– Буду в гостиной, – промолвил я и вышел. Почему они называют это гостиной или жилой комнатой – для меня тайна. Но там я и ждал, и не так уж долго, пока Дев Моррейн не присоединился ко мне. Петрушки с ним не было, и я не спросил, что он с ней сделал.
– О'кей, – сказал он. – Пари держу, что разговор будет интересным.
Я тоже так думал. Объяснил, что случилось со мной. Соблюдая инструкции Шейха Файзули, я не сказал о нем ни слова, показал только повязки на руке и ноге. Дев откинулся на стуле и свистнул. И я понял, что он простил меня за вторжение.
Моей следующей задачей было убедить Дева немедленно выметаться из этого дома, а я уже знал, что он твердый орешек и утруждать себя не любит. Более того, если уж он решил не прибегать к помощи закона, я должен был убедить его, что он прав, не делясь с ним информацией, полученной от Файзули.
Во время нашей беседы в «Спартанце» Файзули достаточно ясно дал мне понять, что я никому, в том числе и Моррейну, не должен сообщать о его прибытии в Лос-Анджелес. Он опасался, что Моррейн, мягко говоря, удивится, почему его царственный друг первым делом кинулся к частному детективу, а не попытался сразу же связаться с ним. Кроме того, Моррейн мог проявить подозрительность в отношении истинных мотивов появления Шейха в Америке, и предположить и даже наверняка догадаться, что те самые места, которые он указал в Кардизазане как перспективные для нефтедобычи, оправдали прогнозы, и поэтому все козыри теперь у него, Моррейна.
Так говорил Шейх, употребляя время от времени жаргон игроков в покер, разумеется, для того чтобы я его лучше понял. С той же целью он объяснил мне, что в определенном и вполне реальном смысле речь идет о «покере в международном масштабе» со ставками... и тут он опять употребил это слово «триллион»... со ставками в «триллион или два». Он закончил свое мягко выраженное, но не оставляющее у меня сомнений предупреждение, сказав, что в вопросе «такой необычайной щепетильности» каждое действие или слово, касающееся данной ситуации, будет чревато возможными последствиями.
Последствия эти, по мнению Шейха, могут быть как плохими, так и благоприятными, но, так или иначе, он считал, что мне незачем оказаться «причастным к делу». Это было еще одно ходячее выражение, которое он где-то позаимствовал. Короче говоря, во всех вопросах, касающихся Шейха Файзули, или его гарема, или его нефтяных скважин, или его присутствия и дел в Лос-Анджелесе, я должен был держать рот на замке.
Поэтому я решил, что, если Моррейн отринет мои рекомендации, продиктованные заботой о его благе, то, возможно, он окажется более уступчивым, если я попрошу его покинуть свой дом в качестве личного одолжения мне. Возможно, подумал я, это хороший способ воздействия на таких, как Моррейн, и, может быть, даже единственный способ. И вот, учтя все обстоятельства, я наклонился к нему и серьезно начал:
– Дев...
И вдруг услышал:
– Может быть, это хорошо, что я покидаю этот дом.
Я сделал вид, что ничего другого и не ждал, сказав:
– Конечно, это ваше право... Но все-таки в чем причина?
– Я уже упаковал все необходимое, что собираюсь взять с собой. Петрушку я отошлю обратно на ферму. Это, конечно, шутка, но перед отъездом я должен с ней попрощаться.
– Значит, вы всерьез собираетесь уехать отсюда? А надолго?
– Может быть, на день или два... Но уверен, что не хочу здесь оставаться.
– Что ж, иногда полезно сменить обстановку. Но почему так внезапно? Ведь вы собирались здесь остаться, вы ожидали важного звонка. Кстати, вам уже позвонили?
«Если позвонили, – подумал я, – то едва ли это был звонок от Файзули».
– Нет, – сказал он. – Да я и не хочу, чтобы звонили. Во всяком случае, по этому телефону. Он прослушивается.
Я замигал.
– Будь я проклят. Но... Да, это вероятно. А как вы узнали, Дев? И когда? Когда я был здесь раньше, вы ни словом не обмолвились о своих подозрениях на этот счет.
– Тогда я об этом не знал.
Он поскреб щеку, которая уже начала зарастать темной щетиной.
– Сначала кто-то вломился в дом, пока меня не было. Потом началась эта стрельба... Такое наводит на размышления. Поэтому я обшарил весь дом и нашел это чертово оборудование. Нашел эти маленькие кристаллики в телефонном аппарате.
Он указал на него, тот самый, по которому накануне я хотел звонить в полицию.
– Вот. Телефон у меня в доме один.
– А «жучок» еще там? Если там, то нас и сейчас могут подслушивать.
