Я взял ее ладошку в свою и подержал немного. Она была теплая, а пожатие крепким и уверенным, я бы даже сказал, немного более сильным, чем положено женщине.
— Догерон Келли. Прошу прощения.
— Не стоит извиняться. Мона сказала мне, кто вы такой, вот я и припомнила, что Кросс рассказывал мне о вас.
— Товарищами нас не назовешь.
Шейла снова засмеялась и поднесла стакан к губам. Даже этот незамысловатый жест являл собой настоящее сексуальное действо, и я начал сомневаться, правда ли то, что о ней болтают.
— Вы же тот самый малый, который оставил шрам на голове моего мужа? Знаете, он так и не простил вам этого.
— Детские забавы, — махнул я рукой. — Давняя история. Кроме того, он всегда терпеть не мог нашу семейку. Но здесь я как раз полностью солидарен с ним. Тоже их не выношу.
— Да, знаю. Линтон — город слухов и пересудов. Насколько я понимаю, ваше возвращение домой — настоящий шок для родственничков.
— Ну, более или менее.
Она нашла глазами своего мужа, но тот был полностью поглощен знакомством с членами правления какого-то банка и не замечал нас.
— Иногда мне хочется, чтобы Кросс бросил свое занятие, — вздохнула она. — У нас уже и так все есть, а ему хочется еще и еще. Дело уже даже не в деньгах, они больше не приносят никакой радости. Без них нельзя играть в бизнес, только и всего.
— Наша страна построена благодаря таким вот капиталам, — напомнил я ей.
— Но они разрушают людей. — Шейла резко повернулась ко мне и снова улыбнулась. — Скажите, мистер Келли...
— Зови меня Дог.
— Ладно... Дог, — состроила она рожицу, произнося мое имя. — Чем ты занимаешься? И какое отношение имеешь к «Баррин индастриз»?
— Сейчас я отдыхаю и расслабляюсь. А разве с «Баррин индастриз» расслабишься?
— Мило вывернулся, ничего не скажешь.
— Глядишь, через месяц-другой все определится.
— В таком случае — желаю удачи! — нежно потрепала она меня по плечу. — Я рада, что ты не похож на остальных Барринов. Думаю, не стоит даже затеваться и приглашать тебя на чай, когда будешь в Линтоне, а ты как считаешь?
Я улыбнулся, потом хмыкнул и покачал головой:
— Лучше не надо. Не хотелось бы лишний раз злить Кросса.
Я сказал красотке «пока», проследил, как она идет через зал к своим подружкам, и пошел к двери.
Широкоплечий парень, дежуривший у выхода, едва завидев меня, поднялся из-за стола.
— Все входящие регистрируются, мистер Келли. Никаких посторонних.
— А внизу?
— Дюжина или около того любителей автографов. За ними Джо приглядывает.
— Оркестр проверяли?
— Конечно. У них профессиональные карточки и бэджики. Каждого представителя прессы я знаю лично. У всех телевизионщиков есть поручительства. Официанты — только из штата ресторана.
— Отличная работа, спасибо, — сказал я.
Большую часть вечера мне удавалось избегать общества Моны Мерриман, но она все же выловила меня в конце концов по пути к бару, и мне пришлось предложить ей свое сопровождение.
Она вложила ручку в блокнот, со вздохом запихнула все это в сумочку и щелкнула пальцами, заказывая выпить.
— Когда-нибудь, — сказала она, — мне захочется написать что-то правдивое, не искаженное, не выдуманное, не высосанное из пальца, и мне кажется, что я не сумею.
— Ты даешь публике то, чего она хочет, — поднял я свой стакан. — Твое здоровье.
— И твое. — Она залпом осушила стакан и велела бармену налить еще. Мона махнула бокалом в сторону праздношатающейся толпы и скривилась: — Ты только погляди на них! Усердно поработали над своими сиськами и прическами — и теперь делают стойку.
— По поводу чего?
— Ты что, издеваешься, мой большой друг?! — изумилась она до глубины души.
— Не-а.
— Черт, да тут не найти ни одного, кто не бился бы за право сняться в этой идиотской картине. Сегодня каждого, кто хоть как-то связан с «Кейбл-Ховард», разложат по кроватям в надежде заполучить хоть маленькую роль, пусть даже в массовке. Погляди на парней. Эти тоже не отстают. Как только рабочий сценарий будет готов, он моментально разойдется в пиратских копиях по всему городу, так что каждый актеришка сможет не спеша ознакомиться с ним.
— Бред какой-то, — сказал я.
— Нашим жеребцам от этого только польза. Операторы пойдут в народ. Будут бродить, осматривать задницы и вырежут все, прежде чем глупые дамочки поймут, что ими просто попользовались. — Она махнула рукой в сторону вульгарно размалеванной особы средних лет, строящей глазки двум молодым и весьма привлекательным парням. Один из них показался мне смутно знакомым. — В эту игру играют не только дамочки. Вон там, видишь? Это Сильвия Поттер. Ее муж — помощник режиссера Кейбла. Она занята тем, что выбирает себе мальчика на эту неделю, который будет готов отдать ей свое молодое здоровое тело, потому как уверен, что она обязательно сведет его со своим муженьком.
