— Да, — сказал я, — понимаю.
— Понимаешь? Н-ну и?..
Я снова поглядел в его спаниэльи глазки и выдержал паузу, стараясь не улыбаться.
— А ты как полагаешь?
В ответ он расплылся от уха до уха. Нашел тоже повод для ликования! Я возьму его с собой в притон педерастов, где людей избивают, а иногда и убивают, в заведение, которое чудная парочка — вор и садист-психопат — взяли в аренду у мафии, а мафия вовсе не горит желанием еще раз читать про бывшее «Зеркало», а ныне «Страус» на первых полосах газет, а потому во избежание новых скандалов наверняка оставила там своих людей. Мы направлялись туда, где всякий, кому мало посидеть в баре и полежать в темной комнате, может быстро и тихо откинуть копыта. Тем не менее, идти туда надо было.
Эльба совершенно права, когда говорит, что я веду неправильный образ жизни.
На этот раз у дверей «Голубого Страуса», выпуская влюбленные пары, стоял кто-то другой. Это замечательно, подумал я. Чем меньше знакомых, тем лучше. Швейцар воззрился на Хью с таким видом, словно тот сию минуту вылез из канализационного люка. Может, ему вообще не нравится, когда хромают. Может, ему показалось, что Хью в своем зелено-оранжевом клетчатом пиджаке одет слишком пестро. Трудно сказать. Быть хамом — первейшее требование, предъявляемое к вышибалам во всех манхэттенских заведениях, так что поди-ка пойми, чем именно мы ему не угодили. Он, правда, не послал нас, но глядел недвусмысленно.
— Вы заказывали?.. — спросил он.
— Как же, как же! Заказали, чтоб ты мне в с-с-стакан на-на-налил.
Швейцар «Страуса», по всей видимости, не привык к тому, что посетитель, заслуживший косой взгляд детины в смокинге, не рассыпается ни в прах, ни в извинениях. И потянулся к телефону.
— Эй, — остановил я его. — Зачем нарываешься на неприятности? У тебя что, зубы лишние есть? У нас дело к мистеру Энтони.
Рука его отдернулась от трубки. Он не знал, как себя вести в подобной ситуации, но зубы свои явно берег. Боюсь, я был не первый человек хулиганского вида и с разбитой физиономией, кто приходил сюда повидаться со стариной Джеффом.
— А мистера Энтони еще нет, — довольно растерянно пробурчал он.
— Тогда мы заглянем к Биллу.
Парень вытер взмокший загривок, радуясь, что мы наконец отстали. Хьюберт щелкнул пальцами:
— Место, Дейзи, место! Открывай дверь — гости пришли !
Приветственная улыбка заиграла на лице швейцара при виде трепещущей четы, появившейся в дверях. А мы с Хью, миновав арку, двинулись по направлению к кабинету Стерлинга. В переполненном зале огни были притушены. «Красных каблуков», впрочем, на эстраде не было. Вместо них юный комик изощрялся в остроумии, высмеивая гетеросексуальность как глупейшее и отвратительное отклонение. Давай, давай, подумал я, каждому — свое.
У самых дверей кабинета я подумал, что лобовая атака будет лучше всего, и, пнув дверь, ворвался вовнутрь. За мной неторопливо прохромал Хью, оглядывая помещение в поисках наилучшей точки обзора. Стерлинг сидел за столом, имея по левую руку одного из кожаных, а по правую — мистера Крыски.
Он-то и завопил, опередив Стерлинга:
— Хватай его!
Кожаный, уже имевший печальный опыт встречи со мной, полез под куртку, явно рассчитывая применить кое-что понадежней кулаков. Что именно — я узнать не успел, потому что прыгнул через всю комнату вперед, врезавшись в него с разгона всей своей тяжестью. Он отлетел к стене, а ствол, который он доставал, — на середину кабинета.
Все мое тело пронизала острая боль. Все ссадины и синяки запульсировали одновременно, точно кто-то включил рубильник. Стараясь не обращать внимания на эту иллюминацию, я стремительно развернулся лицом к Крыски, Он уже вытащил нож и метил мне куда-то в область плеча. От того, что я так резко переместился, он не только попал клинком в пустоту, но и подставился. Вложив в удар все свои девяносто с гаком, я двинул его правой, и Крыски отбросило в угол.
Потом я переключил внимание на Кожаного, который уже поднялся на ноги, но стоял еще не вполне вертикально. Я ухватил его за кожаный ошейник и буквально надел его морду на свой кулак — раз, другой и третий, пока не увидел, что он — в отрубе. Он осел назад: раздались четыре приглушенных удара — это он приложился к полу задом, локтем, затылком и ладонью, — по которым я заключил, что на некоторое время он выведен из строя.
Но за спиной у себя я уловил мягкие шаги: игра, стало быть, продолжалась. Хьюберт вскрикнул, предупреждая меня, но беспокоился он совершенно напрасно: я вовремя повернулся к мистеру Крыски, предпринявшему новую попытку зайти с тыла, и погрозил ему пальцем:
— Ай-ай-ай, как не стыдно?! Нападать с ножом на безоружного — да еще сзади? Разве это честный бой?
