– Даже так?
– А что я мог поделать? – Плечи Мофасса поникли. – Он требовал, чтобы я доставлял к нему девицу три раза в неделю. И они постоянно пили. Иногда я даже никуда их не отвозил, и они занимались этим делом прямо в машине.
– А вы сидели за рулем? – спросил Крыса. – Дерьмо собачье! Подумать только, на какого белого ты напоролся, Изи.
– Я не верю ни одному слову из этой болтовни. Я видел инспектора Лоуренса, он несгибаемый, как штык.
Мофасс всплеснул руками, чтобы умиротворить меня. Крыса ухмыльнулся, как обычно, поняв, что Мофасс сдается.
– Вы не видели, что он вытворяет, когда напьется, мистер Роулинз. Он просто сходит с ума. А Поинсеттиа доводила его возбуждение до предела. Иногда он выходил из себя и избивал ее так, что синяки не проходили несколько дней.
Я вспомнил, что Поинсеттиа время от времени появлялась в темных очках даже в пасмурные дни.
– Ну хорошо, Мофасс. Вы наплели тут сорок коробов, но какое все это имеет отношение ко мне?
– Месяцев шесть тому назад они блудили в доме, который находился в моем ведении. Лоуренс напился и столкнул Поинсеттию с лестницы. Она сильно разбилась, и нам пришлось отправить ее к знакомому доктору.
– Значит, никакой автомобильной катастрофы не было?
Мофасс покачал головой, облизывая губы, и продолжал:
– Сначала он признавал свою вину и был готов раскошелиться. Вот тогда-то он и принялся за Руфуса Джонсона.
– Я знаю. Видел его имя в списке на вашем столе.
– Да. Он чернокожий. Живет на Венис-Бич. Лоуренс предъявил ему обвинение в неуплате налогов. Тут вмешался я и сказал мистеру Джонсону, что избавлю его от суда, если он откупится.
– И вы поделили добычу? – спросил я.
– Клянусь, Лоуренс забрал почти все.
– И теперь он взялся за меня?
– Мы обработали еще пятерых. Я никого из них не знал. Некоторое время он вел себя нормально, пока не одурел от денег. Стал жаловаться, что Поинсеттиа, жена и ребенок висят у него на шее, как жернова. Он начал приставать, чтобы я нашел ему богатого негра.
– И вы заложили меня?
Глаза у Мофасса наполнились слезами, но он не проронил ни слова.
– Каким же образом он собирался завладеть моими деньгами?
– Мы хотели заставить вас переписать собственность на мое имя, а потом представить дело так, будто он получил с меня задолженность по налогам. На самом деле мы продали бы ваше имущество, и он получил бы деньги за так. Он хотел заиметь все. Знал, что у чернокожих нет почти никаких шансов противостоять ему.
– Почему же вы тогда не согласились на мое предложение переписать собственность на свое имя?
– Я не дурак. Сразу сообразил, если соглашусь на ваше предложение, вы заподозрите подвох. И я посоветовал Лоуренсу надавить на вас, запугать как следует, чтобы вы сами уговорили меня переписать имущество на мое имя. Дальше все просто. У меня возникают неприятности с налогами, налоговое управление забирает мои деньги, а вы посчитали бы, что вам еще крупно повезло.
– Но вы лжете, Мофасс. Даже если эта дерьмовая история – правда, к чему все эти убийства?
– Да зачем мне было кого-то убивать? – завопил он.
Крыса погрозил пальцем и сказал:
– Спокойно, братец. – И с этими словами ударил Мофасса пистолетом по лицу.
Голова Мофасса дернулась, грузное тело свалилось на пол. Очухавшись, он поднялся и обхватил окровавленную щеку руками.
– Зачем вы меня ударили? – канючил он как ребенок.
Крыса снова поднял палец, и Мофасс затих.
– Отвечайте мне, Мофасс, – предостерег я его.
– Когда человек из ФБР дал вам волю, Лоуренс позвал меня к себе домой. Он хотел знать, чем вы занимаетесь. Я сказал, что вы работаете в церкви, приставлены к Тауну.
– Почему же вы мне ничего об этом не сказали?
– Он крепко ухватил меня за одно место, мистер Роулинз. Я был виновен в неуплате налогов и помогал ему грабить других людей. С ним шутки плохи – он просто сумасшедший. Заявил, что, если его досье на вас попадет в руки ФБР, там сразу поймут, чем мы занимаемся. Поэтому он подослал меня к Джекки и Мелвину. А сам отправился к Тауну.
– И убил его?
– Этого я не знаю. Мне известно только, что он был у него и что Таун убит.
– Но вы не проронили ни слова, когда начались убийства, Мофасс. Разве не так? – продолжал я.
У меня дрожали руки от напряжения, и я отвел пистолет от него в сторону, чтобы ненароком не застрелить его, пока всего не узнаю.
