос? Почему ты спрашиваешь?
Я рассказал ему все, что мне было известно о Микки М., упомянул, что видел его с Адамом, и повторил обрывок их разговора, который слышал.
— Не знаю, что все это значит, — заметил я, — но этот сморчок много болтал. Пойми, Джим, я высказал лишь опасение, поскольку такая многомиллионная операция, как Лагуна-Парадиз, — хорошая приманка для того, чтобы теперешние мускулистые парни попробовали на ней свои зубы.
Какое-то время Джим сидел и хмуро молчал. Потом спросил:
— Он упоминал Бри? Этот сморчок?
— Да. Это все, что я слышал, одно только слово. Или имя. Тебе оно о чем-нибудь говорит? Лицо Джима разгладилось.
— Вероятно, он имел в виду Бри-Айленд.
— А что такое Бри-Айленд?
— Маленький остров, расположенный в пятидесяти милях от берега. Знаешь, Шелл, если проект Лагуны выгорит, остров будет следующим объектом в ряду подобных. Планируется разработка проектов в Баха, штат Калифорния, Монтеррей-Парадиз и, может, недалеко от Торрей-Пайнз. Есть, правда, один, который мне действительно хотелось бы осуществить, — Парадиз-Айленд. — Он уставился в одну точку и замолчал, обдумывая близкое будущее. — На Бри-Айленде будет выстроен большой отель, бассейны, пляжи, хижины, даже зал для гольфа; и там будет маленькая бухта, где можно спускать на воду прогулочные яхты.
— Ты владелец острова?
— Нет. Остров принадлежит Адаму. Когда он неожиданно появился в октябре, я хочу сказать, когда мы с ним познакомились, он только что его купил. У него тогда не было особых планов, но, когда мы начали вместе работать над проектом Лагуны, у нас возникла заманчивая идея благоустроить остров. — Он тревожно улыбнулся. — Если только проект Лагуны не лопнет, вот такие дела. Несколько раз я ездил с Адамом на остров и осматривал его, а в последние месяцы Адам вообще там днюет и ночует. Он сильно воодушевился, сколотил команду — они изучают остров, расчищают территорию, строят лачуги. В любом случае следующим шагом будет Парадиз-Айленд. Как ты находишь этот проект?
— Грандиозно. Для начала придержи хижину для меня. Но какое отношение имеет к вашим замыслам Микки М.?
— Может, он тут и ни при чем. За исключением того, что ты сказал, — вроде он упомянул Бри? Должно быть, он говорил о Бри-Айленде. — Джим нахмурился. — Интересная штука получается: в прошлое воскресенье, когда мы открыли Лагуну, вечером появился парень, который разговаривал с Адамом насчет острова, уговаривал его продать.
— Тоже тип вроде Микки М.? Джим хохотнул.
— Вряд ли. Такой безобидный старикан по имени Лоример. Гораций Лоример.
— А зачем мистеру Лоримеру понадобился остров?
— У него там фабрика, в северной части. Я так понял…
— Одну минуту. Фабрика — на острове? Какая, к черту, фабрика, что там производят?
— Какой-то завод по переработке пищевых продуктов. «Хэндифуд инкорпорейшн», мне кажется, так он называется.
— Переработка продуктов… на острове, да? Бред какой-то. Черт, каким же образом они транспортируют продукцию? Кстати, а рабочие тоже живут на острове или как?
— У Лоримера имеется яхта, приспособленная для доставки грузов в порты, расположенные вдоль побережья, и мне кажется, большинство рабочих живут на острове целую неделю, а в случае необходимости переправляются на берег и обратно в лодке компании. Не могу точно сказать, чем они там занимаются, я никогда не видел фабрику. Но Адам побывал там несколько раз и может рассказать о ней подробнее, если тебе интересно.
— Хотелось бы. Ты говоришь, в прошлое воскресенье Лоример беседовал с тобой и с Адамом насчет острова?
— Не со мной, только с Адамом. Они уединились в модельном доме, и я слышал лишь часть разговора, перед тем как вошел туда. — Он прищурился. — Они заткнулись, как только увидели меня. Теперь, когда я думаю об этом, их поведение кажется мне странным. При случае я заикнулся об этом в разговоре с Адамом, и он объяснил, что, когда покупал остров, в договоре предусматривалась сдача в аренду Лоримеру или его корпорации северной части, той самой, где расположено их предприятие. Почему-то сейчас Лоример заинтересован выкупить остальную часть и завладеть всем островом. Видишь ли, между мной и Адамом существует лишь джентльменский словесный договор, ничто не зафиксировано документально, и, как бы там ни было, остров принадлежит ему — он волен делать с ним все, что захочет. Хозяин барин. Он убеждал меня, что уступать не намерен даже за крупную сумму, пока у нас имеются планы развивать его южную часть.