– Знаю. Но там больше ничего нет, не беспокойтесь. Кроме того, я немного поиграл с этой штучкой после того, как нашел ее, и не обнаружил в ней никакой активности, пока не был задействован телефон. Так, по крайней мере, определили мои приборы, а они точны и чувствительны. Но что это за штучка, я так и не разобрался. Думаю, она подсоединяется к магнитофону и включает и выключает его, но не знаю, где он расположен, этот магнитофон, на Голливудских Холмах, или где-нибудь еще, хотя Холмы – вполне подходящее место.
Дев поднялся на ноги.
– Это может удивить даже вас.
Он подошел к нефритовому бюсту полинезийской Мелюмы, наклонил его, скользнул рукой под основание и вынул что-то похожее на квадратный кусочек фольги.
– "Потайной карман", – улыбнулся он.
Я протянул было руку, но он отвел ее, качая головой, потом осторожно снял фольгу – и что-то крохотное скользнуло ему в ладонь.
– Не чихните, – сказал он, – а то мы никогда этого не найдем.
Дев не слишком преувеличил. Я знаком с микроминиатюрными микрофонами, передатчиками, усилителями и тому подобным, но никогда не сталкивался ни с чем похожим. Это было как пара сероватых кристалликов соли, один побольше, другой поменьше, соединенных тонким «мостиком» из блестящего белого материала.
– Ого, это СВ, а это маленький NBC.
– До 1984 года это можно было спокойно достать, – сказал Дев. – Но вскоре шпионы начали собирать аудио-, ТВ-блоки на пылинках и разметали их по всему миру и через океан. – Он показал пальцем: – Это касается подслушивания и передачи сигналов или голоса, а вот та красавица, что поменьше, это высокоэффективный усилитель.
– Не валяйте дурака, это сахарный песок из сахарницы миссис Уилфер.
Мне приходилось делать хорошую мину при плохой игре, и я был вынужден подкидывать ему вопрос за вопросом:
– Как же вы узнали, что это чудо шпионской техники функционирует только при задействованном телефоне, если вам никто не звонил?
– Я звонил. Но не потому, что хотел проверить, как работает это устройство.
Он завернул эти кристаллики в фольгу и направился к бюсту Мелюмы.
– Эта штука начинает действовать, как только вы снимаете трубку, а когда кладете, перестает.
Он спрятал фольгу в тайник, вернулся ко мне, сел и сказал:
– Как только я выявил подслушивающее устройство, я позвонил главному диспетчеру и попросил все звонки по этому номеру переводить на телефон моего «CMG». – Он замолчал. Хмурясь, посмотрел на потолок.
– Стоит, может быть, проверить и тот телефон тоже.
– Прекрасная мысль. А когда я хотел позвонить копам, вы уже знали, что телефон прослушивается?
– Конечно нет. Я сказал, Шелл, что нашел эту штуку через несколько минут после вашего ухода.
– Да. Ну давайте совместим эти две вещи. Чтобы поставить «жучок», некто должен был, как минимум, попасть в дом. Значит, на прошлой неделе, когда вас не было, кто-то тут побывал...
– Не думаю. У меня есть подозрение, что эта штучка была поставлена раньше. Пару недель назад, может быть, девять-десять дней назад. Я заметил, что телефон как-то больше обычного блестит. Его начисто вытерли. Я вообразил, что это сделала девушка, которая приходит сюда убирать. Они ведь, как вы знаете, двигают мебель, поправляют картины, чтобы те висели ровно, и так далее. И я решил, что она вымыла аппарат или по крайней мере как следует вытерла с него пыль. Но теперь... я уже не так в этом уверен. Теперь телефон грязный.
Он пожал плечами.
– Возможно, я ошибаюсь. Надеюсь, чертовски надеюсь, что ошибаюсь.
– Вы попросили, чтобы все звонки переводились в ваш «дом на колесах»? Это означает, что вы временно там поселитесь?
Он кивнул.
– Место не хуже любого другого. Вполне уютно.
– Может быть, вы дадите мне номер вашего телефона на случай, если мне понадобится с вами связаться? А если вы решите пуститься в странствия, я могу вас сопровождать милю-другую в качестве профессионального телохранителя.
– Согласен, – ухмыльнулся он. – Если кого-то из нас подстрелят, то, надеюсь, это будет тот, кого уже наполовину уничтожили.
Когда я вошел с черного хода в свой отель и направился к лестнице, Эдди окликнул меня из-за конторки:
– Эй, Шелл, какой-то парень десять минут назад оставил для тебя пакет.
– Сказал откуда?
– Из какого-то детективного агентства.
