Прошла минута, и он уже не мог стоять спокойно.
— И что теперь?
— Теперь ты в заднице, дорогой. Теперь ты сам по себе. Сам обделался, сам и разгребай.
С этими словами она гордо прошествовала к лифту, а за ней сизым шлейфом тянулся дым.
Казалось бы, с ее уходом Кен должен был бы испытать хоть временное, но облегчение. А вместо этого, взглянув в окно на суматошную жизнь Вегаса, он почувствовал себя страшно одиноким.
Хай Вернон закончил разговор, положил трубку и подумал: "А история-то эта становится совсем уж фантастической ".
Он вот уже несколько часов сидел у телефона — коленный сустав хрустнул, когда он встал. Он протер очки и пошлепал в одних носках в соседний, точно такой же кабинет, к брату. Норм сидел за столом, на котором валялась старая кожаная сбруя, настолько истертая, что, казалось, кожа на нее пошла не дубленая. Рядом были разложены инструменты, тряпочки, стояла круглая баночка с веществом для чистки седла.
— Норм, что ты, черт возьми, делаешь?
— Чиню сбрую, — сказал Норм, не отрываясь от своего занятия, — и дураку понятно.
Хай стоял в дверях, смотрел на брата во все глаза и шевелил пальцами в носках.
— Хорошо, допустим, — сказал он, — а теперь скажи мне, зачем ты ее чинишь?
— Посмотри на нее! Черт знает на что похожа. Вокруг вообще сплошной кавардак.
Норм проталкивал здоровенную иглу в дырки по краям сбруи и протягивал через них желтый навощенный шнур. Пыльная, растрескавшаяся кожа выглядела так, будто вот-вот развалится.
Хай стоял над ним и сокрушенно качал головой.
— Черт возьми, Норм, мы же вообще не пользуемся этой сбруей.
— А вдруг.
— У нас и лошадей-то здесь лет тридцать не было. На кого ты ее цеплять собрался?
Норм выпятил нижнюю губу и насупился.
— Можно будет где-нибудь ее повесить. Над камином или еще где. Максу бы это понравилось. Он и «Кактусовое Ранчо» так оформил, всякими там штуками с Дикого Запада.
Хай шумно вздохнул:
— Так мы и сделаем. А еще я подберу пару засохших коровьих лепешек, прибьем их на стенку и будем говорить всем, что это искусство.
Норм заворчал, но лицо его как-то разгладилось.
— Блин, Хай, ты же знаешь, мне лучше думается, когда руки чем-то заняты.
— Тебе, видать, сильно хотелось подумать, раз ты за это дерьмо схватился.
— Догадливый, черт.
Норм отложил сбрую, и Хай уселся на стул напротив него.
— Ну как твои звонки? Повезло? — спросил Норм.
— Немного, а тебе?
— Тоже. Ты первый.
— О Вентури и Лумисе слышал?
Норм кивнул:
— Похоже, наша девочка все еще в городе.
— Вот черт, а я думал тебя удивить. Она, видно, пришла замочить Сэла, а этот Лумис просто под руку попался.
Норм откинулся на спинку кресла и задрал ноги в отполированных до блеска ботинках на стол.
— По моей информации, все было не так, — сказал он. — Я слышал, Кен Стали послал Лумиса прищемить хвост этому ослу, Вентури, чтобы заставить его сказать, где та женщина. Вот только все пошло наперекосяк, и вот теперь Стэли пытается это как-то замять.
— У-у, теперь уже поздно. Все слишком запуталось.
— Просто Стэли нравится считать себя самым умным.
— Вот и мне так показалось. А откуда ты узнал, что он послал Лумиса на поиски той стервы?
— От жены его. Помнишь ее?
— Вроде нет.
— У нас с ней кое-что было. Давно уже.
— Я не помню, когда у меня-то последний раз было это самое «кое-что». Как я могу помнить, за кем ты волочился сто лет тому назад?
— Не то чтобы у нас был жаркий роман и все дела — ничего такого. Она работала в «Дезерт-Инн»; ничего такая, ноги из ушей...
— Давай ближе к делу.
Норм нахмурился, а потом опять заговорил тем же тоном, будто Хай его и не прерывал:
— Ну, короче, мы остались друзьями. Я иногда встречал ее в городе. Мы просто разговаривали. А пару лет назад читаю в газете, что она выходит за Стэли, — поздравил: послал ей огромный букет.
— Какой ты у нас, оказывается, романтичный старый орел.
— Да не в том дело, жопа ты эдакая. Я просто просек, что девица далеко пойдет. Она знаешь какая хладнокровная сучара!
Хай уже начинал терять терпение.
— Это все, конечно, очень здорово, — сказал он. — Я бы, может, и сам сделал о ней такие же выводы, если бы ты сподобился нас познакомить. Но сейчас-то какое это имеет значение?
— Так я ей позвонил. Всего пару минут назад. Она буквально писает кипятком от злости. Говорит, что ее придурок-муженек пустит их по миру. И что приходили из полиции, задавали всякие каверзные вопросы.
