— Сколько нам еще идти? — спросил он, тактично взглянув на мистера Итигаитука, который теперь шел ярдах в десяти перед ними. — Мы точно идем в правильном направлении?
Лидия Барри поправила перчатку, все еще глядя на лисицу, на кости и мех, ставшие таким уютным гусиным гнездом.
— Я вполне уверена, — сказала она, и они взглянули друг на друга.
Майлс безмолвно кивнул.
Он рассказывал ей о Кливленде.
Естественно, о Хейдене, но и об их общем детстве, об отце, даже о своей нынешней жизни, о работе в старом мелочном магазине, о миссис Маталовой и ее внучке…
— А теперь ты здесь, — сказала Лидия. — Похоже, был вполне счастлив, и все-таки ты здесь, на острове в Ледовитом океане. Стыд и позор.
— Пожалуй, — сказал Майлс, передернув плечами, слегка возбудившись. — Не знаю. Счастлив — слишком сильно сказано.
— Слишком сильно? — сдержанно повторила она, как психотерапевт, и вздернула брови. — Как странно это слышать.
И Майлс снова пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он. — Я просто имею в виду… что не был так счастлив в Кливленде.
— Понятно, — сказала она.
— Чувствовал себя… никак. То есть служил в компании, торгующей главным образом по каталогам. Ничего особенного. Знаешь. Проводил вечера в пустой квартире перед телевизором.
— Да, — сказала она и подняла воротник под налетевшим ветром.
На самом деле не холодно. По оценке Майлса, температура где — то около пятидесяти по Фаренгейту,[49] сияет бесконечный дневной свет. Резкое серебристо-стеклянное небо больше похоже на отражение неба в зеркальных солнечных очках. В таком призрачном голубом сиянии Земля видна из космоса.
— Значит, — сказала наконец Лидия, — думаешь, будешь счастлив, если мы его найдем?
— Не знаю, — сказал Майлс.
Без сомнения, слабоватый ответ, хоть он честно не знает, как себя будет чувствовать. Все, наконец, решится через столько лет? Невозможно представить.
Кажется, она тоже это понимает. Наклонила голову, слушая тихий шорох их шагов по гравию, сбившемуся в морщинистые хребты, словно галька на дне ручья. Вероятно, под действием навалившего и растаявшего снега, предположил Майлс.
— А если не найдем? — сказала Лидия, прошагав с ним рядом какое-то время в молчании. — Тогда что? Просто сядешь обратно в машину, поедешь домой в Кливленд?
— Пожалуй.
Он опять передернул плечами, и на сей раз она рассмеялась, на удивление чистосердечно и даже с любовью.
— Ох, Майлс, — сказала она. — Даже не верится, что ты проехал всю дорогу до Инувика. Поражаюсь до глубины души. — Посмотрела вдаль на мистера Итигаитука, который целенаправленно продвигался вперед, опережая их на десяток с лишним ярдов. — Какой ты странный, Майлс Чешир, — задумчиво его оглядела. — Хотелось бы…
1 +10 °C.
Но не закончила фразу. Слова зависли в воздухе и улетели, и Майлс догадался, что она решила еще раз хорошенько подумать, прежде чем договорить.
Он пытался подумать о будущем.
Чем дольше они шли, тем яснее становилось Майлсу, что это очередной изощренный розыгрыш, устроенный Хейденом, очередной закрученный им лабиринт, по которому они сейчас петляют.
Вероятно, он вернется. Вернется в Кливленд, в «Чудеса Маталовой», где его с нетерпением ждет старая дама; вернется в свой угол загроможденного торгового зала, сядет за компьютер под рамками с черно-белыми фотографиями старых комедиантов, иногда пристально глядя на снимок отца, папы в смокинге и накидке, вскинувшего руку цветистым жестом.
Что касается Майлса, то он не фокусник, никогда им не станет, хотя может представить себя уважаемой личностью в этом ряду. Владельцем их лавочки. Он уже зорко провел инвентаризацию и оценил затраты, уже навел порядок на полках и обновил сайт для удобства заказчиков, сделал что-то полезное, протоптал в своей жизни маленькую тропинку, за что его мог бы уважать отец.
Этого достаточно? Есть возможность осесть и устроиться, стать счастливым, хотя бы довольным? Есть ли шанс, что — после этой последней попытки — после этого раза тень Хейдена начнет уплывать из его мыслей и он сможет, наконец, избавиться?
Разве это так трудно? Разве невозможно?
И тут он поднял голову, потому что мистер Итигаитук оглянулся и окликнул их.
— Вижу, — крикнул мистер Итигаитук. — Прямо по курсу.
Лидия поправила темные очки и вытянула шею, Майлс ладонью прикрыл глаза от сияющего неба и ветра, щурясь на горизонт.
