— Что, что?
— …поистине ужасно.
Доктор Фелл энергично поднялся с кресла, надвинул шляпу на лоб и повертел в руках трость.
— Не верю я в эту историю с тремя гробами, хотя Дрэймен в нее, возможно, и верит. До тех пер, пока наша версия не опровергнута, будем считать, что двое из братьев Хорватов не умерли.
— Вопрос состоит в том, что…
— Что с ними стало. Да, конечно. Предположим, Дрэймен верит в то, что рассказывает. Во–первых! Я не верю, что братьев посадили за политическое преступление. Гримо бежит из тюрьмы, имея “небольшие сбережения”. Он залегает на дно на пять лет или около того, а потом вдруг “наследует” значительное состояние, проживая под абсолютно другим именем, от кого–то, о ком он прежде не слышал. И он тут же скрывается из Франции без всяких объяснений. Во–вторых! В чем же заключается страшная тайна Гримо, если все это правда? Большинство сочло бы этот побег в духе Монте—Кристо весьма романтической историей, и не более того, а что касается его “политического преступления”, то для рядового англичанина это не больший криминал, чем заехать в глаз полицейскому во время футбольного матча. Нет, Хедли, тут что–то не так!
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, — спокойно ответил Фелл, — что Гримо был жив, когда его положили в гроб. Представьте, что двое других тоже были живы. Если их “смерть” была инсценирована так же, как “смерть” Гримо? Если в двух других гробах находились живые люди, когда Гримо выбрался из своей могилы? Но они не могли выбраться, потому что щипцы были только у Гримо. Вряд ли у них были другие инструменты. Щипцы достались Гримо как самому сильному из троих. Когда он выбрался наружу, он мог легко освободить остальных, как они договорились. Но он решил оставить их в земле, потому что тогда ему не нужно было бы делить с ними деньги, которые они похитили вместе. Блестящее преступление! Блестящее!
Все молчали. Хедли пробормотал что–то.
— Я знаю, что это — грязное дело, которое обычному человеку и в голову прийти не может, — продолжал доктор Фелл — но только таким образом мы можем объяснить все, в том числе и почему человек опасается преследования, если его братья смогли выбраться из своих могил… Почему Гримо так торопил Дрэймена уехать с того места? Зачем было рисковать, когда можно было переждать непогоду возле могил, куда никто из местных жителей не рискнул бы забрести ночью? Эти могилы были неглубокими! Если бы братья спустя некоторое время начали задыхаться и поняли, что никто не спешит их откапывать, они начали бы биться в своих гробах, и Дрэймен мог бы заметить это, услышать шум…
— Это все ваше воображение, — сказал Хедли, — этого не может быть. Кроме того, в этом случае они не смогли бы выбраться из могил. Они бы задохнулись и умерли.
— Неужели? — спросил Фелл. — Вы забыли о лопате.
— Какой лопате?
— Той самой, которую в спешке забыл кто–то из могильщиков. В тюрьмах, даже в плохих, не прощают такую небрежность. Могильщики должны были за ней вернуться. Я представляю все это очень живо! Вот возвращаются охранники в поисках этой дурацкой лопаты. Они слышат или видят то, чего так боялся Гримо. По долгу службы или из простого человеколюбия они раскапывают могилы, и оба брата, уже потерявшие сознание, но еще живые, предстают их взорам.
— И никто не кинулся искать Гримо? Да они бы всю Венгрию прочесали в поисках беглеца!
— Гм-м, да! Я тоже об этом думал. Мне кажется, что тюремные власти не стали этого делать, чтобы самим не подставлять свои головы под удар. Что бы сказало о них начальство, узнав, что они допустили подобное? Лучше уж все скрыть. Лучше водворить двух оставшихся братьев в тюрьму, а про третьего забыть.
— Это все теория, — сказал Хедли, — но если все это верно, то Гримо получил то, что заслужил. Но мы все равно будем искать его убийцу. Если это и есть вся история…
— Конечно же, это не вся история, — сказал Фелл, — даже если она и правдива и если это ее самая ужасная часть. Мне кажется, что есть еще один злой гений почище Гримо — это человек–призрак, он же братец Анри. Почему Пьер Флей сказал, что боится его? Понятно, почему Гримо боялся, но почему Флей боится своего брата и союзника против их общего врага? Почему опытный фокусник боится фокусов, если только его брат не сам дьявол?
Хедли засунул записную книжку в карман и застегнул пальто.