— И что ты ей сказал?
— Я ей подыграл. Сказал, будто слышал, что Стэли замешан в смерти Макса. Сказал, что полиции нужен он и чтобы она вела себя поосторожней, а то он ее за собой утащит.
— Ну ты дятел. Ты же просто подливаешь масло в огонь.
— Не вижу, чем это может нам повредить. Этот пентюх, Стэли, мне никогда не нравился. Скользкий тип. Старушка Пэтти давно на него зуб точит.
— Да, но как это поможет нам найти убийцу Макса?
Норм откинулся на спинку стула; он как-то посерьезнел.
— Если Пэтти и Стэли начнут рубиться друг с другом, полиция станет заниматься только ими.
— Это все, что ты нарыл?
Норм пожал плечами:
— Мне показалось, это уже немало. А у тебя что?
— Я разузнал о полицейском, которого упоминал Вентури, о Джо Райли. Он не просто полицейский, а из «убойного» отдела. Ушел в отставку, потому что на него повесили убийство какого-то ростовщика. Райли был должен убитому. Обвинений ему не предъявляли, но выглядела вся эта история отвратительно. Так вот, уйдя со службы, он уехал из Чикаго и отправился по городам и весям. Угадай, кого он ищет?
— Женщину, которая на самом деле убила этого чувака.
— Вот именно. Он ее по всей стране выслеживал — так здесь и оказался.
Норм переварил новую информацию и сказал:
— Он, похоже, как джокер в колоде.
— Я тоже так подумал. Но слушай дальше. Тот парень из полиции, с которым я общался, рассказал мне одну забавную вещь. За последние, говорит, два дня это уже третий звонок с просьбой рассказать о Райли. Один был из полиции Лас-Вегаса. Это и не удивительно. А вот другой звоночек был от местного парня, Дэлберта Нэша. Слышал про такого?
Норм помотал головой.
— Я проверил, — сказал Хай, — третьесортный игрок. Вообще никто.
— Зачем ему нужен Джо Райли?
— Еще не знаю. Но думаю, нам надо бы это выяснить.
— Эдак у нас в колоде два джокера вместо одного появятся. Может, сначала эту партию доиграем, с одним делом покончим.
Какое-то время Хай изучающее смотрел на брата.
— Еще можно просто выйти из игры. Вентури мертв. Остальные, вполне возможно, переубивают друг друга. А мы могли бы пока что отложить карты и подождать.
Хай уже на середине предложения понял, что Норм не станет играть по этим правилам. Его глаза сверкали решимостью.
— Нельзя. Прежде мы должны изловить убийцу Макса.
— Я знал, что ты так скажешь.
Хай встал и направился к двери, но Норм остановил его:
— Послушай, по поводу этой информации из Чикаго. Источник надежный?
— По идее, да. Это некто Сэм Килиан — он раньше был напарником этого Джо.
Джо растянулся на постели в номере мотеля «Розовый Слон», положив руки под голову и уставившись в потолок. Солнце село за горизонт с час тому назад, и за окном все сгущались сумерки. Надо бы, конечно, двигать отсюда, на случай если местные полицейские уже вышли на его след. Со временем он им все расскажет, но пока что не готов. Ему хотелось еще разок попробовать самостоятельно изловить Лили. Но сначала надо просто полежать спокойно хоть чуть-чуть.
Пока что у него не было времени отойти от перестрелки в офисе Сэла — надо было сначала избавиться от насквозь пропитавшейся кровью одежды, закопать пистолет Сэла, который он на всякий случай прихватил с собой.
Потом он благополучно добрался до своего номера, встал под душ, смыл с кожи кровь, а с волос пыль и запах дыма — и только тогда наступило время задуматься над тем, что рассказал ему Сэл.
Сэм Килиан. Джо никак не мог в это поверить, но как иначе объяснить, что имя Сэма всплыло в разговоре Сэла с тем парнем из Чикаго. Сэл ведь не знал, что Сэм был напарником Джо. Он сказал правду: Бенни Барроуза заказал именно Сэм. И именно Сэм подставил Джо, свалил на него всю вину.
Джо почувствовал ком в горле. Глазам стало вдруг горячо, и он судорожно моргнул.
Сэм был для него как член семьи. Проклятье, да этот рыжеволосый здоровяк был больше чем семьей. Он был его напарником, его товарищем по загулам, по полуночному покеру. Джо даже в голову не приходило созваниваться с кем-нибудь из своей семьи, оставшейся в Чикаго, — они даже не знали, что его нет в городе. А вот Сэму он звонил постоянно: искал поддержки, обменивался мнениями, получал информацию.
Черт возьми, Сэм все это время следил за каждым его шагом, а он абсолютно ничего не подозревал. Когда Сэм говорил, что волнуется за него, Джо принимал это за чистую монету. Они ведь годами прикрывали друг друга.