— И как, она это сделает?
— Некоторым счастливчикам непременно повезет. Сунут его куда-нибудь, где он сможет меньше всего навредить. И Билли Поттеру придется смириться, а то милая женушка натравит на него и его подружек прессу и уберется прочь, оттяпав половину состояния. — Мона снова приложилась с виски. — Грязный бизнес.
— Неужели картина стоит всего этого?
— О, это будет кассовый фильм. Он просто не может провалиться. В его съемки вбухают пять миллионов, а прибыль получат в десятикратном размере. Ты читал книгу?
— Да как-то все времени нет. Хорошая?
— Роман о большом сексе, — пояснила Мона. — Жизнь и любовь в провинциальном фабричном городишке девятнадцатого века. Кругом панталоны и нижние юбки, мужики, на ходу расстегивающие жилетки. Знаешь, «молния» — великое изобретение. Теперь у парочки всего секунд десять уходит на то, чтобы скинуть с себя абсолютно все.
Я изобразил недоверие.
— Ладно, мудрец ты наш, мне надо больше. В моем возрасте приходится шить специальное нижнее белье, и понадобится время, чтобы расстегнуть все это.
— Могу поклясться, что дело того стоит.
— Попробуй, и увидишь.
— Осторожней, а то поймаю тебя на слове.
— Не пори чепухи, ты в том же стойле, что и все эти жеребцы. Заметил, как на тебя начали поглядывать, как только узнали, что ты знаком с Уолтом? На твоем месте я выжала бы из этого все, что можно.
— Скажем так, я слишком разборчивый.
— В этом как раз никто не сомневается. Вроде как... с Шейлой Макмиллан?
— У тебя извращенный ум, детка. Я только сегодня с ней познакомился.
— Тогда позволь предупредить тебя... она любитель подразнить. Именно это доводит ее мужа до ручки. Холодная, как яйца пингвина, но прекрасная. А ведь и не подумаешь, глядя на нее, правда? И вся эта плоть пропадает зря.
— Откуда тебе известны такие подробности?
— Там услышу, тут увижу. Кросс за стаканом бурбона как-то поделился горем с одним своим приятелем, партнером по бизнесу, а тот, в свою очередь, оказался моим другом. Хотя по большей части все сплетни распускают слуги.
— И ты веришь всему, что слышишь?
— Почти ничему не верю, — сказала она, — но в данном случае это чистая правда. Как ты думаешь, откуда у него звериная хватка в финансовых делах? Получает оргазм, трахая мир бизнеса. А что остается? Он бы многое отдал за то, чтобы хоть раз как следует трахнуть свою собственную жену, но, видать, этому никогда не бывать.
— Зачем же он тогда женился на ней?
Мона поставила пустой стакан на стойку бара и поглядела на меня так, будто я только что вылез из пеленок.
— Да потому что он без ума от нее, любит, вот почему. Я думаю, что и она тоже любит его, но когда дело доходит до секса, тут же об этом забывает.
Я нашел глазами Кросса Макмиллана и его жену. Они стояли и болтали с кем-то в дальнем конце зала. Шейла уцепилась за руку мужа, улыбалась ему, в глазах — обожание. И вдруг мне стало жаль этого бедного лысого ублюдка. Зачем только я бросил в него камнем и оставил этот шрам на лбу, где каждый мог его увидеть... Надо было бы просто кастрировать его, не мучился бы так.
— О чем задумался? — поинтересовалась Мона. — У тебя такое странное выражение лица.
— Ни о чем приличном, куколка. Одни непечатные слова.
— А у меня есть кое-что, что я могу напечатать, — постучала она кончиками пальцев по моей руке.
— И?
— Насчет возможного романа между членом семейства Баррин и секретарем кинокартины.
— Шарон?
Мона выразительно подняла брови и кивнула.
— Милая, да я ей в отцы гожусь!
— Идеальная голливудская пара, — подмигнула она мне. — Не хочешь стать моим сыночком?
— Знаешь, как меня будут называть?
— Конечно. Сукин сын. Главное, подходит. Берегись маленьких курочек, у которых свербит в трусах, слышишь меня? — сказала Мона и удалилась.
На часах было десять сорок пять. Звонок наверняка уже получен. Я отозвал Ли в сторону и убедился, что он зарезервировал себе место в клубе. Он и еще один член этого клуба должны были отвезти Шарон домой, удостовериться, что она закроется на все запоры и будет сидеть тихо как мышка, пока я не позвоню ей, а потом поедут прямо в «Рейдер», куда не пускают никого посторонних. Я вышел в вестибюль, прихватил там «Плоды труда» и направился к лифту.
