— Если на глазок, прошло часа четыре. Сейчас четверть первого. Я бы сказал, умерла в промежутке от без четверти восемь до без четверти девять. Не думаю, что после детального осмотра можно определить точнее, разве что знать наверняка, когда в последний раз принимала пищу. Причина смерти — скорее всего, многократные тяжелые удары в области лица, повлекшие нарушения черепа. Здесь по меньшей мере три раны, каждая из которых смертельная.
Врач поднялся.
— Могли ударить ею о плиту?
— Да. Характер ран соответствует. И удары наносил мужчина, очень сильный. Наверное, после первого она потеряла сознание. А потом он поднимал уже бесчувственное тело.
— Сможете над ней поработать сейчас же, ночью?
— Займемся, — кивнул врач.
Труп, положив на носилки, убрали. Бен уже распрощался с надеждой вернуться домой к часу. Дэн Минз с ребятами Кетелли осматривали дом, снимали отпечатки. Бен повернулся к Спенсу:
— Начнем, пожалуй, так. Она его впускает. Он что-то ищет.
— А что если она возвращается и находит его здесь? Идет куда-нибудь поразвлечься и, вернувшись, обнаруживает его тут?
— Посмотри, как она одета!
— Н-да. Сдаюсь. Хорошо — впускает его.
— Он стоит на одном месте, возле тех жестянок. Потом убивает ее. Возможно, она пыталась вытащить нож из этого выдвинутого ящика. Мука под телом означает, что убил ее позже, после того как проверил банки. Наверно, на его одежде и туфлях тоже осталась мука — стряхнулась, когда бил ее о плиту.
Кетелли они нашли в спальне — снимал отпечатки. Неизбежная повинность, которую он не терпел. За пятнадцать лет работы в криминальной лаборатории еще ни один обнаруженный им отпечаток никак не способствовал разгадке убийства.
— Бронсона обработали?
— Да. Френчи осмотрел одежду, обувь. Дали из шкафа другую пару, а туфли с ног забрали.
Бен обратился к Минзу:
— Останься здесь, может, примешь еще что-нибудь. Мы с Элом заберем Бронсона. Опечатай дом, когда закончишь.
Ли Бронсона привели в маленькое помещение для допросов на втором этаже и оставили одного. Викслер уже очень давно позаботился, чтобы комната производила гнетущее впечатление: голые стены, никакого вида из окна. Крохотный радиатор под узким окном, квадратный стол, три стула и пепельница, сделанная из банки от арахиса, — и все.
Викслер продержал там Бронсона минут пятьдесят. За это время он сверил показания Ли и доктора Хогтона, узнав при этом о Бронсоне много нового. Теперь ему было известно о полицейских досье его брата и самого Ли, о том, как его когда-то арестовали, но выпустили. За пять минут до возвращения к Бронсону появился Дэн Минз с конвертом, обнаруженным в гостиной — в запертом ящике письменного стола. Кетелли уже снял с него отпечатки. Викслера смутили двадцать купюр по пятьдесят долларов — это не сходилось с его представлением о Бронсоне. Положил конверт в карман.
При его неожиданном появлении Ли Бронсон вздрогнул.
— Я не хотел напугать вас, мистер Бронсон, — вежливо извинился Викслер, закрывая за собой дверь. Неторопливо уселся за стол, закурил.
— Не могу поверить, — заговорил Бронсон. — Я же видел ее, все равно не могу поверить. Нужно сообщить ее родственникам. Боже мой, мне страшно подойти к телефону.
— Вы представляете, кто это мог сделать?
Бронсон замешкался с ответом, и Викслер ощутил глубоко внутри знакомый прилив волнения, никак, впрочем, не отразившийся на лице. Его методы допроса в большинстве случаев были успешными и эффективными. Никаких оскорбительных реплик, угроз, устрашения — только спокойный разговор, вежливость, одобрительное поощрение — все это расслабляет, притупляет бдительность допрашиваемого.
— Вы говорили с доктором Хогтоном?
— Я — нет. Но у меня есть его показания. Он подтвердил, что в указанное время вы находились у него. Как свидетель, доктор очень к вам расположен.
— Мне бы хотелось, чтобы вы с ним поговорили. Пусть он расскажет, что я ему сообщил. Я ведь приехал к нему посоветоваться. Доктор решил, что я должен обратиться в полицию. Завтра я хотел идти к вам, окончательно решился. Было бы лучше… если вы услышите все от него.
Викслер безучастно разглядывал струйку дыма от своей сигареты.
— Это касается Дэнни?
Бронсон удивленно раскрыл глаза:
— Да! Но как…
— Представьте себе, Ли, что я доктор Хогтон. Забудьте, что случилось ночью, расскажите мне все, что изложили бы ему. Точно так же.
