– Совсем нет. Благодарю вас за чудесный вечер, – сказал он.
– Я тоже. И вправду вечер кончился чудесно. Может быть, еще увидимся. У вас, наверное, отыщется немного свободного времени. Так что, если вы любите кино… мы можем сходить туда как-нибудь вечером.
– Договорились. Вы мне позвоните, мой номер есть в справочнике.
Она уже открывала дверь на лестницу. Но Гарри чувствовал, что не в силах уйти, не уточнив время предстоящего свидания.
– А мы не могли бы решить это сейчас?
– На следующей неделе я буду занята каждый день, позвоните мне – и что-нибудь придумаем.
Гарри с сожалением вышел на лестничную площадку. Клер протянула ему руку.
– Еще раз спасибо за этот замечательный вечер, – сказал он.
Она улыбнулась и закрыла дверь.
«Забавный парень, – подумала Клер, прислушиваясь, как Гарри спускается по лестнице. – Он мне и вправду чуточку понравился. Наивен, конечно, но мил».
Она нахмурилась и направилась к столу, где лежала ее сумочка. Взяла ее в руки, не переставая думать о Гарри. Интересно, позвонит он, пригласит куда-нибудь? Такой малый, как он, может здорово осложнить ее жизнь, но зато какая перемена! Клер не припоминала, проводила ли еще хоть час с человеком, который бы не льстил ей. Она прикинула, какой вид будет у парня, если его облачить в приличный костюм, и неожиданно почувствовала, что ей ужасно хочется хорошенько приодеть Гарри.
«Я становлюсь, как Бепс, – подумала она, разглядывая себя в зеркале перед камином. – Бепс одевает своего Тедди, дает ему деньги на карманные расходы, водит его по вечерам то в гости, то в ресторан. Тедди, конечно, совсем не то, что Гарри. Самое трудное будет заставить его принимать подарки. Но тем интереснее попробовать».
Ход ее мыслей был прерван внезапным стуком двери в спальне. Клер замерла. Высокий мощный мужчина возник на пороге. У него было розовое, тщательно выбритое лицо, пепельные волосы, которые свисали, точно крылья, по обеим сторонам головы. Выцветшие голубые глаза смотрели проницательно и твердо. На нем были светло-серый костюм за сорок пять долларов, белая рубашка, желтый галстук с нарисованными на нем лошадиными головами и дорогие ботинки. Его звали Роберт Брэди.
– Салют, малышка, – произнес он, чуть улыбаясь и обнажая ряд золотых зубов. – Какая-то ты слишком задумчивая. Почему?
– Ты был там все время? – спросила она.
– Сидел, как мышь. Прилип к замочной скважине и развлекался. Тебе обязательно нужно было приводить его сюда?
– Едва не влипла. Если ты все слышал, то должен быть в курсе. Пришлось устроить этот спектакль, иначе он мог испортить все на свете.
– Мне показалось, ты не очень тяготилась этим сопляком. Так ублажала его… И зачем ты отдала ему курицу? Я и сам чертовски голоден.
– Ну, хватит, – сказала Клер раздраженно. – Как ты вошел ко мне?
– С помощью ключа. Существует такая маленькая металлическая штучка, которую всовывают в замочную скважину, поворачивают – и дверь открывается. А ты и не знала, что у меня есть ключ?
– Нет. И, пожалуйста, отдай сейчас же. Я не хочу, чтобы ты входил в мою квартиру, когда тебе угодно.
– К тебе? Это, стало быть, ко мне. По-моему, я имею полное право…
– Если ты не отдашь ключ, я сменю замок. С того момента, как здесь поселилась я, это уже не твоя квартира.
Брэди мгновение колебался. Затем, поскольку у него был запасной, он вытащил ключ из кармана жилета и протянул его Клер.
– Как хочешь, милая. А бумажник?
– Ты думаешь только об этом. – Она открыла сумочку и, вытащив бумажник, швырнула его на пол. Брэди наклонился и подобрал бумажник.
– Что за замашки? Совсем как у уличной шлюхи, – пробормотал он.
– Заткнись! – оборвала Клер и отошла к бару, чтобы налить себе виски.
Брэди пересчитал содержимое бумажника.
– Не так уж и плохо, – одобрил он, вновь показывая золотые зубы. – Недурственная компенсация.
Он свернул шесть билетов по пять фунтов и сунул их себе в карман, а остальные протянул Клер. Та положила их в сумочку с совершенно безразличным видом.
– Ну, милая, ты ведешь себя некрасиво, – сказал Брэди, беря ее за подбородок.
Клер резко отступила.
– Не трогай меня!
– Ангел мой, где же твои хорошие манеры? Когда занимаешься такой работой, нужно их всегда сохранять, – произнес он с насмешкой. – Как зовут твоего парнишку?
– Не знаю, он не говорил.
– Неважно. Он работает у Муни на Леннокс-стрит, я все слышал.
Она вскочила.
