– Слушай-ка, парень, кто с тобой его брал?
– Как кто? Никто. Один я.
– Пусть так и будет, парень. Без шума. О'кей?
– Думаете, я всех окрестных подонков созову сюда на экскурсию?
– Не волнуйся, парень. Тихо. Сиди на месте. Считай, что я уже у тебя.
Не трогай ничего. Ясно?
– Ara. – Я снова дал ему свой адрес.
Легко было представить, как сияет его лошадиная физиономия. Я достал из-под стула пистолет и сел, держа его в руке. Вскоре по коридору загромыхали шаги, и костяшки пальцев выбили о дверь тихую дробь.
Коперник был один. Он возник в дверном проеме, с ухмылкой втолкнул меня в комнату и закрыл дверь. Встал к ней спиной, держа руку слева под пиджаком.
Крупный костистый человек с пустыми жестокими глазами.
Он медленно перевел взгляд на лежащего человека. У того слегка подергивалась шея, глаза были выпучены, как у краба.
– Уверен, что это он и есть? – Голос у Коперника был хриплый.
– Абсолютно. Где Ибарра?
– Занят. – Это он сказал, отведя глаза. – Наручники твои?
– Ara.
– Ключ.
Я бросил ему ключ. Он быстро опустился рядом с убийцей на одно колено, снял с него мои наручники, отшвырнул их прочь. Достал с бедра свои, заломил лысому руки назад и защелкнул на них наручники.
– Сволочь, – без выражения произнес убийца.
Коперник усмехнулся, сжал кулак и со страшной силой ударил скованного человека прямо в лицо. Голова у того дернулась назад так, что, казалось, переломится шея. Из угла рта потекла кровь.
– Давай полотенце, – приказал Коперник.
Я достал полотенце и передал ему. Он со злобой втиснул его пленнику между зубов, встал и пригладил костлявыми пальцами жидкие светлые волосы.
– Так. Докладывай.
Я доложил – ни словом не упомянув о женщине. Рассказ получился странноватый. Коперник молча разглядывал меня, потирая покрытый прожилками нос. Потом достал гребенку и занялся волосами, точь-в-точь как раньше в баре.
Я отдал ему пистолет. Он небрежно взглянул на него и сунул в боковой карман. В глазах у него что-то мелькнуло, и губы растянулись в кривую усмешку.
Я нагнулся, стал собирать шахматы и складывать их в коробку. Поставил коробку на камин, выпрямил ножку столика, немного еще повозился. Все это время Коперник наблюдал за мной. Я ждал, додумается ли он до чего-нибудь.
Наконец его прорвало.
– Этот парень ходит с двадцать вторым калибром, – сказал он. – Вроде бы ему другого и не нужно. Значит, он в своем деле мастак. Он стучится к тебе в дверь, сует пушку тебе в брюхо, вталкивает тебя в комнату, говорит, что пришел, чтобы навсегда заткнуть тебе рот, – и все же ты его одолеваешь.
Безоружный. В одиночку. Ты, парень, видать, и сам мастак.
– Слушай, – сказал я и взглянул на пол. Подобрал еще одну шахматную фигурку и стал вертеть ее в пальцах. – я решал шахматную задачу. Пытался забыть все, что случилось.
– Что-то ты затаил, приятель, – вкрадчиво произнес Коперник. – Ты ведь не станешь врать старому фараону, а, парень?
– Первоклассное задержание – я же тебе его дарю, – сказал я. – Какого черта тебе еще надо?
Человек на полу промычал что-то сквозь полотенце. Его лысая голова блестела от пота.
– В чем дело, приятель? Скрываешь что-то? – почти прошептал Коперник.
Я быстро взглянул на него и отвернулся.
– Ладно, – сказал я. – Ты чертовски сообразителен – знаешь, что в одиночку мне его не осилить. Он держал меня на прицеле, а стреляет он без промаха.
Коперник прикрыл один глаз и одобрительно прищурился.
– Дальше, приятель. Мне тоже это пришло в голову. Я еще немножко потянул время, чтобы было больше похоже на правду. Потом медленно заговорил:
– Есть один паренек, который пошел на грабеж в Бойл-Хайтс. Ничего у него не вышло. Грошовое дело на бензоколонке. Я знаю его семью. Вообще-то он парень неплохой. Пришел ко мне просить денег на железнодорожный билет. Когда раздался стук, он спрятался – вон туда.
Я показал на дверь возле откидной кровати. Коперник медленно повернул голову туда, потом обратно.
– И у этого парнишки был пистолет, – сказал он. Я кивнул.
– Он зашел сзади. Для такого нужна смелость. Ты должен дать парню шанс.
Не впутывай его в это дело.
– В полиции знают про этого парня? – осторожно осведомился Коперник.
– Вроде бы пока еще нет. Он боится, что узнают. Коперник улыбнулся.
– Я расследую убийства, – заявил он. – Остальное меня не касается.