– Я ничего не знал. Даже предположить не мог, что он убьет Поинсеттию. А когда узнал о смерти Тауна, стал бояться уже за свою жизнь.
– Какое отношение Поинсеттиа имела ко всему этому?
– Он уговаривал ее за соответствующую плату позвонить в полицию и заявить, будто это вы ее избили.
Мофасс беспомощно воздел руки к небу. Вокруг глубокой красной ссадины щека его распухала на глазах.
– Вы же знаете, что собой представляла Поинсеттиа. Она ему такого наговорила! Пригрозила пойти к вам, если он перестанет за нее платить. Обвиняла его в своей болезни и требовала, чтобы о ней позаботились.
– Не вижу в этом смысла. Прежде всего, зачем ему нужно было обвинять меня в нанесении побоев Поинсеттии?
– Стоило вам попасть в тюрьму, как ФБР нашло бы кого-нибудь другого на ваше место. Тогда Лоуренс получил бы ваши деньги и вышел сухим из воды.
Мофасс расплакался.
– И вы собирались подставить меня?
– А что вы сами-то собирались сделать для ФБР? Разве действовали не так же, как он? Спасая свои деньги, готовы были причинить вред кому угодно. Разве не так?
Мофасс нанес удар в мое самое уязвимое место.
– Давай кончать это, – сказал Крыса.
Он повел своим пистолетом в сторону Мофасса. Я не поверил своим глазам, когда увидел, насколько, съежившись, жирный человек способен стать таким маленьким.
– Не надо.
– А я-то думал, ты хочешь пролить кровь этого малого. – В голосе Крысы звучало негодование. – Он ведь поимел тебя через рот, не так ли?
– Это так.
– Тогда давай убьем этого ублюдка.
– И это было бы справедливо. Но у меня есть идея получше.
Мофасс получил еще один шанс.
– Например?
– Мофасс, дайте-ка мне домашний адрес Лоуренса.
– Да-да, конечно.
– И домашний телефон.
– Да, сэр, мистер Роулинз, у меня это все при себе.
– Только не делайте ошибок, – предостерег я его, – здесь вам не карусель. Один неверный шаг – и вы в могиле. Мой приятель Реймонд – это смерть, не пытайтесь убедиться в этом на собственной шкуре.
– Вы можете не предупреждать меня об этом, – произнес Мофасс своим обычным деловым тоном. – Но что вы задумали?
– То самое, что ждет вас, попробуйте только вести себя не так, как надо.
Он сообщил мне адрес и телефон, и я сказал ему:
– Топайте домой, Мофасс, или уезжайте куда-нибудь. Завтра к этому времени все будет кончено.
Когда Мофасс убрался, Крыса сказал:
– Нам следовало его убить.
– Не было причины, – ответил я.
– Он пытался тебя надуть и ограбить.
– Это верно. Но знаешь, мы никогда не были друзьями. Мофасса и меня связывал только бизнес. А бизнесмены подчас крадут просто для того, чтобы не терять навыков, необходимых для ведения законных дел.
Я был рад исчезновению толстяка. Он напустил невероятное количество газов, провонял все помещение.
– Спасибо тебе, Реймонд, – сказал я.
Мы пожали друг другу руки.
– Ты мой друг, Изи, и не должен меня благодарить. Это ты открыл мне глаза на Ламарка. Ты мой лучший друг.
По пути домой я думал о том, как собирался увезти жену и сына Крысы в Мексику. Я не смог убить Мофасса, потому что был ничуть не лучше, чем он.
Дома я набрал номер, который мне дал Мофасс.
– Алло? – послышался робкий женский голос.
– Могу я поговорить с мистером Лоуренсом? – спросил я.
– А кто говорит? – В голосе женщины звучал страх, такой дикий страх, что я был потрясен.
Но я сообщил, кто я такой. И она отправилась за моей судьбой.
– Роулинз?
– Мне нужно две с половиной тысячи долларов, – сказал я. – И не вешайте мне лапшу на уши. Я знаю, деньги у вас есть. Я хочу получить их завтра вечером десятками и двадцатками.
– Какого дьявола... – начал он.
Но я оборвал его:
– Послушай, парень, у меня нет времени для твоей трепотни. Я знаю, чем ты занимался, и могу это доказать. Мофасс проговорился. Думаю, ты не допустишь, чтобы к тебе пригляделись повнимательней. Так что оставь эту бодягу и принеси мне деньги, а не то твоя контора превратится в тюремную камеру.
– Если это какой-то трюк, рассчитанный на то, чтобы уйти от уплаты налогов... – начал он.
Лоуренс пытался говорить таким тоном, словно он все еще остается хозяином положения, но я чувствовал – язык у него вспотел!
– Гриффитс-парк, Реджи. Рядом с обсерваторией, у самого входа. В восемь вечера. Человек, служивший в армии, должен понимать, что такое точность.
Я объяснил, как туда доехать, и, не дав ему сказать ни слова, повесил трубку.