– Что ты хочешь делать? – воскликнула она, хватая Брэди за руку.
– Посмотрим, – усмехнулся он. – Раскошелить его на три сотни фунтов будет совсем нетрудно. Надеюсь, ты не упустишь подобной возможности?
– Не будь идиотом. Я никогда его больше не увижу. К тому же деньги он хранит в банке.
– Ну и что? Он потратит их с тобой, если ты предоставишь ему такую возможность. Не бойся, он позвонит. Забавно, но все эти бравые ребята одинаковы.
Клер сжала кулаки. Казалось, еще мгновение – и она ударит Брэди, но она просто отвернулась от него и лишь слегка пожала плечами. Брэди повернул ее к себе.
– Спокойно, милая, я хочу провести часок с тобой. Избавь меня, пожалуйста, от сцен. И не забывай, что без меня ты ничто.
Она пыталась высвободиться, но он крепко держал ее.
– Пошли.
– Нет, я не хочу. Оставь меня, скотина!
– Пошли.
Они посмотрели друг другу в глаза, затем он отпустил ее плечи и, взяв ее мокрое лицо в ладони, притянул к себе.
– Ты миленькая малышка, – сказал он, приближая свое лицо к ней.
Дрожа, она закрыла глаза и подставила ему губы.
– Ты только представь, что это он тебя целует, – прошептал Брэди. – Ночью все кошки серы. Кроме того, ты потренируешься, – и он повел ее в спальню.
Сильный запах рыбного бульона встретил Гарри, когда он открыл дверь своего дома и вошел в темный коридор. Где-то внизу миссис Вестерхэм, владелица дома, грустно тянула нескончаемую мелодию. Это мог быть и гимн, и романс. Гарри на мгновение замер, прислушиваясь, и решил, что это все же гимн.
Миссис Вестерхэм начинала петь с самого утра. «Когда живешь одна, – доверчиво призналась она как-то Гарри, – нужно либо говорить сама с собой, либо петь. Говорить я не хочу, поэтому пою».
Гарри жалел ее. Сам он никогда не скучал. Он часто оставался один, но не тяготился этим. Вокруг происходило столько интересного…
«В том-то и секрет, – думал он. – Нужно уметь интересоваться людьми, которые живут вокруг, ходят по улицам, заглядывают в бары».
Это же свихнуться можно – петь гимны с утра и до позднего вечера. Он хотел было пойти поговорить с миссис Вестерхэм, но его отвлек стук пишущей машинки. Значит, Рон дома. И отлично. Сегодня вечером Гарри требовалась мужская компания. Только мужчина может понять его.
В большой комнате, где жили они с Роном, дым стоял столбом. Как всегда, Рон забыл открыть окно. Закатав рукава рубашки, он сидел на складном стуле и, неистово затягиваясь трубкой, колотил по клавишам. Куча листов, валявшихся рядом на полу, свидетельствовала, что работает Рон уже довольно долго.
Рон приветственно махнул рукой.
– Секундочку, я сейчас закончу, – и он затарахтел на машинке со скоростью, восхищавшей Гарри.
Гарри открыл окно, повесил на гвоздь фотоаппарат, пододвинул стул к газовой плите и уселся. Пожалуй, впервые он обратил внимание, насколько же убогий вид имеет их комната, все достоинства которой сводились к одному – ее величине. Но по сравнению с апартаментами Клер она напоминала жалкую конуру.
Рон вдруг прекратил печатать и поднялся.
– Конец! Ух! – сказал он, потягиваясь. – Я работал, как четыре негра. Надоело. Проверю это завтра утром.
Рону Фишеру было лет тридцать пять. У него было длинное лицо, черные глаза и желание казаться саркастичным. Гарри познакомился с ним в центре мобилизации. После войны они встретились, и Рон, стремясь сэкономить на квартплате, предложил Гарри поселиться вместе с ним в большой комнате, которую он снимал. Так они и прожили четыре года.
– Ты поужинал? – спросил Рон, собирая бумаги.
Гарри вытянул ноги и удобно устроился в кресле.
– Конечно, – ответил он. – А ты?
– У тебя странный вид, – сообщил Рон, бросив быстрый взгляд на друга. – С тобой что-то произошло. Встретил девушку своей мечты?
Гарри покраснел.
– О чем ты говоришь?
– Не ломайся, старина, рассказывай. Кто она?
– Ну, – пробормотал Гарри, несколько даже разочарованный, как быстро Рон разгадал его секрет.
Рон собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону комнаты. Потом открыл шкаф и осмотрел его содержимое с недовольным выражением лица.
– Не густо, – пробормотал он с сожалением. – А идти никуда не хочется. Придется удовлетвориться тем, что есть.
Он достал хлеб, сыр, масло и банку пива, притащил это все на столик, стоявший напротив Гарри, и уселся в свободное кресло.
– Ты действительно поужинал? – еще раз спросил он, отрезая кусок хлеба.