Я указал на скованного человека с заткнутым ртом.
– Ведь это ты его задержал, верно? – ласково спросил я.
Коперник продолжал улыбаться. Большим белесым языком он лизнул толстую нижнюю губу.
– Как я это сделал? – прошептал он.
– Пули достали из Уолдо?
– Конечно. Двадцать второй калибр. Одна расплющилась о ребро, одна целая.
– Ты человек аккуратный. Ничего не оставляешь без внимания. Обо мне толком ничего не знаешь. Вот и зашел проверить, какого калибра у меня оружие.
Коперник встал и снова опустился на одно колено возле убийцы.
– Слышишь меня, парень? – спросил он, пригнувшись к нему поближе, Тот издал невнятный звук. Коперник встал и зевнул.
– Какого черта! Кто его вообще будет слушать? Давай дальше, приятель.
– Ты не ожидал у меня ничего такого найти, но хотел посмотреть, как я живу. И пока ты там возился, – я указал на гардеробную, – а я помалкивал – может, немножко обиделся – в дверь постучали. Он вошел. А немного погодя ты подкрался сзади и схватил его.
– Ara, – Коперник широко ухмыльнулся, показав лошадиные зубы. – Заметано, приятель. Я дал ему в челюсть, потом коленкой и задержал. У тебя оружия не было, а парень полез на меня всерьез, ну, я ему и показал, где раки зимуют.
О'кей?
– О'кей, – отвечал я.
– Так и расскажешь в полиции?
– Ara, – отвечал я.
– Я тебя не выдам, приятель. Если со мной по-хорошему, я всегда пойду навстречу. Не беспокойся насчет того парнишки. Дай знать, если надо будет его выручить.
Он подошел и протянул руку. Я ее пожал. Она была влажная и липкая, как дохлая рыба. От влажных рук и от людей с такими руками меня тошнит.
– Только вот что еще, – сказал я. – Напарник твой – Ибарра. Не обидится он, что ты его не взял с собой?
Коперник вытер ленту внутри своей шляпы большим желтоватым шелковым платком.
– Итальяшка-то? – оскалился он. – Да пошел он к черту! – Он подошел ко мне вплотную, дыша мне в лицо. – Значит, чтоб без ошибок, приятель, – так и будем рассказывать.
У него пахло изо рта. У таких, как он, всегда пахнет.
В кабинете, где Коперник докладывал о своей победе, нас было пятеро: стенографист, Коперник, Ибарра, их начальник и я. Ибарра покачивался на стуле у стены. Шляпа у него была надвинута на глаза, но не могла скрыть их мягкого блеска, в углах четко очерченных губ играла слабая улыбка. Он избегал смотреть Копернику в глаза. Коперник не глядел даже в его сторону.
Чуть раньше в коридоре сделали снимки: Коперник пожимает мне руку, Коперник в шляпе, с револьвером в руке, с суровым, сосредоточенным выражением лица.
В полиции мне дали понять, что теперь-то знают, кто такой Уолдо, но мне не скажут. На столе у начальника я видел фотографию Уолдо, снятую в морге.
Прекрасная работа: волосы приглажены, галстук завязан, свет бьет прямо в глаза – и они блестят. Невозможно догадаться, что это снимок мертвеца с двумя пулями в сердце; прямо король дансинга, решающий, кого выбрать – блондинку или рыжую.
Домой я добрался около полуночи. Парадная дверь была заперта. Пока я искал ключи, что-то шевельнулось в темноте, и я услыхал тихий голос.
Она произнесла всего одно слово «пожалуйста», но я ее узнал. Я обернулся и увидел темный «кадиллак» у грузовой площадки. Фары его были погашены. Блеснул свет улицы, отразившись в больших глазах. Я подошел.
– Вы жуткая идиотка, – вымолвил я.
– Садитесь, – ответила она.
Я влез в «кадиллак», машина тронулась с места и проехала полтора квартала по Фрэнклин-стрит, потом свернула на Кингсли. Горячий ветер по-прежнему обжигал кожу и неистовствовал. Из открытого, плотно занавешенного окна большого дома доносилась по радио веселая музыка. Машин здесь было много, но она нашла свободное место позади новехонького «паккарда», у которого с ветрового стекла еще не сняли торговый ярлык.
Притиснувшись к тротуару, она затормозила и откинулась на спинку сиденья, не снимая с руля рук в перчатках.
Сейчас она была вся в черном или в темно-коричневом, в маленькой дурацкой шляпке. Я ощутил знакомый запах духов – сандаловое дерево.
– Неважно я с вами обошлась, да? – спросила она.
– Всего-навсего спасли мне жизнь.
– Что было потом?
– Я позвонил в полицию, немного наврал одному полицейскому, который мне не симпатичен, представил арест как его заслугу – на том дело и кончилось. А парень тот как раз и есть убийца Уолдо.