Бронсон рассказал о посещении Кифли, о своей уверенности, что Люсиль солгала, о деньгах, оставленных у нее братом двадцать восьмого сентября. Сказал об угрозах Кифли, о своем уязвимом положении. Когда Викслер поинтересовался причиной уязвимости, Ли объяснил, при каких обстоятельствах был когда-то задержан полицией. В досье о них не упоминалось. Охарактеризовал свои отношения с Ником Бухардом и с Дэнни — как они ему помогали.
В эту минуту Эл Спенс, по их давнишней договоренности, открыв дверь, спросил Бена, не хочет ли он кофе. Если допрашиваемый упорствовал, Бен говорил: «Попозже», а если ничего не скрывал, Викслер отвечал: «Да, не мешало бы». Так что немного погодя Спенс доставил на подносе облупленный, исходящий паром кофейник, толстые белые чашки, молоко и сахар.
И тут Викслер неожиданно резким тоном, отчего Эл с удивлением посмотрел на него, распорядился:
— Мне нужен Джонни Кифли. Отыщите его, доставьте сюда и подержите. Ничего не объясняйте. Пусть попыхтит, попотеет, когда я за него возьмусь.
Как только Эл удалился, Викслер, достав из кармана конверт, бросил его на стол.
— Вот это Дэнни оставил у вас?
Бронсон, оглядев конверт, тоскливо посмотрел на Викслера:
— Хорошо еще, что я сам упомянул о нем, правда?
— Это имело значение. Мы с вами думаем об одном, Ли. Для вас, конечно, дьявольски мучительно так думать. Но будет лучше, если назвать вещи своими именами. Не вы первый оказываетесь в подобной ситуации. Ваша жена убита, и вы знаете, о ком мы оба думаем.
— О Дэнни, — почти беззвучно произнес Ли. Сжав пальцы в кулак, трижды слабо стукнул о край стола. Лицо его исказилось мукой, сжатые губы побледнели.
— Давайте немного подумаем. Он навестил ее больше двух недель назад, когда вас не было дома, и оставил деньги. Вы их забрали и спрятали. Сегодня вечером он пришел за ними и, не найдя, потерял голову — убил ее. Согласны?
Ли медленно покачал головой.
— Нет. Дэнни не такой… не убийца. Если бы он явился за деньгами, она бы сказала, что они у меня, и легко догадалась, что заперты в ящике стола. Ему ничего не стоило сломать замок и взять их.
— Человек, разыскиваемый полицией, может легко выйти из себя.
— Его и раньше разыскивали.
— Но не так долго. А если ему могли пришить еще что-то, когда схватят, — другая причина, и серьезная. Дали бы пожизненную отсидку как рецидивисту.
— Нет, не получается, сержант. Не могу представить себе Дэнни, как он убивает Люсиль. Возможно, вы считаете меня сентиментальным, ведь это мой брат, но просто не в силах представить. И не понимаю, зачем бы ему открывать банки, вытряхивать из них все. Ведь деньги Люсиль туда не прятала — положила в коричневую сумочку, которая висела в шкафу, у задней стенки.
— Может, он прятал у вас еще что-то. Попробуем исходить из этого. Она обманула вас: может, оставил гораздо больше денег — огромную сумму.
Викслер зорко следил за сменой чувств на лице Бронсона: безучастность, глубокие размышления, сомнение и, наконец, догадка.
— В последнее время она вела себя немного странно. Может, как раз поэтому. Дэнни что-то готовил, возможно, не один. А за деньгами пришли его сообщники. Если Дэнни знал, где они припрятаны, с чего бы стал вытряхивать все три банки?
— В каждой могло быть что-то спрятано.
— О-о! Мне это не приходило в голову. Но, предположим, спрятал в каждой, разве Люсиль не отдала бы ему это? Ведь прятала она для него же.
— А вдруг денег было так много, что ваша жена решила рискнуть и присвоила их. Вы меня извините, но я выяснил, что ваш брак оказался не из самых счастливых.
— Вы правы. — Бронсон нахмурился. — Знаете, сегодня она была необычно… внимательна. Превратила обед в настоящую церемонию. Для нее это совершенно несвойственно.
— Вроде бы устроила вам прощальный обед?
— Возможно… вполне вероятно.
— Предположим, Дэнни явился не вовремя — как раз, когда она собиралась сбежать.
— Все равно он сумел бы ее заставить сказать, где они. В таком деле он… мастер. Ник и Кеннеди использовали его именно тогда, когда нужно кого-то вынудить. Незачем было ее при этом убивать.
— Разве что если могла проговориться о чем-то для него опасном.
— Так он не поступил бы. Не действовал бы так… неумело. Ведь он профессионал.
Викслер утомленно подумал, что Бронсон, пожалуй, прав. Убийство носило явные признаки необъяснимой злобы, бессмысленной жестокости дилетанта. Насколько удобнее все-таки просто уговорить себя, что преступление совершил Дэнни Бронсон. Интересно, а как дела у Кетелли? Может, удалось что-то еще обнаружить.