Все неуверенно стояли на месте.
— Так, — сказал наконец Майлс. — Что теперь будем делать?
Мистер Итигаитук и Лидия переглянулись.
— Я имею в виду, — сказал Майлс, — подойдем, постучим? Или что?
И Лидия окинула его непроницаемым и нечитаемым за темными очками взглядом.
— Есть другие предложения? — сказала она.
Научная станция — нечто вроде спасательной будки на пляже. Домик на сваях, подумал Майлс, хоть кругом не видно ни воды, ни берега, нет никакого намека, что здесь была когда-нибудь хоть какая-то речка.
Небольшая постройка торчит на подпорках в четырех-пяти футах от земли. Белая обшивка из рифленого железа, которую он так часто видел в Инувике, на плоской кровле развесистый сад металлических антенн, спутниковых тарелок, прочих приемных и передающих устройств. Сбоку от постройки большой бак в виде капсулы, наподобие тех, где хранится природный газ, и несколько металлических цистерн, возможно с нефтью, тоже поднятых на сваи. От базовой постройки тянутся какие-то провода к небольшой деревянной лачуге размером с нужник во дворе.
— Вы уверены, что это… — сказал Майлс, и мистер Итигаитук бросил на него стремительный сосредоточенный охотничий взгляд.
— Ш-ш-ш-ш-ш, — сказал мистер Итигаитук.
Здесь явно никого нет, думал Майлс. Окна — по четыре с каждой стороны — вовсе не те, в которые смотрят. Заклеены серой непрозрачной пленкой, может быть, для изоляции. На крыше ареометр и поскрипывающий флюгер в ограждении из металлических прутьев.
Мистер Итигаитук крадучись шагнул вперед, с кровли убогой лачуги взлетел ворон, поплыл прочь.
— Его здесь нет, — шепнул Майлс больше себе, чем Лидии.
Он никогда не верил никаким параноидальным бредням Хейдена, хотя долгие годы тешился его разнообразными увлечениями: прошлыми жизнями и геодезией, нумерологией и досками Уиджа, телепатией и астральными перемещениями.
Но во что-то верил.
Верил, что когда наконец найдет Хейдена, когда тот наконец возникнет в безмерной дали, то почует. Сработает некий экстрасенсорный радар близнецов. Взвоет сигнализация, он почувствует это всем телом. В душе отзовется вибрационный сигнал сотового телефона. Если бы Хейден был внутри этой постройки, Майлс почуял бы.
— Не то место, — пробормотал он.
Но Лидия лишь безучастно на него взглянула. Положила ему на плечо руку в перчатке.
Ш-ш-ш-ш-ш.
Она всматривалась с рьяным, почти лихорадочным вниманием. Он вспомнил игрока в азартные игры, ту молитвенную секунду с затаенным дыханием, когда замедляется колесо рулетки и, наконец, серебряный шарик устраивается в ячейке.
Она смотрела так сосредоточенно и уверенно, что он невольно усомнился в собственных инстинктах.
Может быть. Может быть, это возможно?
Казалось, она знает что-то, чего он не знает, — в конце концов, вела свое расследование.
Вдруг Хейден действительно здесь? Что им тогда делать?
Майлс с Лидией стояли в стороне от постройки, а мистер Итигаитук подходил к деревянной лестнице.
Они наблюдали, как он пригнулся, скрадывая каждый свой шаг. Вместе наблюдали, не дыша, как он взялся за ручку двери.
Дверь не заперта.
Майлс закрыл глаза. Хорошо, подумал он.
Так. Да. Вот так.
Постройка пуста.
Дверь не совсем гладко открылась, и мистер Итигаитук довольно долго стоял, всматриваясь внутрь. Потом оглянулся на них.
— Никого, — сказал он, и чары, наконец, развеялись.
Майлс с Лидией оба сообразили, что стоят далеко, как бы дожидаясь, пока мистер Итигаитук обезвредит бомбу.
— Ничего, — критически объявил мистер Итигаитук и бросил на обоих сдержанный обвиняющий взгляд. — Давно никого не было.
Очень давно, понял Майлс. Пожалуй, год или дольше. Это стало ясно по грибному подвальному запаху, когда они вошли внутрь.
Переднее помещение размером с половину трейлера застелено серым ковровым покрытием и полностью лишено какой-либо мебели. К пробковой обшивке стен прикреплены клочки бумаги, трепещущие на ветру, напоминая всполошившийся курятник.
— Эй! — крикнула Лидия, но голос прозвучал слабо и тщетно. — Рейчел! — окликнула она и нерешительно шагнула в дверь, ведущую в другую каморку. — Рейчел?..