— Заткнись, старый хрен! Ты уже протух!
Пока он надвигался на меня, я размышлял над тем, как это он умудрился назвать человека, который от силы на пять лет старше него, «старым»? Ну, «хрен» — понятно. Но «старый»-то почему? Наверно, Крыски сбили с толку мешки у меня под глазами. Не иначе, думал я, перехватив руку с ножом, прорезавшим воздух в дюйме от моего лица. Откачнувшись назад, я рывком притянул его к себе так, что он ткнулся лицом в подставленный мною кулак. Голова мотнулась, из разбитого носа и губ хлынула кровь. Вторым ударом я сбил его с ног. И добавил ногой, по звуку заключив, что теперь он встанет нескоро.
Теперь пришел черед Стерлинга.
— Билли! Сколько лет, сколько зим! Чертовски рад снова видеть тебя!
— Не бейте меня! — вскрикнул он. — Я тут ни при чем! Вы же видели — они сами на вас кинулись!.. Я ничего им не приказывал!.. Нет!.. Нет!.. Прошу вас, не трогайте меня!.. Ради Бога!..
Подойдя, я присел на край его стола. Хьюберт тем временем собирал оружие поверженных противников: то, что валялось на полу, он уже подобрал и теперь обшаривал Крыски и Кожаного.
— Да не визжи ты, — сказал я Стерлингу. — Никто тебя не трогает.
Не знаю, сумел ли я его успокоить. Вряд ли. Было от чего прийти в ужас. Он связался с мафией, считая, что таким, как он, все можно. Он организовал налет и ограбление квартиры одного из своих друзей, а на вырученные деньги провернул аферу, в которую вовлек столько миллионеров, сколько смог найти. Купил «Страус» и сейчас же попал под пяту мафии, причем только совсем недавно начал сознавать, что это такое. Теперь ему оставалось лишь вертеть головой, гадая, с какой из десятка сторон обрушится на него топор.
— Давай по-деловому, Билл. Сейчас объясню. Ты мне нужен. Я пришел за Энтони и Марой. Точка. Ты мне скажешь, где они находятся, поможешь взять без шума, а я не стану лезть в твои дела. Мара будет задержана по подозрению в убийстве Карла Миллера и в присвоении принадлежащего ему имущества. Насколько мне известно, и она, и Энтони замазаны в этом деле полностью. Степень твоего участия будет зависеть от того, как ты сумеешь выпутаться.
Я почти слышал, как скрипят шестеренки и маховики у него в голове. Да, он был очень напуган, но не настолько, чтобы упустить свой единственный шанс на спасение. Этот шанс я ему и давал — при условии, что он кое-что припомнит и расскажет. Стерлинг понимал, что если откажется — я по кусочкам скормлю его полиции.
— Хорошо. Хорошо. Я все сделаю, — сказал он, вновь обретя дар речи. — Джефф... Он придет сюда. Попозже. А Мара...
— Ну?
— Мара тоже здесь.
— Сейчас?
— Да, сейчас.
— А когда я был тут в последний раз, — я обошел стол и ухватил Стерлинга за грудь рубашки. — Ты знал, где она?
— Знал, знал!.. Ради Бога!.. Не бейте меня! Я ничего не мог сделать. Она... Она — все для нас... Она — наша повелительница... И я не мог...
Смешанное с отвращением любопытство обуяло меня. Раздалось кряканье Хьюберта.
— Что значит «нас»?
— Мара — наша королева... — Кряканье перешло в ржание. — Она приказывает, и мы повинуемся. Мы... ее... любим.
Брызнули слезы. Стерлинг закрыл глаза, пытаясь совладать с собой, побелел как полотно, руки у него затряслись. Он полез в левый верхний ящик стола и извлек оттуда ошейник — точно такой же, как тот, при помощи которого я разбил морду Кожаному. Стерлинг надел ошейник, застегнул его и поднялся.
— Вы хотите увести ее прямо сейчас?
— Да. Мы заигрались. Пора кончать.
Стерлинг засопел, вложил в этот звук полную покорность судьбе и готовность безропотно принять все, что выпадет на его долю. Пока он перед зеркалом поправлял ошейник, я обдумывал наши дальнейшие действия. Вот-вот явится старина Джефф и, обнаружив двух Спящих Красавцев, догадается, что тут что-то не так. Оставить здесь Хьюберта? Проку будет мало. Даже с оружием малыш вряд ли сможет удержать Энтони.
Убедившись, что оба красавца не встанут еще долго, я с помощью Хью и Стерлинга оттащил их за письменный стол. Я старался ворочать их поосторожнее: оставлять два бесчувственных тела на виду было никак нельзя, но после рассказов маленького доктора о черепно-мозговых травмах увечить и калечить их мне тоже не хотелось.