— Если хотите, идите домой, — сказал он. — Мы здесь закончили. А я пойду искать Флея. Кто бы ни был третьим братом, Флей должен его знать. И он скажет, это я вам обещаю Я только загляну в комнату Дрэймена, но там я не рассчитываю что–либо найти Ключ к этой тайне в руках у Флея, и он приведет нас к убийце.
Они узнали об этом только на следующее утро, когда Флей был уже мертв. Он был застрелен из того же пистолета, из которого был убит Гримо. И убийца был невидим для свидетелей и не оставил никаких следов на снегу.
Глава 11
УБИЙСТВО
ПОСРЕДСТВОМ ЧЕРНОЙ МАГИИ
Когда доктор Фелл постучал в дверь в девять часов утра, его гости еще не просыпались. Рэмпол спал очень мало. Когда он с доктором вернулся в половине второго, Дороти не успокоилась, пока муж не рассказал ей все в подробностях. Они запаслись сигаретами и пивом и удалились в свою комнату, где Дороти уселась на подушки со стаканом пива в руке и приготовилась слушать. Ей понравились описания мадам Дюмон и Дрэймена, но Розетта Гримо вызвала неприязнь. Даже когда Рэмпол упомянул об ее речи в дискуссионном клубе, его жена хоть и одобрила ее тезис, но не изменила своей точки зрения.
— Все равно, попомни мои слова, — сказала Дороти, — эта милая блондинка как–то замешана в этом деле.
— Ты же не думаешь, что она могла убить своего отца? Тем более, что она была заперта в комнате.
— Нет–нет, я этого не думаю. Мистер Дрэймен и миссис Дюмон тоже, кажется, невиновны. А вот Миллз — тот похож на преступника. А ты утверждаешь, что он говорит правду?
— Да, я в этом уверен.
— О!.. У меня есть гениальная идея. Самые подозрительные личности — это те двое, которых вы не видели, Петтис и Барнэби.
— Почему?
— Очень просто. Возражение против Петтиса заключается в том, что он маленького роста, не так ли? Не помню, где я об этом читала, кажется, где–то в средневековых легендах. Помнишь, там часто присутствует таинственная фигура громадного рыцаря в латах с опущенным забралом, который приезжает на турнир и побеждает всех подряд. Тогда против него выезжает самый сильный рыцарь. Ударом копья он сбивает шлем с незнакомца, который, ко всеобщему ужасу, отлетает прочь вместе с головой. Потом вдруг из глубины лат раздается голос юноши, которому эти латы были просто слишком велики…
Рэмпол взглянул на нее.
— Дорогая, — сказал он, — это все выдумки… Послушай, ты и впрямь хочешь сказать, что Петтис мог прийти, нацепив фальшивую голову на плечи?
— Ты слишком консервативен, — сказала она, поморщив нос, — я думаю, что это неплохая мысль. Хочешь подтверждения? Сейчас! Разве Миллз не обратил внимания, что тыльная часть головы блестит, как будто вся голова сделана из папье–маше? Что ты на это скажешь?
— Я скажу, что это кошмар. У тебя нет других ценных мыслей?
— Как же, есть, — невозмутимо подтвердила Дороти, — это касается невозможной ситуации. Почему убийца Не хотел оставлять следов своих ног? Ты будешь выдумывать самые сложные причины, вплоть до того, что убийца просто решил подшутить над полицией. А дело просто в том, что он боялся оставить следы, потому что они настолько приметные, что привели бы сразу к нему! Потому что у него есть какой–то физический недостаток или что–то другое, что приведет его прямиком на виселицу, если только он оставит свой след.
— А…
— А ты говорил мне, что у этого Барнэби деревянная нога.
Когда перед рассветом Рэмпол наконец уснул, его продолжали преследовать кошмары, в которых деревянная нога Барнэби выглядела еще более зловеще, чем человек с фальшивой головой.
Он подскочил с кровати, когда доктор Фелл постучал в дверь в воскресенье в девять часов утра. Рэмпол быстро побрился и оделся, догадываясь, что если Фелл поднял его в такой ранний час, значит ночью произошло еще что–то страшное.
Завтрак был накрыт у окна с видом на террасу. Пасмурный день снова обещал снегопад. Доктор Фелл полностью одетый сидел во главе стола и читал утреннюю газету.
— Братец Анри, — пробормотал он и отбросил газету.
— Да, да. Снова он. Хедли только что позвонил и сейчас будет здесь. Взгляните–ка сюда. Если мы думали, что столкнулись с трудной задачей вчера вечером, то — взгляните–ка сюда! Я — как Дрэймен — я не могу в это поверить. Это даже вытеснило убийство Гримо с первой полосы. Посмотрите! К счастью, газетчики пока не заметили связи между этими двумя историями.
